Читать книгу "Англия Тюдоров. Полная история эпохи от Генриха VII до Елизаветы I - Джон Гай"

супружеству они, в сущности, относятся как к соединению лишенных разума животных. Вероломство, разбой и убийство считаются допустимыми деяниями… Я не вижу, чтобы они осознавали грех, и не уверен, крестят они своих детей или нет[883].

В письме графу Лестеру Сидни обвинял Шейна, что тот вступил в сговор с Марией Стюарт и в апреле 1566 года пытался получить 6000 солдат от Карла IX Валуа[884]. Сидни предпринял против Шейна крупное наступление и восстановил власть O’Доннелов в Тирконнелле. В конце концов, именно Хью O’Доннел победил Шейна на поле боя (8 мая 1567 года). Побежденный О’Нил бежал и сдался на милость шотландских поселенцев в Кушендоле (графство Антрим), которые порубили его на куски. Голову ирландского вождя купил англичанин Каррифергус и, засолив в бочонке, отослал в Дублин[885].

Затем Сидни направил свое внимание на Манстер, где схватки Фицджеральдов, графов Десмонд, с Батлерами, графами Ормонд, разорили большие районы Лимерика, Типперэри и Килкенни. В последней междоусобной войне тюдоровских пэров Джеральд, четырнадцатый граф Десмонд, разбил Томаса Батлера, одиннадцатого графа Ормонда, при Аффане, у реки Блэкуотер ниже Лисмора (февраль 1565 года). Обоих графов призвали ко двору, и они покорились Елизавете, однако Десмонд не выполнил своих обязательств. Весной 1567 года Сидни его арестовал. Графа отправили обратно в Лондон и посадили в Тауэр. Однако в результате его смещения образовался вакуум власти. К тому же появление в Манстере английских авантюристов, объявлявших себя наследниками норманнских завоевателей Ирландии, показалось жителям угрозой имущественным правам ирландцев. Кузен графа Десмонда, беспринципный Джеймс Фицморис Фицджеральд, устроил так, что его избрали «капитаном» Десмонда, запросил помощи католиков и зарубежных стран и поднял восстание в Юго-Западной Ирландии (июнь 1569 года). Восстание быстро подавили, хотя Фицморис не сдавался до января 1572 года. Затем графу Десмонду позволили вернуться в Ирландию. Он вызывающе носил ирландский национальный костюм, укрепил крепости на своей территории, и Берли заподозрил его в обмане. Замок Десмонда Дерринлаур захватили, а защитников казнили (август 1574 года)[886].

Елизавета тем временем учредила местные советы в Коннахте и Манстере в 1569 и 1571 годах по образцу Совета Севера и Совета Марок Уэльса, но с подотчетностью Тайному совету Ирландии. Однако когда председатели этих советов предприняли прямые шаги против местных магнатов и их слуг, а также ввели английское право за счет гэльских институтов, эти шаги вызвали ответную реакцию такой силы, что работу советов пришлось временно приостановить. Создалась атмосфера, в которой к лояльным подданным стали относиться как к ирландским «врагам» – цена отношений короны с сообществом оказалась высокой. Затем после буллы Пия V Regnans in excelsis ирландская оппозиция обратилась к католическому миру. Их обращение привело сначала к спланированному Томасом Стакли вторжению в Ирландию, которое финансировал папа Григорий XIII (1578), а затем к экспедиции, организованной совместно Фицморисом и Николасом Сандером, изгнанным лидером английских рекузантов, получившим должность папского нунция. Высадившись в Смервике, эта странно подобранная парочка подняла папский штандарт, разбила укрепленный лагерь и завербовала графа Десмонда, чьи финансовые затруднения в итоге привели его к измене (июль 1579 года). Случился крупнейший кризис со времен восстания Килдэра, поскольку Елизавета еще никем не заменила Сидни, которого уже отозвала, потеряв доверие к его интервенционизму. Первым взялся за оружие Манстер, затем Ленстер, добавились беспорядки в Ольстере и Коннахте. Проигрывающие мятежники и их итальянские и испанские помощники сначала сдались сэру Николасу Мэлби и сэру Уильяму Пелхэму, а позже новому лорд-наместнику лорду Грею Уилтону[887].

Поскольку армейское соединение Грея насчитывало 6500 бойцов, он едва ли мог упустить победу. Однако его подход к делу определялся уверенностью в широком распространении католического заговора. Везде применялась исключительная жестокость: весь гарнизон был казнен, несмотря на то что капитулировал; лидеров старых англичан и гэльской общины казнили; урожай 1580 года сожгли, а скот забили. Ко времени отзыва Грея в августе 1582 года голод свирепствовал даже в Пейле. Население Манстера резко сократилось, и поэт Эдмунд Спенсер (секретарь Грея) писал: «За короткий срок практически никого не осталось, самая многолюдная и изобильная местность неожиданно лишилась всех людей и животных». Более того, когда Елизавета (чтобы сократить военные расходы) решила помиловать всех вождей мятежников, Грей жаловался, что это значит оставить ирландцев «кувыркаться с собственным чувствительным правительством» (имея в виду, что все будут просить защиты, оставляя за собой право на измену.) Соответственно, он всячески препятствовал помилованию[888].

Тем не менее политика Грея подавила противодействие подготовленной Сидни «программе завоевания Ирландии» в Манстере и Коннахте. «Усмирение» Грея не равнялось завоеванию, но оно подготовило условия для систематичной колонизации. Несмотря на то что планы 1570-х годов, направленные на организацию поселений в районах Ольстера, привели к беде, колонизацию рассматривали как способ бросить вызов власти старых англичан и постепенно подорвать независимость гэльской территории. Ольстерские проекты сэра Томаса Смита и его сына, а также Уолтера Девере, первого графа Эссекса, были скверно продуманы и неумело реализованы: они ускорили дальнейшее ухудшение англо-гэльских отношений, к тому же стоили Елизавете £87 000 за три года. Впрочем, Манстерская колония, учрежденная в 1586 году на землях, конфискованных у осужденного за государственную измену графа Десмонда, была сравнительно успешной. К 1589 году она действовала, хотя к 1592 году там трудилось только 775 английских арендаторов вместо предусмотренных 1720. К тому же там возникло множество гэлов, хотя изначальные условия предусматривали арендаторов только английского происхождения.

Коннахтская колония, напротив, по «составу» отвечала всем требованиям. Летом 1585 года уполномоченные объехали провинцию, чтобы зарегистрировать землевладельцев, которым полагалось «заключить договор» с председателем Совета Коннахта о ежегодной выплате ренты по 10 шиллингов за каждые полученные 120 акров заселенной земли. Эта рента заменяла все произвольные платежи и гарнизонные издержки; гэльские полномочия, в том числе система прав на землю и выделение ресурсов, тоже отменялись. Таким образом, в итоге планировалось создать закрепленные законом имущественные права, работающие на усиление контроля англичан. Кроме того, эта система приносила достаточный доход для содержания Коннахта, пока северная часть провинции не присоединилась к Тиронскому восстанию[889].

Начало войны с Испанией в 1585 году мало отразилось на Ирландии. Напротив, колонии Манстера и Коннахта позволяли надеяться, что тюдоровскую власть можно будет укрепить без новых мятежей. Конечно, английское присутствие едва ли было чем-то большим, чем обычная военная оккупация, но находящиеся там войска настолько приспособились к местности, что блокирование испанского вторжения или потеря испанцами военного превосходства в завоевании всего западного побережья Ирландии и прилегающей территории казались вполне возможными. И действительно, вторжения в Ольстер начались с юго-востока и юго-запада, когда граф Тирона решил взять реванш.

В 1585 году Хью О’Нилу присвоили титул второго графа Тирона. Его двойственное положение как представителя гэльской династии и английского графа предоставляло ему завидную самостоятельность, хотя для Елизаветы он был в лучшем случае спекулятивной инвестицией – когда Хью почувствовал угрозу своему титулу властителя Ольстера, он порвал с короной. Поначалу О’Нил вел себя противоречиво: в 1593 году помогал обеим сторонам,