Читать книгу "Вечный колокол - Ольга Денисова"

- Да пойми же, князь! - стонал Вернигора, держась за голову. - Пойми, война эта так просто не закончится! Эти люди - не литовцы и не немцы! На Русь нацелена сила куда более могучая, чем сила оружия! Они не вражеские лазутчики! Они ведут нас куда-то, и пока мы не поняли - куда, мы не можем ничего с этим сделать!

- Я в этом не уверен, - твердо ответил Волот. - Какая еще сила может нам угрожать? Вся история войн - история чьей-то корысти! Какая еще корысть может быть у наших врагов, кроме нашей земли?

- Наши умы, князь, - вдруг сказал Вернигора и поднял глаза. - С самого начала нас морочат, и мы делаем то, чего никогда бы не сделали, будучи в здравом уме. Разве не было гадание в Городище не только мороком, но и ошибкой? Разве в здравом уме ты бы согласился проводить его принародно, раз уж знал, что оно закончится резней и войной с Казанью? Разве в здравом уме было вече, когда отправило ополчение защищать Москву, зная, что с запада Новгороду грозит Ливонский орден?

- Но ополчение теперь защищает Киев! Не было никакой разницы, пойдет оно воевать на север или на юг наших границ! - выкрикнул Волот.

- Разница была. Киев столетие стоял под Великим князем Литовским. Защищать его сейчас - все равно что защищать плененного волка, почуявшего приближение стаи. Киевляне не видят разницы между Новгородской властью и властью Литвы. И ты хочешь его удержать? Ты хочешь, чтобы киевляне встали на стены и оборонялись от тех, кого еще тридцать лет назад считали своими соотечественниками, с кем переплелись их родственные узы? А половина киевлян - еще и единоверцы своих «врагов»!

- Ты сильно преувеличиваешь. В Киеве есть силы, желающие вернуть владычество Литовского князя, но это горстка бояр, не имеющая большинства в думе! Киевские князья отдают предпочтение Новгороду, потому что при литовцах не имели столь сильной власти. Литва же приравнивает их высокую кровь к грязной крови своей шляхты!

- Тем, кто отдал своих дочерей замуж за литовских хлебопашцев, нет дела до высокой крови киевских князей - теперь им предстоит стрелять в собственных внуков, - проворчал Вернигора. - И не об этом я веду речь. Война, как ты верно заметил, уже началась. Теперь надо думать о том, чем она закончится. Если мы и дальше будем принимать решения под действием мороков, что витают над Новгородом, мы потеряем все.

- Я не понимаю, чего ты хочешь от меня? - фыркнул Волот. - Я что, мешаю тебе искать этого Иессея или однорукого кудесника?

- Однорукого кудесника уже нашли - возможно, скоро он появится в Новгороде. А возможно, и нет.

- Я бы на твоем месте подумал, как мы послезавтра будем вести суд вместе со Свибловым, - проворчал Волот.

- А что об этом думать? Я провел вместе с ним уже три заседания, и ничего… Но пока мы разбирали не те дела, которые бы вызвали у нас разногласия. Свиблов - не дурак, он отдает себе отчет: княжий суд - это не суд новгородских докладчиков.

- Он угрожает мне… - Волот потупился.

- Чем? - вскинулся Вернигора.

- Говорит, что посадит на мое место московского князя. И говорит, что бояре не дадут денег на войну.

- Ну, московского князя он на твое место не посадит… - хмыкнул главный дознаватель. - Но силу он имеет немалую, что и говорить. Вече сейчас совсем не то, что было до войны: все, кто мог противостоять боярской верхушке, ушли воевать. Я бы на твоем месте приблизил молодого Воецкого-Караваева - у него в Совете господ есть сторонники, и сам он, благодаря своей матушке, кое в чем разбирается не хуже своего отца.

- Все равно переговоры от имени Новгорода ведет Свиблов! Он отозвал всех послов, которых посылал в Европу Смеян Тушич!

- Это по торговым делам. А ты - воевода Новгорода, имеешь право вести переговоры от своего имени по делам военным. Поручи Воецкому-Караваеву посольства, вот увидишь, Свиблов ничего не сможет с этим сделать. А если и попробует…

- Я не боюсь Свиблова, - презрительно оборвал его Волот, - я ищу способ противостоять ему так, чтобы это не повредило Новгороду и Руси!

- Вот и прекрасно, - усмехнулся Вернигора. - Бери в помощники Воецкого-Караваева! А что до Иессея… Я просто дал тебе знать. Я не прошу тебя мне помогать, это мое дело, и я с ним справлюсь.

Нечто странное мелькнуло в глазах главного дознавателя, и Волоту показалось, будто тот чего-то не договаривает, что-то очень важное, касающееся Волота напрямую, угрожающее ему… Потому что это нечто слишком сильно напоминало жалость. И мысли о смерти, преследовавшие князя по дороге на Псков, вспыхнули в голове с новой силой, и вспомнился переродившийся Белояр на вечевой площади…

В Пскове, в самой гуще боя, такие мысли Волота не посещали. Наоборот, упоение схваткой толкало его к смерти, не вызывая ни малейшего страха: умереть на поле брани - великое счастье для любого мужчины, это князь испытал на себе. Когда ты охвачен священным пламенем, когда ничего в мире не существует, кроме тебя и твоих врагов, когда грудь переполняет восторг, когда время летит стремительной ласточкой от рассвета к закату - кто в такие мгновенья боится смерти?

И совсем другое - ждать ее в своей постели… Если каждый шорох кажется недобрым предзнаменованием и переродившиеся призраки, уже не желающие тебе добра, толпятся над твоим изголовьем, и нашептывают темные пророчества, и зовут, зовут за собой…

К ужину в Городище приехал доктор Велезар, и Волот не ожидал от себя столь бурной радости: как он, оказывается, соскучился! Как ему все это время не хватало доброго друга, внимательного слушателя и советчика! Казалось, и за всю ночь он не успеет рассказать доктору все, что с ним произошло за этот месяц! И о том, как к нему перед наступлением на Изборск явился громовержец, и как он дрался с немцами перед стенами Пскова, и как говорил со Свибловым нынешним утром, и как Вернигора рассказывал ему про какого-то Иессея и смотрел при этом так, словно Волот - несчастная жертва, заслуживающая снисхождения и жалости.

Доктор обладал удивительным свойством упорядочивать мысли Волота, расставлять их по местам, нисколько при этом не навязывая собственных. Конечно, главным стал разговор об угрозах бояр. Доктор согласился со Свибловым в одном - надо искать сторонников, и не только военные союзы, а в первую очередь тех, кто поможет противостоять Свиблову в Совете господ. О молодом Воецком-Караваеве доктор отзывался хорошо, и Волот решил на следующее же утро послать за ним нарочного.

О явлении громовержца Велезар расспрашивал с любопытством, глаза его горели: сам он никогда не чувствовал присутствия богов, и ему было непонятно, что человек ощущает, если с ним говорят боги. Незаметно разговор перешел на мучивший Волота вопрос о единовластии: он ни с кем не мог обсуждать своих взглядов; например, для Вернигоры это прозвучало бы святотатством - он чтил законы Новгорода, как волхвы на капищах чтят изваяния богов.

- Знаешь, мне кажется, для каждого народа единовластие следует рассматривать особо, - сказал доктор. - Например, для древних Афин самодержавие так же невозможно, как народовластие для крымского ханства.