Читать книгу "Панк-Рок. Устная история - Джон Робб"

Они спросили, не хотел бы я поехать с ними в тур и поработать роуди. В то время панк-движение еще не началось по-настоящему. Мы тогда назывались Automatics и играли регги-ска.

Я ходил на концерты панк-групп, когда они приезжали в Ковентри. Мы часто ходили на Clash. Когда образовались Specials и мы поехали в совместный тур, Out On Parole, это было очень круто.[263]

Впервые я увидел такое количество ребятишек, которые скакали и плевались — все это было, как фейерверк, чувак! Типа, какого хрена здесь происходит!

Панк заставил нас играть быстрее. Добавляло энергии и выступление перед этими ребятами. Мне очень нравились Buzzcocks, но именно Clash были к нам ближе всех — они были отличной группой. Знакомство с Берни Роудсом прошло через Джерри Дэммерса. Мы жили в Ковентри и у Джерри были все контакты, и он знал, куда нужно идти. Мы репетировали в Reherlsal Rehearsals — вот это, бля, была студия, чувак! Мы там ночевали в спальных мешках и крысы бегали повсюду.

Specials были лучшим периодом моей жизни. 2 Tones Records были идеей Джерри Дэммерса. Наш первый сингл «Gangsters» был о концерте в Париже, который так и не состоялся. Нас послали на концерт, который устроил Берни Роудс. Мы приехали туда на трех машинах, а там полная неразбериха. Мы должны были оплатить гостиницу, и нам сказали: «Вы отсюда не съедете, пока не заплатите».

2 Tone стали очень популярными. Все это было круто, но немного странно. Я делал те же самые вещи и ездил в те же самые места, но люди вели себя по-другому со мной.

На концерте возникли потасовки, потому что кому-то не хотелось, чтобы черные и белые были вместе. Именно из-за этого они и пришли. То, о чем мы говорили, доходило до людей. Мы пели о том, что происходило с нами. Люди вокруг нас называли это политикой, но тех, кто пел о любви и всяком таком, хватало и без нас.

Рэнкин Роджер:

Помню, когда я появился в панк-тусовке в 1978 году, в Бирмингеме было только два черных панка. Большинство черных осуждало тебя, когда ты шел по улице. На меня шипели за то, что на мне была рваная футболка с Юнион Джеком и за носовой платок, торчавший из кармана моих бондажных штанов. Никогда не забуду, как на меня смотрели люди: «Почему ты так одет? Почему ты пытаешься быть белым? Ты позор своей расы».

Но я твердо заявлял им: «Я верю в любовь и единство и буду продолжать свое дело». И годом позже, и 20 лет спустя, я продолжаю нести этот посыл людям. Я хочу показать, что где-то посреди всего этого есть любовь и единство — это всегда было моей целью.

Я продолжал делать то, что делал, и пробился ко многим, и те же самые люди годом позже восхваляли меня, потому что я выступал в Top Of The Pops! Я подумал: «Что это за лицемерие? Я всего-то надел шляпу-пирожок, немного изменил свой имидж, но я по-прежнему думаю так же, как и год назад». Все стало немного странным, когда половина панков стала скинхедами-расистами, не обычными скинхедами. Они явно следовали за модой и не понимали, почему стали расистами, хотя по-прежнему слушали и панк, и регги. Этого я никогда не мог понять.

Сейчас, когда разговариваешь с теми же расистами, они все такие хорошие. Они приходили к тебе на концерт и орали «Зиг хайль!» — и они же стали первыми скинхедами антирасистами. Они поняли, насколько хреново все это было, и они выросли, у них появились дети, но они снова вернулись к музыке. И это здорово: подходит к тебе такой огроменный скинхед, и ты думаешь, что не хотел бы повстречаться с таким в темной аллее, а он и говорит: «Здорово, Родж, ты мне настроение поднял. По-прежнему отличная музыка. Ты всегда меня вдохновлял!» Здорово, что можно как-то доносить это все до людей.

ЕСЛИ ВСЕ РЕБЯТА ОБЪЕДИНЯТСЯ

Пик второй волны

Возможно, самой великой группой второй волны панка были Ruts, толкнувшие в 1979 году панк-рок в новом направлении. Их альбом The Crack показал, что они равны лучшим панк-рок-музыкантам того периода. Настолько же замечательные, что и классики 77 года, Ruts сочетали потрясающий музыкальный талант, способность писать великие песни и энергию, и смогли совместить панк и регги так, как не мог до них никто, кроме Clash. Эта пластинка никогда не стареет и сегодня звучит столь же мощно, как и во время своего первого издания.

На одном уровне с Ruts стояли и U.K. Subs (находившиеся там с момента начала движения), у которых было несколько хитов и отличные альбомы (все названия которых шли в алфавитном порядке!) и бывшие группой, снискавшей уважение почти в каждом направлении панк-рок-фронта. Прописавшиеся в Top Of The Pops, группы второй волны стали мини-бумом, случившимся после изначального взрыва популярности панк-рока. Такие группы, как Angelic Upstairs, Cockney Rejects, Exploited, Ruts и U.K. Subs попали в волну серией синглов. Туда же можно отнести и Discharge, чьи антивоенные гимны не имели шансов попасть в чарты, но которые вместе со своими коллегами GBH очень сильно повлияли на многие группы, в том числе и на группу Metallica.

Во вторую волну групп также входили и более попсовые команды, например, припанкованные Members, которые пришли и тут же ушли, выпустив изобретательный альбом с большим хитом «Sound of the Suburbs» (который поднялся до 12 места в хит-параде в ноябре 1979 года).

Гарри Бушелл:

Я тогда издал фэнзин Napalm. Потом перешел в журнал Sounds. Мне повезло — я что-то для них написал, и они мне сказали: «Покажи, что ты умеешь». Им понравился фэнзин, и я сделал около восьми рецензий за двенадцать дней, просунул им под дверь, и они написали мне с предложением постоянной работы. В 78 году ушла Джейн Сак, и на ее место пришел Джон Сэвидж, которому больше нравилась творческая, артистичная сторона всего этого.[264] Внезапно везде начали появляться все эти группы. Я ходил на концерты Skids, Subs, Members — теперь панком занимались реальные люди.

Ники Теско:

Наш сингл «Sounds of the Suburbs» стал большим хитом. Это было большим сюрпризом, не в меньшей степени и для Гэллап. Они посчитали, что Virgin проплатила его успех и опустили его в чартах. Мы продавали в четыре раза больше копий нашего сингла, чем «Oliver's Army».[265]

Он был на третьем месте, а мы могли быть на первом. Мы продали четверть миллиона. Мы заложили фундамент. На наши концерты ломился народ. Это говорило о чем-то: люди в панке притворялись городскими жителями, но многие из них пришли из пригородов вроде Кимберли, откуда был и я, и у них были свои разочарования. Подросткам нечем было себя занять. В результате легкие наркотики, беспорядочный секс и пьянство были повсюду. Он стал гимном неприкаянных и доморощенных групп. После этого Members совершили все возможные ошибки. Нам следовало переиздать «Solitary Confinment» и повторить успех, но нам не хотелось обворовывать ребят, поэтому мы выпустили «Offshore Banking Business», который не стал хитом, и это не помогло альбому At the Chelsea Nightclub.