Читать книгу "Морально безнравственные - Вероника Ланцет"

хочешь отомстить, то это твоя месть. — Он направляет нож на свою обнаженную грудь, кровавая рана, которую я нанесла ранее, смотрит на меня и заставляет вздрогнуть.

— Ты любишь меня? — я поднимаю глаза на него, желая получить подтверждение от его губ.

— Люблю, Аллегра. Я люблю тебя больше всего на свете. — Его слова пронизаны искренностью, и лед вокруг моего сердца понемногу тает.

— Я тоже люблю тебя, Энцо, — говорю я ему перед тем, как поместить кончик ножа над его сердцем. — Навсегда, — шепчу я, вдавливая нож в его кожу.

 

 

Глава 29 

Энцо

 

 

Я закрываю глаза, ожидая прихода смерти. Если так решила моя маленькая тигрица, то я приму это.

Я чувствую, как нож впивается в мою кожу, но это только на поверхности.

— Готово, — говорит она, побуждая меня открыть глаза. Я хмуро смотрю на нее, мои руки лежат на груди. По коже стекает немного крови, но, ощупывая рану, я отмечаю ее края.

— Это А. Теперь ты мой навсегда. — Она поднимает подбородок, осмеливаясь возразить мне.

Усмехаясь, я могу только согласиться с ней.

— Если я жив, я твой, и, если я мертв, я тоже твой. При любом раскладе ты выиграешь, — добавляю я шутливо, но выражение ее лица становится серьезным.

— Как я могу убить тебя, если это означает убить мое собственное сердце? Я не могла убить тебя, когда думала, что ты предал меня, тем более сейчас, когда я знаю правду.

Она опускает нож и опускается на колени, пока мы не оказываемся на расстоянии одного вздоха друг от друга.

Ее руки тянутся, чтобы погладить мою челюсть, ее глаза опущены вниз и наполнены меланхолией.

— Я так долго любила тебя, Энцо, — начинает она, и эти слова сжимают мое сердце, как ничто другое. Черт возьми, если бы я не мечтал услышать, как она говорит мне это столько раз за эти годы.

— Даже когда я не понимала, что такое любовь, — продолжает она, уголок ее губ дергается вверх, — ты был для меня особенным. Ты относился ко мне как к королеве, и впервые я подумала, что, возможно, я стою чего-то большего.

Знать, что она не признает свою собственную ценность, для меня больнее всего, потому что это означает, что я не сделал свою работу правильно.

— Так и есть, моя маленькая тигрица. Для меня ты стоишь всего.

И я клянусь, что с этого момента я заставлю тебя увидеть, какое ты сокровище.

— Но ты также причинил мне боль, — она делает глубокий вдох, опуская глаза, — так много и так часто... Я была готова предложить тебе свое уже избитое сердце, а ты швырнул его мне в лицо. Я была готова открыть тебе свою душу, и твой первый отказ причинил такую боль, что я не думаю, что когда-либо снова ослаблю бдительность - боялась, что ты покончишь со мной.

— Мне так жаль! Черт! Словами не выразить, как я сожалею о своем отвратительном поведении. Я просто прошу тебя дать мне еще один шанс. Позволь мне любить тебя и доказать тебе, что твое сердце в безопасности со мной, так же как мое в безопасности с тобой, — я поднимаю руку и беру немного крови из своей груди и размазываю прямо по ее сердцу.

Она улыбается, первая искренняя улыбка за всю мою жизнь, и мне хочется плакать от этого зрелища.

— Хорошо, — шепчет она, и я, не теряя времени, притягиваю ее к себе, обхватываю руками ее грудную клетку и прижимаю ее губы к своим. Я дразню ее, просовываю язык внутрь и пожираю ее, как изголодавшийся мужчина.

— Маленькая тигрица, — вдыхаю я ее, вдыхая ее сущность, — помнишь, как ты обвинила меня в том, что я тебя околдовал? — спрашиваю я, забавляясь, когда она краснеет при воспоминании. — Это я должен обвинять тебя в колдовстве, потому что не думаю, что есть что-то более сильное, чем то, что я чувствую к тебе. Это просто... эрос.

Любовь, которая превосходит все.

Ее глаза расширяются в понимании, а рот открывается для небольшого хныканья.

— Я тоже. Даже когда я хотела тебя ненавидеть, я любила тебя так сильно, так сильно, что думала, мое сердце разорвется, — она качает головой, ее лицо полно эмоций.

— Ты единственный для меня, Энцо. Ты всегда был таким, — она лукаво улыбается, ее пальцы ласкают мою челюсть, — ты же понимаешь, что я никогда не смотрела на другого мужчину.

— И это, — говорю я, быстро чмокая ее, — делает меня самым счастливым человеком. Потому что, поверь мне, если бы ты смотрела, их бы уже не было в живых.

— Дикарь, — хихикает она, поднимая бровь.

— Но это правда, — заявляю я, не в силах отвести от нее глаз.

Мечта сбылась.

— Последний вопрос, — говорит она, смущенно отводя взгляд.— Ты… — ее дыхание перехватывает в горле, и она слегка кашляет, — чувствуешь ли ты отвращение ко мне теперь, когда я убила свою собственную семью? — она не встречает моего взгляда, поэтому я пальцами поворачиваю ее лицо к себе, уговаривая посмотреть мне в глаза.

— Не стыдись ничего, маленькая тигрица. Только не со мной. Я обвожу контур ее щек, теряясь в ясности ее глаз, — как я могу испытывать отвращение к тебе, когда я сделал то же самое со своими. Мы похожи больше, чем ты думаешь, — я ободряюще улыбаюсь ей, — две части, вырванные из единого целого, которые наконец-то снова соединились. Если есть такая вещь, как родственные души, то ты — моя. Никогда не сомневайся в этом.

— Ты такой сладкоголосый дьявол, — бормочет она себе под нос, но уголки ее рта тянутся вверх, — она пытается побороть улыбку.

— А ты — моя чертова маленькая тигрица, и я должна признать, что мне было приятно смотреть, как ты забиваешь своего отца до смерти.

— Ты смотрел? — Ее глаза расширяются, и она ловит мою руку своей.

— Конечно. Я бы никогда не стал рисковать твоей безопасностью. Тем не менее, я хотел, чтобы ты сама распорядилась своей судьбой, — подмигиваю я ей.

— Спасибо, — глубоко вздыхает она, — мне нужно было это сделать. Мне нужно было вернуть свою независимость и все,