Читать книгу "Хозяйка Дома Риверсов - Филиппа Грегори"

— По часовой стрелке — мальчик, против — девочка, — пояснила я.

Кольцо само начало двигаться — сначала медленно, словно под воздействием ветерка, а затем все более заметно и все время по кругу, по часовой стрелке.

— Мальчик! — Я поймала кольцо и надела его на палец. — А у тебя что получилось?

— У меня тоже мальчик, — кивнула Элизабет. — Мама, а у тебя кто должен родиться?

— И у меня мальчик, кажется, — с гордостью сообщила я. — Ах, какая у нас получается семья! Клянусь, наши дети просто герцогами должны стать! Как ты назовешь его?

— Хотела Томасом.

— Фома, оставшийся в живых! — вырвалось у меня.[62]

— Почему ты так назвала его? — тут же с любопытством осведомилась она. — Ему предстоит многое испытать и остаться в живых?

Я смотрела в ее прекрасное лицо, и на мгновение мне показалось, что я вижу ее сквозь окно-витраж полутемного зала какого-то замка и через много-много лет.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Мне просто кажется, что у него будет долгий-долгий жизненный путь; на его долю выпадет немало опасностей, но он уцелеет.

— И когда же он появится на свет? — нетерпеливо спросила моя дочь.

— В четверг, разумеется, — улыбнулась я. — Ведь недаром говорят: «Тому, кто родится в четверг, суждена долгая дорога».

Она тут же сменила тему:

— А я когда родилась?

— В понедельник. «Дитя, родившееся в понедельник, лицом красиво».

Элизабет рассмеялась.

— Ох, матушка, да я же на тыкву похожа!

— Похожа, — подтвердила я. — Но это только до четверга.

Оказалось, я была права в обоих случаях. Впрочем, я и не думала торжествовать над леди Грей — такого врага я никому бы не пожелала! Родился мальчик, и родился он в четверг, и моя Элизабет настояла на том, чтобы его назвали Томас. Я побыла с ней еще немного, пока она не начала вставать с постели и ходить по комнате; я сама проводила ее в церковь, где осуществили обряд очищения. Элизабет чувствовала себя хорошо, ребенок тоже, он благополучно брал грудь, и мой зять перестал по десять раз на дню приставать ко мне с вопросом, уверена ли я, что все идет как надо. Я со спокойной душой отбыла в Графтон. Детей я заверила, что их отец храбро несет свою службу, как делал всегда, и обязательно приедет домой, как только сможет. Я сказала им также, что он поклялся быть нам верным и неизменно возвращаться домой, ко мне.

В декабре я удалилась в родильные покои. В ночь перед родами мне приснился рыцарь, такой же храбрый и отважный, как мой муж Ричард. А еще мне приснилась некая страна, сухая, раскаленная, коричневая от зноя, и неизвестное боевое знамя, вьющееся на фоне ослепительно-яркого солнца. Когда мой сын появился на свет, я держала его, крошечного, плачущего, на руках и думала: кем же он будет? Я назвала его Эдвард в честь нашего маленького принца, не сомневаясь, что моего мальчика непременно ждет удача.

Замок Хартфорд, весна 1456 года

Ричард так и не приехал, хотя я написала ему из притихшего, исполненного страха замка Хартфорд, что он снова стал отцом, а также и дедом. Я напомнила ему, что Энтони пора послать на службу к какому-нибудь знатному лорду, а сама я выбрать подходящего человека не могу, поскольку в нашем мире опять правят Йорки. Я не знала, получил ли он это мое письмо, поскольку ответа от него не последовало.

Гарнизон и сам город Кале пребывали в состоянии войны, воюя как бы сами с собой; там не проявили особого гостеприимства как по отношению к только что назначенному командующему Кале победоносному графу Уорику, так и по отношению к бывшему констеблю герцогу Йоркскому. Я легко могла себе все это представить и очень опасалась, что Ричард не желает пропускать союзников Йорка в крепость и удерживает ее, а также сам город, во имя Ланкастеров. Безнадежная затея и полное отсутствие поддержки и сторонников. Я понимала, что Ричард верен своему безмолвному королю Ланкастеру и надеется сохранить для него Кале, считая это самым лучшим способом послужить ему. Миновали рождественские праздники, кончилась зима, однако я по-прежнему не имела никаких сведений о муже; мне было известно лишь, что он жив, а гарнизон открыто заявил, что не желает впустить графа Уорика в крепость и хочет остаться верным покойному герцогу Сомерсету, убитому Уориком.

И лишь в середине весны положение стало несколько улучшаться.

— Король явно выздоравливает! — объявила мне Маргарита.

С сомнением посмотрев на нее, я осторожно заметила:

— Он действительно стал лучше говорить, чем раньше, но, по-моему, он еще не совсем пришел в себя.

Она скрипнула зубами.

— Жакетта… возможно, он никогда больше и не будет прежним. Но его рана зажила, он способен вполне ясно изъясняться, он может ходить не спотыкаясь — в общем, сойдет за короля. Издали даже может показаться, что именно он всем командует. Что ж, мне и этого, наверное, довольно.

— Довольно? Для каких целей? Что вы намерены сделать?

— Довольно для того, чтобы снова привезти короля в Лондон, показать его совету и лишить власти герцога Йорка!

— Но сейчас он всего лишь оболочка, а не человек, — осторожно предупредила я Маргариту. — Пустая раковина. Король-марионетка.

— В таком случае его кукловодом буду я! Я буду дергать за веревочки, — ответила она. — И уж точно не герцог Йоркский! Пока мы находимся здесь, позволяя править страной этому лорду-протектору, он прибирает Англию к рукам. Йорк уже захватил все важные посты в государстве, все денежные должности, все налоги и осыпает милостями своих сторонников. В итоге он догола разденет страну, а мы останемся ни с чем. Я должна вернуть короля на трон и поставить этого Йорка на место! Я должна спасти наследство моего сына! Я хочу, чтобы он, достигнув зрелости, имел возможность достойно защитить себя.

Я колебалась, вспоминая, как жалко выглядит наш король — с вечно трясущейся головой, вздрагивает от любого громкого звука. Мне казалось, что он будет несчастлив в Лондоне. Ему будет страшно в Вестминстере. Лорды станут надоедать ему, настаивая, чтобы он рассудил их, чтобы он правил страной, но он на это совершенно неспособен.

— В совете начнутся постоянные ссоры и раздоры. Он сломается, Маргарет.

— А я прикажу вернуть домой вашего мужа, — искушала она меня. — Я попрошу короля помиловать весь мятежный гарнизон Кале и позволить его защитникам вернуться домой. И Ричард сможет наконец увидеть своего внука и своего новорожденного сына. Он ведь их ни разу еще не видел.

— Это шантаж? — спросила я.

— Нет, просто блестящий ход с моей стороны! — откликнулась она. — Вы ведь не сможете противиться такому предложению, верно? Итак, вы согласны? Вы поможете мне настроить короля на то, чтобы он потребовал обратно свой трон?