Читать книгу "Корпорация "Попс" - Скарлетт Томас"

— Подожди-ка, — нахмуривается Бен. — Если это логичный ход, Всевышний точно его предскажет. А если он предскажет, что я так сделаю, в коробке Б будет пусто…

— И все равно получается, что резонно взять обе коробки, чтобы хоть тысячу унести, — неуверенно говорю я.

— Это значит, что, в конце концов, гораздо лучше все-таки выбрать только коробку Б, — говорит Бен. — Ведь это единственный способ выиграть миллион.

— И ты возвращаешься туда, откуда начал, — кивает Эстер. — Выбираешь коробку Б, это единственный разумный ход. Но тогда почему в последний момент не передумать и не взять заодно и коробку А?

— Нет, — упорствует Бен. — Выбираешь только Б.

— Но Всевышний не может менять содержимое коробок, единожды их загрузив, — говорю я. — Поэтому ты можешь передумать; он не вернется назад во времени и не вынет деньги. Теперь я вижу, почему это парадокс. Предскажет ли Всевышний, что ты передумаешь, раз, согласно правилам игры, это самое логичное решение? Если таково будет предсказание, тогда тебе стоит взять обе коробки, иначе вообще ничего не выиграешь. Или Всевышний пойдет в размышлениях на шаг дальше, то есть поймет, что на самом деле ты возьмешь коробку Б, поскольку это единственный способ выиграть миллион?

— Вот именно! — радуется Эстер. — Клевая загадка. Мне ее Грейс рассказала. Она говорит, обе точки зрения были основательно математически аргументированы, но никто так и не доказал, какая верна.

Я жую жвачку и думаю: может, это просто такой вопрос, на который нет ответа.

— А я все равно говорю: надо брать коробку Б. — Бен непреклонен. — Ты решаешь не хитрить, и Всевышний понимает, что ты — честный человек, который не станет обманывать, и ты получаешь свой миллион. Все просто. В конце концов, вся заморочка начинается в тот миг, когда ты пытаешься обмануть Всевышнего. Таким образом, ты берешь коробку Б и не пытаешься захапать А в придачу, потому что, если решишь ее взять, Всевышний это предскажет, будь уверена.

— Да, — говорю я. — Это интересный взгляд. Есть ли у Всевышнего нравственное измерение, или он состоит из сплошной логики?

И вдруг задумываюсь: может, в этом и есть суть алчности — может, это игра, в которой есть только логика, и никакой морали?

— Наверняка из сплошной логики, а? — говорит Эстер. — Иначе Бен прав, и его решение верное. И никакого парадокса нет. — Она кладет в рот очередную конфетку. — Как бы то ни было, мой Всевышний не такой.

— Твой Всевышний? — Я поднимаю брови.

— Ага. Мы все, по-моему, изобретаем себе Всевышних. Такова уж жизнь. Придумываем собственную религию, свое загробное царство, Всевышнего, если он нам нужен, вообще что захотим, и когда помираем, получаем то, чего ждем. Люди, которые ни во что не верят или не желают создать свою собственную систему верований, после смерти исчезают бесследно. Люди, которые верят в сложную систему реинкарнаций и циклов жизни, реинкарнируют. А те, что принадлежат к организованной религии, получают то, что она обещает, хотя обычно там ничего хорошего нет…

— Но это тоже парадокс, — замечает Бен. — Твоя собственная религия, по сути, такова, что каждый человек может выбрать свою личную религию. И если ты права, и каждый может выбрать себе свой «смысл жизни», и тогда твоя собственная теория смысла жизни должна включать в себя человека, который скажет: «О, а у меня совсем другая теория», что полностью отменит твою…

— Это положительный контур обратной связи, — говорю я. — Хотя сама идея мне нравится.

— Ты и твоя долбаная теология, — говорит Эстер Бену. — И твоя гребаная математика, — говорит она мне. — Башка от вас болит.

— Однако я кое-чего не понял, — хмурится Бен. — Ты как-то не определилась с половой принадлежностью своего Всевышнего. На самом деле ты ведь и это продумала, а?

— Когда это я не определилась? — спрашивает Эстер в замешательстве.

— Только что, когда рассказывала про коробки А и Б.

— А, в этом смысле. Нет, это был Ньюкомбов Всевышний, а не мой. Мой бы не стал возиться с коробками.

— Ей наверняка было бы некогда — она бы со страшной скоростью делала тебе гамбургеры. — Бен улыбается. — Значит, Ньюкомб не знал, какого пола его Всевышний?

— Может быть, — говорит Эстер. — Я просто не помню. Думаю, в его парадоксе Всевышний может быть чем или кем угодно. Вот почему я не определилась. Алиса, ты что это притихла?

— А? — говорю я. — Я задумалась о НФ. Непобедимом Фашисте. Так Пауль Эрдёш называл Бога. Надо думать, это его версия Всевышнего. Он говорил, что жизнь — игра, в которую никак нельзя выиграть, потому что всякий раз, когда ты делаешь что-то плохое, НФ получает одно очко, а когда ты делаешь что-то хорошее, никто из вас не выигрывает. Цель игры в жизни — чтобы у НФ счет вышел как можно меньше, но, как ни играй, никогда не победишь.

— Похоже, так и есть, — кивает Бен.

— Вообще-то я вот подумала и поняла, — продолжаю я, — что у Эрдёша была целая система насчет Всевышнего/загробной жизни, точно как твоя. — Я смотрю на Эстер. — Он верил, что НФ хранит книгу с трансфинитным числом страниц, в которой записаны идеальные доказательства всех существующих математических теорем. Когда кто-нибудь придумывал действительно элегантное доказательство, Эрдёш говорил: «Это прямо из Книги». Он верил, что после смерти человек получает возможность прочитать книгу.

— Клево придумано, — говорит Эстер.

— Однажды я слышал теорию, — подхватывает Бен, — что мы не сможем попасть на небеса, пока их не изобретем. Аргумент в ее пользу таков, что цель жизни на Земле — создать некую жизнеспособную модель загробной жизни, не просто в воображении создать, а реально сконструировать. Возможно, мы придумаем способ копировать сознание в момент смерти вовнутрь компьютерной имитации реальности, или что-то в этом роде. Как бы то ни было, вплоть до этого изобретения мы все будем реинкарнировать, станут рождаться новые люди, население будет катастрофически расти… Постигнув, как освободить сознание от тела, мы перестанем перевоплощаться и перейдем на следующий уровень эволюции, где заживем в виде чистой энергии.

— Как продвинутые существа в фантастическом кино? — спрашивает Эстер.

— Точно. — Бен смеется и тянется за конфетой. — Слегка замороченная форма техно-буддизма, — говорит он. — Не помню, кто ее изобрел. А ты что думаешь, Алиса?

— Вполне убедительная теория, — отвечаю я. — Но если смысл эволюции в том, чтобы сократиться на одно измерение, тогда, может, наша конечная цель — вообще прекратить существование? Даже не знаю. Я всегда как-то надеялась, что после смерти попадаешь в огромную библиотеку, где есть не только Книга Эрдёша, но трансфинитное число книг, объясняющих все, что только можно знать о жизни. Представляю, что не просто читаешь все эти книги, но и получаешь возможность увидеть любое событие на Земле, из любого периода истории, чьими угодно глазами. Можешь прожить пятьдесят лет жизни Гитлера, если хочешь его понять, или сто лет просидеть на дереве во французском парке, наблюдая за людьми, что проходят мимо, или несколько жизней проторчать в головах у обычных буржуа. В моем загробном царстве все увеличивается на порядок. Знаниями становятся ответы на все вопросы, существующие в мире, а развлечением — не вымысел, а реальные жизни…