Читать книгу "Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая"

– Здравствуй, земля словенская! – еще в лодье Святослав вскинул правый кулак, и громкий уверенный голос его долетел до каждого из ожидавших. – Будьте целы, внуки Словеновы!

По рядам пролетел негромкий говор, но дружного ответного приветствия не получилось. Старейшины запомнили своего князя тринадцатилетним отроком, которого кормилец и бабушка наставляли, что как делать и говорить. Они понимали, что за минувшие годы он изменился и стал мужчиной, но вот этого мужчину, который сегодня явился к ним, они совсем не знали.

Когда Святослав ступил на причал, первыми его встретили три жреца.

– Будь цел и ты, княже! – сказал Ведогость, держа на вышитом рушнике круглый хлеб; в верхней корке была вырезана небольшая выемка, а в нее насыпана соль. – Будь благополучен на земле дедов твоих!

Святослав взял хлеб, разломил его, одну половину вернул Ведогостю, вторую стал ломать на более мелкие куски и раздавать своим людям. Ведогость раздал свою половину старейшинам. Теперь можно было приступать к переговорам: разделенный хлеб воспрещал раздоры, даже если согласие достигнуто не будет.

Потом отправились на Волхову могилу. Велебран молча указал Святославу на Сигватов шлем, все еще висевший на колу, и Святослав понимающе кивнул; взгляд его зацепился за вмятину в шлеме, оставленную навершием меча. Двое его бережатых обменялись несколькими словами шепотом у него за спиной, оценивающе глядя на эту вмятину.

Святослав привез барана – для жертвы Перуну в благодарность за возвращение на землю дедов. Двое более молодых жрецов уложили барана на спину, держа за передние и задние ноги, а Святослав сделал разрез между грудью и брюхом. Закатав рукав, просунул руку внутрь и остановил сердце, сжав его в ладони. Мгновенно баран оказался убит, но на землю не пролилось ни капли крови – боги не любят лишней крови. Поначалу Святослава не учили служить богам: эта часть была князьями-варягами оставлена киевской знати. Но еще в тринадцать лет он убедился, как важно князю уметь читать малейшие знаки высшей воли, и самые мудрые старцы земли полянской были призваны для его обучения.

Отроки Перыни отделили голову барана, ловко и быстро сняли шкуру, растянули ее меж двух кольев возле идола, внутренности барана переложили в особый медный котел и унесли промыть. Убедившись, что у барана имеется сердце – если бы его вовсе не было, это означало бы, что боги предвещают страшные беды, – печень вынули отдельно и положили на жертвенник, покрытый белым полотном[23]. На белой рубахе Святослава загорелось несколько ярко-красных пятен крови.

Ведогость и Святослав склонились над печенью. Важнейшие из приближенных князя, главы старших родов плотно стеснились поодаль, чтобы не помешать им, но и не упустить знаки воли богов.

– Взгляни на головку печени, княже, – Ведогость указал на выпуклость на краю правой доли. – Видишь: она двойная и между частями ее щель? Это значит, что нашей земле грозит раздор и по завершении его все здесь станет вовсе не так, как было.

– Раздор уже был, – напомнил Святослав. – Посадник убит, и все не может оставаться по-прежнему. Я знаю, что будут перемены.

– Боги предупреждают нас: всеми силами нужно сохранять мир.

– Для сохранения мира нужно, чтобы того желали все.

– Земля словенская желает мира.

– Я тоже желаю мира с землей моих дедов. Но для этого каждый должен не посягать на чужие права.

Князь и жрец, молодой воин и седой мудрец пристально смотрели друг на друга над черной свежей печенью на камне. Каждый считал, что именно он представляет право власти, а другой посягает на него. Каждый по-своему был прав, и лишь помощь богов могла позволить им пройти по лезвию ножа, не скатившись в кровавый раздор.

– Сплошал ты, дренг! – тем временем Лют Свенельдич тайком подтолкнул плечом Велебрана. – Надо было тому угрызку печень вынуть да по ней посмотреть. А то по барану они вон не договорятся никак!

– Охота была с кольчугой возиться, – шепнул в ответ Велебран, пока князь и жрец рассматривали баранью печень. – И живой-то поди вылези…

– Да уж я бы его вытряхнул как-нибудь! По частям.

– Можно еще по мозгу! – вставил слышавший их Градимир. – Его из шлема, эта, легче достать.

– По мозгу его сам Велес не погадал бы! – возразил Вальга.

– Это еще почему?

– Не догадываешься? Для этого в шлеме должен быть мозг!

– А не одна думательная кость! – хором сказали сразу двое.

– Заткнитесь вы! – шикнул на них Игмор. – Тут князь с богами говорит, а вы разжужжались, как девки!

Лют сердито хмыкнул, но замолчал. Он все не мог пережить разочарование в том, что возможность отомстить за зятя у него была отнята. Требовать выкуп с брата и сына убитого убийцы было нужным, но далеко не таким славным делом.

Отроки принесли промытые и залитые водой внутренности барана. Печень уложили в тот же котел, подожгли заранее приготовленные дрова и повесили вариться, без соли и приправ, как готовят трапезу богам и дедам. Жрецам и князю подали омыть руки, потом кияне открыли принесенный бочонок пива: первый ковш князь вылил на жертвенник, второй пустил по кругу.

Оставив вариться назначенные богам части, все сошли с Волховой могилы и направились в обчины. Здесь уже были готовы на столах хлеб, сало, печеная рыба, пиво и вареный мед, чтобы скрасить беседу в ожидании, пока поджарятся предзназначенные для людей части жертвенной туши.

Святослав сел во главу стола, так что чур-дед высился прямо у него за спиной и, казалось, взирал с изумлением, не понимая, как незнакомый гость очутился на таком почетном месте. По левую руку от молодого князя расположился Ведогость и два других жреца, по левую – Асмунд, Тормар, Велебран, Лют, Игмор и прочие русы по старшинству. Уже в этом наглядно сказывалось, чем княжение отличается от рода: старшинство положения в нем не зависит от старшинства лет. Тем, кто всю жизнь прожил по родовым законам, трудно было это принять. Словене жили под властью князей-пришельцев уже полтораста лет, но Святослава здесь видели редко и не привыкли, что стол в обчине возглавляет молодой мужчина, иным годящийся во внуки и почти всем – в сыновья.

Улеб и Бер сидели за словенским столом, после Призора, Богомысла, Стремислава и Храбровита. Они тоже были русью, но в этой обчине представлли землю словенскую, а не Киев.

– Вы слышали, мужи словенские, – начал Святослав, и легкий шум движения и разговоров разом стих, – что боги нам через печень баранью важные знаки подают. Дескать, старый век ушел, грядет новый век. От раздора остерегают – так Ведогость толкует. А мне сдается, раздор у нас уж позади. Погиб Вестим Дивиславич, мой слуга верный. Мне его не воскресить, старого веку не воротить. Теперь надлежит мне нового управителя земле вашей дать, а вам – принять его и служить верно.