Читать книгу "Цветок яблони - Алексей Пехов"

— Я… — Пружина осекся и неловко пожал плечами. — Просто вернулся.

Сойка цокнула языком, думая о Бланке, о её паутине, и прошептала:

— Просто вернулся… Спасибо.

Последнее она сказала им обоим. И рыжей, которую когда-то терпеть не могла. И Тэо, которого в первую встречу едва не убила, решив, что он человек Борга. И вот эти двое спасли ей жизнь. Стоило подумать о том, как все меняется… Но ей было тяжело думать. Она хотела спать.

— Что там происходило, когда ты уходил? — Взгляд на башню на фоне неба, ожидающего рассвет, который должен был прийти с минуты на минуту, погасив звезды, выбелив луну, окрасив вершины в розовый цвет. — Ты видел?

Тэо, не отнимая руки от живота сойки, прогоняя черноту на её коже, обернулся, посмотрел.

— Полагаю, что все решится без нас.

— Ты не вернешься к ним?

— Нет, — твердо ответил асторэ. — Иначе ты умрешь. А я все равно не успею подняться.

Она на секунду закрыла глаза:

— Мири. Шестеро. Кто там отвечает за все, дери вас шаутты? Сделайте хоть что-то хорошее в этой жизни. Помогите им.

Несколько мгновений сойка лежала неподвижно, затем, словно вспомнив о чем-то, зашарила на своем поясе и с тревогой спросила:

— Где мой нож, рыба полосатая?!

Звон сломанного клинка прозвучал хрустальной трелью, заглушив все.

Шум бешено вращающегося потолка.

Стоны, смех, крики и угрозы, льющиеся из провала, пожирающего свет.

От обломков меча во все стороны ударило невидимой силой. Чистой, словно горный источник. Ледяной, могучей, всесокрушающей.

Холодный поток сбил с ног Шерон, пронзил, вызывая мурашки и вкус меда на губах. Почти ослепил, заставил дрожать, сделал слабой и едва не растворил в себе.

Бланка лишилась чувств, и мощь, льющаяся из сломанного Фэнико, словно ветер, шевелила гриву её рыжих волос. Вир не двигался, отброшенный в угол зала. На губах Нэ выступила пена, старуха замерла, будто её парализовало, и только правая её рука периодически дергалась, но глаза остались прежними — холодными, расчетливыми, оценивающими. Таувин не потеряла сознания.

Эрего да Монтаг стоял на коленях, покачиваясь, с закатившимися глазами, и тонкая нитка крови из носа стекала у него с подбородка на грудь.

На ногах остался лишь Мильвио, выжженный волшебник, тот, против кого магия, вырвавшаяся из тысячелетнего узилища, спрятанная Тионом в артефакт Шестерых, была не властна.

Нэ, превозмогая беспомощность, повернулась на бок и что-то толкнула от себя к Войсу. Оно, крутясь, проехало по гладкому полу, остановившись возле ног Мильвио, рядом с обломком Фэнико.

Треттинец поднял нож Лавиани, шагнул к герцогу и воткнул оружие ему в грудь.

Нить порвалась, и Шерон опустила ресницы. Смерть была слабой, призрачной. Статуэтка Арилы в руках тзамас стала теплой, когда тот, кто был в теле его светлости, вернулся в бывшую часть доспеха Вэйрэна.

Указывающая не отбросила ее. Лишь сжала крепче.

Мильвио подошел к ней, сел рядом. Положил обломок Фэнико у своих ног.

— Мой друг дал этому мечу красивое имя. Стоило переделать рукоять, чтобы Вэйрэн не узнал его. Что же. Рассвет идет… — Треттинец взглянул в на окно. — Он несет свет и надежду.

— Я никогда не могла даже представить, что это такое — попасть под волну истинной магии… — прошептала Шерон.

— Теперь магия, подобно приливной волне, летит над герцогствами, захватывая мир. Мне пора, Шерон. Ты… уверена?

Она кивнула, не выпуская из рук статуэтки.

Тогда Мильвио встал сам и помог ей подняться.

— Так-так-так, Вихрь, — раздался голос за их спинами. Нэко, вернув меч, медленно шагала к ним. — Продолжаешь воплощать безумства старого друга… Я впечатлена. Когда вы это придумали, шутники?

Мильвио улыбнулся.

— Ты знал?

— До сегодняшнего дня — не был полностью уверен.

— Как всегда покрываешь Рыжего. Меньшего я от тебя и не ждала. — Она коснулась обломка Фэнико краем ступни. — Артефакт Шестерых. Никто из нас не думал, что они могут забирать волшебство, хранить в себе. Откуда было известно ему?

Волшебник лишь пожал плечами:

— Асторэ. Храм. Мири. Его гений. Выбери любой вариант. Нам пора, Четвертая.

— Не так быстро. — Старуха закрывала дорогу. — Он правда мертв?

Мильвио посмотрел ей в глаза и ответил:

— Я так думал до этой весны. Но полагаю, что он нашел способ сохранить часть себя в Фэнико. Тион говорил с Шерон, когда они сражались. Я уверен в этом.

Взгляд Нэ, брошенный на указывающую, был… почти ревнивый.

— Но теперь он там. — Она мотнула головой назад, к трещине. — Или на пути туда.

— Здесь его дела закончены. И наши тоже. Ты не была бы так любезна…

Но та лишь склонилась и взялась рукой за статуэтку. Шерон не разжала пальцы, глядя в блеклые глаза гневно.

— Девочка. — Голос у таувина был неожиданно мягкий. — Это не ваш путь. Это наша с Милосердием дорога. Объясни ей, Вихрь. Она не понимает.

Треттинец на мгновение заколебался, собираясь спорить с ней, затем кивнул, положил руку на запястье Шерон:

— Она таувин. У нее в руках меч с душой некроманта. И минуту назад к ней вернулось истинное волшебство. Перед тобой великая волшебница, и у нее шансов отнести статуэтку гораздо больше, чем у нас.

— К тому же я кое-кого хочу догнать и поговорить по душам. Бывай, Вихрь. Присмотри за моим учеником, пока я не вернусь.

— Обещаю!

Нэко шагнула в портал. Несколько секунд спустя он исчез, а балки под потолком остановили свое вращение.

Глава 22. До

Каждый раз Мерк любовалась руками Нлона. Сотканные из теней, дыма и отблесков неосязаемого пламени, они казались воздушными, хрупкими. Но она знала, какая сила скрывается в этих пальцах. Сейчас таких нежных, зонтиком распростершихся над бледно-зеленым ростком, только что появившимся из влажной черной земли.

Асторэ бережно коснулся растения, снимая с почки хлипкого стебелька крупинку грязи, прислушался к слабому движению соков.

— Что это? — спросила девушка. — Цветок?

— Дерево… дуб.

— Разве их мало?

— Таких пока еще нет. Он часть меня. Моя память. Надеюсь, он подарит эйвам цель в нашем мире, раз уж они не приняли от асторэ магию.

Росток, подчиняясь желанию Нлона, чуть вытянулся, выпрямился, и из почки проклюнулся маленький острый листочек.

— Интересно, каким он будет.

Нлон едва улыбнулся: