Читать книгу "Битва полчищ - Александр Рудазов"

Вот теперь он и в самом деле пожалел, что рядом нет Креола!

Шаб-Ниггурат был потрясен до глубины души. Хастур! Этот тупой громила только что сдох! Шаб-Ниггурат точно слышал его гибель… да ее все в этом городе слышали! Даже если бы это не шарахнуло по мозгам, словно молотом, одного только грома и огненного столба хватило бы, чтобы все понять! Кто еще в этом мире может сдохнуть с таким грохотом?!

Но как?! Пожри Червь его душу, как это могло произойти?! Шаб-Ниггурат никогда не был высокого мнения о Хастуре… но он же все-таки был архидемоном! Архидемоном!!! Как сам Шаб-Ниггурат, как На-Хаг и Йог-Сотхотх, как Пазузу и Акхкхару, как… как Лаларту, Лалассу и Нъярлатхотеп… м-да. Внутри Шаб-Ниггурата что-то нехорошо екнуло.

Все еще находясь в форме Великой Матери, Шаб-Ниггурат наблюдал за буйством своих Двурогих. Молодые демоны гарцевали, точно шаловливые козлята, играючи разрывая порождения магии, что выводила кисть киига-волшебника. Джимарад Саха Энерхан — так, сказал он, его зовут. Как будто Шаб-Ниггурату есть дело до его имени.

Понемногу Шаб-Ниггурат начал уставать. Все-таки роды — это очень утомительное занятие. Уже почти полсотни Двурогих исторг он из своих утроб… и на сегодня, пожалуй, хватит.

Бесформенная пульсирующая туша сморщилась и скукожилась. Ее бессчетные щупальца втянулись внутрь, утробы слились в привычную козлиную морду, ноги вытянулись и разогнулись, снова в силах удерживать тело архидемона. Шаб-Ниггурат с хрустом потянулся… и на него обрушилось что-то тяжелое… липкое… сладкое… и розовое!

Торт. Это оказался громадный торт. Длик одним взмахом кисти нарисовал его прямо в небе. И не то чтобы он причинил Шаб-Ниггурату хоть какой-то вред… но уж лучше бы это была бомба! Уж лучше бы это была бомба! Перепачканный в креме, униженный архидемон почувствовал такую ярость, что из его глазниц брызнула кровь.

— Как… ты… смеешь… — прохрипел он, вне себя от бешенства. — Ты… наглый… маленький…

А когда Шаб-Ниггурат увидел, что Двурогие с интересом потягивают носами… более того, иные из них уже начали жрать!.. Ох, как же он затрясся от злости! Не в силах дотянуться до длика, Шаб-Ниггурат в сердцах пнул ближайшего Двурогого — того просто располосовало надвое, такой страшный это был удар.

— Где ты?!! — взревел архидемон. — Покажись, трусливая плесень!!!

Безусловно, длик был где-то рядом. Но его скрывал туман. Такой густой туман, что его можно было резать ножом, как сметану. Шаб-Ниггурат бросался то туда, то сюда, ловил всякое движение, всякий магический всплеск и проблеск чужой ауры, но проклятый карлик всякий раз каким-то чудом успевал перепрыгнуть в другое место.

Но он не сможет бегать ото всех разом. Новорожденные Двурогие тоже гоняют его — и хотя боевого опыта им еще недостает, охотятся они уже прекрасно.

Разве не для этого они и появились на свет?

Повинуясь воле Шаб-Ниггурата, детеныши двинулись цепью, все сильнее смыкая фланги. Они резали колдовской туман своими руками-лезвиями, ища задеть, располосовать маленького колдуна. Конечно, все потуги их оставались тщетны — ведь длик настолько скромен размерами, что Двурогие не смогли бы задеть его даже случайно. Им пришлось бы ползти на корточках, чтобы оказаться с ним на одном уровне.

Но за спинами этих демонов-мальчишек стоял их могучий родитель. Шаб-Ниггурат высунул длиннющий язык, пробуя на вкус воздух, ища в нем капли магии.

Где он, где?..

Там?..

Здесь?..

А может… здесь?!

— Попался!!! — взревел Шаб-Ниггурат, пригвождая длика к земле.

Пригвождая не руками, не оружием, не презренной магией смертных, но одной только волей. Всесильной, способной менять саму реальность, почти божественной волей архидемона.

Шаб-Ниггурата всегда раздражало это «почти».

Двурогие сомкнулись вокруг длика плотным кольцом. Им не терпелось вонзить когти в его крохотное тельце, но они не смели начать прежде родителя. Тот слишком много сил потратил на проклятого колдунишку, чтобы уступить кому-либо право его сожрать.

Шаб-Ниггурат растолкал своих детей и тоже подошел к длику. Тот не проявлял никакого беспокойства — спокойно лежал и лупал огромными глазищами. В них светилось искреннее любопытство и доброжелательность.

— Так, значит, я зло, а ты… мне-э-э… добро… — глумливо проблеял Шаб-Ниггурат. — Мне-э-э… Ну что ж, значит, сейчас во мне станет немного больше добра! А знаешь почему?!

— Почему?! Почему?! Почему?! — заверещали Двурогие. — Скажи нам, папа!!!

— Потому что сейчас я тебя съем!!!

Шутка вызвала у Двурогих взрыв хохота, и Шаб-Ниггурат горделиво приосанился.

Конечно, он понимал, что Двурогие охотно ржут даже над пернувшим уддугхулом, но все равно было приятно.

Длик продолжал с интересом рассматривать архидемона и его детей. Он не мог шевельнуться. Пожалуй, у него хватило бы сил сломать незримые оковы и освободиться, но он не собирался этого делать. Он уже выяснил все, что хотел, и не видел смысла продолжать сражение.

А вот Шаб-Ниггурата крепко злило такое спокойствие жертвы. Почему она не трясется от страха, почему не молит о пощаде?! Почему взгляд такой невозмутимый?! Он должен быть затравленным, как у кролика на вертеле!

— Ты что, не понимаешь, что сейчас сдохнешь?! — сорвался Шаб-Ниггурат. — Не понимаешь?! Ме-е-э-э-э!!! Скажи что-нибудь, ты, маленький, ничтожный…

— Сах, — очень тихо сказал длик.

Истошно орущий архидемон мгновенно замолк. Вместе с Абсолютным Словом изо рта, ноздрей, глазниц и всех прочих отверстий на теле длика вырвался ослепительно-белый огненный ветер. Чистый Свет, воплощенный, сконцентрированный в узком луче. Он хлынул во все стороны, ударил по сгрудившимся вокруг Двурогим… и мгновенно обратил их в пепел. Всех до единого.

В этом аду уцелел один только Шаб-Ниггурат. Несмотря даже на то, что в него ударил основной поток — он все-таки остался жив. Но его скорчило от мучительной боли, из глаз хлынули слезы, а в животе… в животе появилась сквозная дыра. Козлиные кишки свешивались оттуда, точно связки протухших сосисок.

— Ме-э-э-э… — чуть слышно простонал Шаб-Ниггурат, очумело оглядываясь вокруг, безуспешно ища хоть одного из своих детей.

Его взгляд остановился на длике. Все еще живом и по-прежнему невозмутимом. Архидемон страшно взревел, исторгая из пасти кровавые брызги, и с силой вонзил в мелкую тварь все когти разом. Он рвал и терзал крошечное тельце, пока то не утратило форму. Он топтался на изуродованных останках, пока не размазал их по грязи ровным слоем.

Но даже после этого Шаб-Ниггурат почему-то не почувствовал себя победителем.

ГЛАВА 38

Клевентин Предатель вопил, словно его резали. В общем-то с ним сейчас происходило нечто даже более худшее — его тянули в Лэнг. Щупальца асугалей вцепились в него жадно, как в потерянного и вновь обретенного родственника. Они явно не собирались отпускать добычу.