Читать книгу "Сталь и пепел. На острие меча - Вадим Львов"

Едва выйдя на пенсию, образовал из местных непьющих мужиков охотничью и собирательную артель, занялся частным промыслом, в котором и преуспел. Когда власть в Москве поменялась и было разрешено выбирать на местах милицейских приставов, следящих за общественным порядком, деду конкурентов в поселке Хор и окрестностях не было. Вот уже шесть лет Ерш бессменно руководил ОМОБ[113]. На него пытались наехать, пытались купить, но все это заканчивалось одним и тем же — недоброжелатели ретировались, частенько их приходилось выносить. Рука, как и характер, у деда оставались тяжелыми, удары в челюсть — неотразимыми.

Димка это знал, знал, как все окружающие уважают деда, и тайно гордился им. Выросший в миллионном Хабаровске, среди современных «хищных вещей века» в благополучной семье, он инстинктивно тянулся к суровому, неразговорчивому и жесткому деду, видя внутри него тот стержень, который отличает настоящего мужчину, добытчика от мужеподобного «облака в штанах». Дед рано овдовел (бабушку Димка не помнил, умерла до его рождения), но вокруг него всегда крутились женщины, причем гораздо моложе его, с восхищенным блеском в глазах. Даже отец, подполковник краевого УБОП, никогда не смел ему перечить, если они с ним встречались на семейных праздниках. А главное, Димке нравилось в деде, что он никогда не утирал ему сопли, никогда не сюсюкал и потакал настоящим мужским интересам. Хочешь стрелять — пожалуйста, только научись карабин разбирать и чистить. Хочешь по тайге гулять — сколько угодно, только компас изучи и научись ориентироваться и под ноги смотреть. Один раз, еще пять лет назад, Димка потерялся и едва не погиб, спасаясь от молодого медведя. Дед нашел его, трясущего от страха на дереве, привел домой, отпоил чаем с травами и уложил спать. А утром выпорол солдатским ремнем с тяжелой пряжкой — порол и приговаривал: «Смотри под ноги, учи компас, смотри под ноги».

Урок пошел впрок, и к пятнадцати годам Димка Безверхий умел читать следы, слушать тайгу, чуять и слышать зверя за километр, таиться в зарослях, питаться тем, что дает тайга, и стрелять в десяток раз лучше, чем многие интернет-сидельцы, всерьез считающие себя «выживальщиками». Возвращаясь после каникул в школу, он демонстрировал своим одноклассникам настоящие охотничьи трофеи, ловя восхищенные и завистливые взгляды. Была для таких взглядов еще одна причина: несмотря на средний рост и среднюю же комплекцию, Димка был чрезвычайно подвижным и гибким, будто свитым из стальной проволоки. С ним боялись связываться даже отъявленные хулиганы из классов старше. Ходили слухи, что хулиганы обходили его стороной из-за крутых связей отца, но это было не так. Просто у Димки тоже был тяжелый, совсем не подростковый удар.

Вытерев лицо, Димка еще раз всхлипнул, но уже тише.

«Веду себя как истеричка», — выругал он себя, уже собираясь встать и вернуться в лагерь. И попросить извинения у деда и остальных за свое глупое поведение. Неприятно, конечно, но надо… он же мужчина. А умение признавать свои ошибки — это одно из отличительных качеств настоящих мужчин, так его учил дед. Вдруг Димка присел и насторожился.

Звук. Звук, чуждый тайге, приковал его внимание. Тихое бурчание, нет, тарахтение. Где-то над головой.

«На вертолет не похоже. Может, дрон? Вопрос: чей?» — подумал Димка, озабоченно прислушиваясь. Какую опасность для людей представляют парящие в небе беспилотные разведчики, он уже знал. Следом за ними обычно приходила смерть. Смерть внезапная и стремительная. В виде летящих с неба снарядов и ракет китайской артиллерии. Секунду назад ты был жив, потом — бах! — и то, что от тебя осталось, кладут в пластиковый мешок.

Однако звук не приближался, он звучал где-то далеко, потом и вовсе стал стихать. Димка вскочил на ноги, но что-то его остановило, заставило повременить с возвращением в лагерь. Новый шум. Нетипичный шелест где-то над головой.

Шелест, тихий, но отчетливый, приближался с каждой секундой, потом над головой, на кусочке неба, окруженного, словно частоколом, исполинскими соснами, промелькнула черная тень. Потом еще одна, еще… У Димки похолодело внутри. Казалось, назгулы из глупых фэнтезийных сказок явились в дальневосточную тайгу за своей добычей.

Лейтенант Джианг Тун из отдельного полка специального назначения «Острый меч синего неба»[114]пошевелил стропами парашютной системы, ловя воздушный поток. Прибор ночного видения, скопированный один в один с последнего немецкого аналога, услужливо показывал широкую просеку, тянущуюся, словно шрам, в теле русской тайги. Прыжок в полной темноте в лесном массиве — что может быть хуже?

Мосты через реку Хор торчали настоящей костью в горле командования НОАК. Непонятно как, но, несмотря на постоянные ракетно-артиллерийские удары, разрушить их не удалось. Причины этого сейчас разбирает специальная комиссия, прилетевшая из Бейджина, во главе с генерал-майором Гунь Лунем. Главное, что у русского верховного командования до сих пор оставалась возможность перебрасывать войска с востока на запад и обратно.

Уже дважды на подрыв мостов отправлялись «да-дуй»[115]как из «Меча востока», так и из «ударного морского десанта» — с отрицательным результатом. Если про «меченосцев» было известно, что они напоролись на русских ополченцев после пяти суток изматывающего броска по тайге и погибли в бою под минометным обстрелом, то о судьбе морских диверсантов, пытавшихся пробраться к объектам по реке, вообще ничего не известно.

Роту парашютистов-разведчиков, где служил Джианг, отозвали с Туркестанского фронта только четыре дня назад. До этого лейтенант Тун успел поучаствовать за неполный месяц в захвате трех столиц — Бишкека, Алма-Аты и Ташкента — в составе пятнадцатого воздушно-десантного корпуса. Они обрушивались на ленивые, жирные и сонные города, словно стая хищных птиц, оправдывая свое громкое название — «Острый меч синего неба», без пощады рубящий вражьи головы.

Полковник Фэй, предложив ему, Туну, и командиру роты, капитану Ли Наню, присесть, угостил их чаем и сообщил о крайне непростой обстановке на восточных и северных рубежах Поднебесной.

Русские оказались гораздо сильнее, чем предполагалось ранее. Точнее говоря, Генштаб Народно-освободительной армии и политическое руководство КНР вообще не предполагали вступления Руси в войну. Считалось, что достаточно с них и Западного фронта. В Сибири и на Дальнем Востоке вообще не сравнимые с мощью НОАК силы остались. Но Кремль рассудил по-другому и, стянув всю авиацию с Западного фронта, нанес сокрушительный удар по аэродромам и военно-морским базам. Прямо скажем, застали врасплох. Большинство самолетов ВВС Китая в момент удара были либо на взлетно-посадочных полосах, либо возвращались после первых боевых вылетов. Позиции ПВО, тщательно выстроенные НОАК за последние двадцать лет, были сметены залпом ста пятидесяти крылатых ракет воздушного и наземного базирования. Затем в бреши устремились «Ту», «МиГи» и «Сухие». Били в первую очередь по тем авиабазам, где были сосредоточены новейшие самолеты J-10, «Су-27», «Су-30МКК», J-11. Старые J-7/J-8 и Q-5 их интересовали мало в силу ограниченных боевых возможностей.