Читать книгу ""Артиллеристы, Сталин дал приказ!" Мы умирали, чтобы победить - Петр Михин"

— Да, — махнул рукой генерал, — я, что ли, занимался наградами. Политотдел все решал. Меня ведь тоже обошли с Героем, — печально закончил он. Задумался и, помолчав, добавил: — Большинству командиров дивизий по совокупности боев дали Героя. Наша дивизия одной из лучших была, а я Героем не стал. Хотя знаю почему. Член военного совета армии попросил у меня трофейную машину, а я пожалел, себе оставил эту легковушку. И вот результат.

К сожалению, ни памяти, ни совести, ни малейшей справедливости в присуждении наград не было. Так и хочется призвать на помощь Господа Бога. Но Он был бессилен покарать раздавателей наград. Хотя для меня Он сделал практически невозможное — уберег до самого конца войны от многократно неминуемой смерти. За что и молюсь Ему всю жизнь.

Глава двадцать шестая Отец и брат

Мой брат-ополченец

Не прошло и месяца после начала войны, а враг уже захватил Смоленск, Ярцево и Ельню. Круша все на своем пути, обходя и окружая, пленяя и уничтожая, немецкие войска неудержимо рвались к Москве. Наше командование, оправившись от шока страшнейшего поражения первых недель войны, стало организовывать противодействие врагу. А для этого нужны были силы. Уже в июле в помощь регулярным войскам в Москве и в Подмосковье начали спешно формироваться двенадцать дивизий народного ополчения. Плохо вооруженные, необученные, даже не переодетые в военную форму, эти соединения поспешно бросались в бой. Ими затыкали бреши, образовавшиеся в ходе маневренной войны. Главным образом на Московском направлении. Но, неся большие потери, эти части не могли оказать врагу сколько-нибудь серьезного сопротивления. В начале августа пешим маршем направилась на запад из района Наро-Фоминска (почтовое отделение Толстопалыдево) и Вторая Ленинского района дивизия народного ополчения. В 3-м взводе 5-й роты 3-го стрелкового полка этой дивизии служил мой семнадцатилетний брат-доброволец Николай. Для мальчишек, не служивших в армии и не отлучавшихся пешком из дома и на десяток верст, переход в триста километров был не из легких. Но дух у них был боевой. Командиры и политработники в первую очередь беспокоились за ноги своих подопечных. Однако новобранцы за сутки одолевали по тридцать километров. Шли ночами. Днем колонну людей сразу заметят немецкие самолеты и тут же разбомбят.

На месте сосредоточения рассчитывали постоять недели две. Надо было спешно подучиться военному делу. Подростки не умели еще ни в цепь рассыпаться, ни окапываться, ни прятаться от пуль, ни ползать по-пластунски. Не говоря уже о стрельбе из винтовок, которых у них пока не было. Да и рукопашному бою надо бы подучиться. Хотя бы самым элементарным приемам.

После трудного перехода ребята помылись в бане, привели себя в порядок. Им приказали с помощью подручных инструментов изготовить из дерева модели винтовок. Когда «вооружение» было готово, их стали учить строевым приемам. Затем — и умению занимать огневые рубежи, перемещаться с оружием на поле боя, подниматься и бежать в атаку. На настоящей винтовке, которую приносил на занятия командир взвода, изучали ее устройство, названия частей. Пробовали по очереди разбирать и собирать трехлинейку.

Ребята написали письма домой. Вот единственное, сохранившееся у мачехи в Борисоглебске, письмо брата от 12 августа 1941 года.

«Здравствуйте, дорогие родители папа и мама.

Во первых строках своего письма я вам сообщу, что я жив и здоров, того и вам желаю. Папа и мама, вчера 10/VIII я получил письмо от Пети по адресу Наро-Фоминск. Это возле Москвы. Но оно дошло и сюда, несмотря на то, что я уже далеко от Наро-Фоминска. Это письмо он послал 23 числа, а от вас я еще не получал ни одного письма. Может, вы на другой квартире или пишите чего не надо, вот они и не доходят. Мама, получаете ли вы мои письма или нет? Я вам много писал. Получили ли вы мои деньги, напишите. Чистой бумаги пришлите и все опишите. Я живу хорошо. Кормят хорошо. Так что все сыты, водят в баню. Письма пишите по адресу: Действующая Красная Армия, 933 полевое почтовое отделение, 3 стрелковый полк, 5 рота, Михину.

Обо мне не горьтесь, скоро побьем немца, и я вернусь домой. Петя мою фотокарточку получил, а вы — не знаю. Я было бросил писать Пете письма, так как не знаю его адреса. Но получил письмо: у него опять старый адрес. Сейчас достану бумагу и напишу ему письмо. До свидания.

11/VIII Михин

Мама, вышли мне чистой бумаги. Плохо, что нет ни у кого чернил с ручкой. Приходится писать карандашом.

Нам, наверное, придется постоять здесь порядочно, хотя и я сам не знаю, скоро или нет, но как думаем мы и командиры, что постоим.

Потом, получили ли вы мои вещи или нет. Сообщите. Ну, до свиданья. Жду ответ. Как будто, и нечего больше писать. Передайте привет бабане и всем знакомым, до свиданья. Михин».

Адрес на письме-треугольнике: Борисоглебск Воронежской области, Ленинская, 114, Михину А. А.

Штампы: Полевая почта 933. 13. 08. 41. Борисоглебск — 27. 08. 41.

Я получил в Ленинграде в конце августа письмо от брата Николая, написанное им на марше. Письмо за долгие годы моих фронтовых мытарств, боев, пребывания в болотах и реках куда-то затерялось, чудом сохранились в партийном билете только фотокарточка и наскоро написанная братом приписка на клочке бумаги. На ней второпях было написано: «Сейчас зашью и передам с кем-нибудь. Михин». В письмо была вложена маленькая светло-коричневая фотокарточка размером 3 х 3,5 сантиметра. На снимке спокойное возмужавшее лицо и бросается в глаза мощная шея сильного человека. На обороте фото рукой Николая написано: «23. VII.41. Может быть, это последний фотоснимок Михина Николая А., рождения 1923 г. 9. VIII».

Видно, постоять, даже недельку, на месте сосредоточения частям дивизии ополчения не удалось. Фашисты двигались в направлении на Москву значительно быстрее, чем предполагало наше командование. В третий полк поступил приказ срочно выдвинуться на двадцать километров на запад и занять предназначенный ему участок в полосе обороны дивизии. После форсированного двадцатикилометрового марша пятая рота третьего стрелкового полка, в которой служил Николай, без передышки стала занимать оборону на огородах какого-то села. На третий взвод дали несколько винтовок и по десятку патронов к ним. Винтовки быстро расхватали кто успел. Остальным приказали добыть оружие в бою, а пока пользоваться моделями винтовок.

Лопат, чтобы отрыть в грунте хотя бы ячейки, тоже не оказалось. Командир взвода послал Николая и двоих его борисоглебских товарищей в село за лопатами. Переходя со двора во двор, мальчики выпросили у хозяев с десяток лопат. Николай взвалил лопаты на плечи и направился с ними во взвод, там этих лопат ждали с нетерпением. А его друзья остались в селе, чтобы добыть еще несколько лопат — во взводе-то тридцать человек.

И тут на село налетели немецкие самолеты. Они появились неожиданно и с небольшой высоты стали обстреливать дома из пулеметов и сбрасывать бомбы. Страшный рев моторов, треск пушек и пулеметов, вой включенных сирен, ухающие разрывы бомб. Пыль, дым, огонь, разрушающиеся на глазах строения вызвали у Николая неимоверный страх. Но он не бросился на землю, а продолжал бежать с лопатами во взвод. Вдруг земля содрогнулась от страшного близкого взрыва, стоявший рядом плетеный сарай подпрыгнул вверх, задымился и, рухнув на землю, разлетелся в стороны. Взрывной волной Николая уложило на землю. Его сильно оглушило. Какое-то время он ничего не видел и не слышал. Придя в себя, схватил лопаты и со всех ног бросился бежать на огороды, к своему взводу. В селе жарко горело несколько домов, тревожно и громко ревели коровы, визжали и лаяли собаки.