Читать книгу "22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война? - Марк Солонин"

Увы, немцы «рискнули», а Красная Армия отошла за «старую границу», потеряв почти половину кадровых стрелковых дивизий, большую часть танковых войск, лучшую, наиболее боеспособную часть авиации.

«И вы все, дураки, пойдете...»

Говоря о «готовности», а точнее — о причинах психологической неготовности страны и армии к большой войне, нельзя не вспомнить и про дикие «загогулины» внешней политики СССР. Задолго до того, как был написан знаменитый роман Д. Оруэлла, сталинское руководство наглядно продемонстрировало всему миру такие свои фундаментальные принципы, как «мир — это война, правда — это ложь» и т.д.

После прихода Гитлера к власти в Германии тема фашистской угрозы стала доминирующей во всей официальной пропаганде. К слову говоря, именно «в связях с гестапо» обвинялись и партийные боссы, и военачальники, выведенные Сталиным на знаменитые «московские процессы» 1936—1937 годов. 31 июля 1939 г. «Правда» писала: «Виновники и поджигатели второй империалистической войны налицо. Это фашизм — преступное и грязное порождение послевоенного империализма...»

Преступное и грязное...

Ровно через 52 дня после публикации этой статьи, 22 сентября 1939 г. в захваченном немцами Бресте проходит совместный парад Красной Армии и вермахта, который принимают генерал Гудериан и комбриг Кривошеев (боец интербригад и к тому же еврей по национальности). 31 октября 1939 г. глава правительства СССР В.М. Молотов заявил с трибуны Верховного Совета дословно следующее:

«...идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это — дело политических взглядов... не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за уничтожение гитлеризма, прикрываемая фальшивым флагом борьбы за демократию...» Вот так. Бессмысленно и преступно бороться против гитлеризма. На дворе была поздняя осень 1939 года. К этому времени все уже знали — что бывает с теми, кто преступно отступает от линии партии... 7 ноября 1939 г. во всех ротах, батареях и на кораблях был зачитан (и во всех газетах опубликован) праздничный приказ наркома обороны СССР № 199:

«...англо-французские агрессоры, не проявляя воли к миру, все делают для усиления войны, для распространения ее на другие страны... Договор о дружбе и границе между СССР и Германией построен на прочной базе взаимных интересов, и в этом его могучая сила...»

Наконец, 30 ноября 1939 г. в форме «ответа на вопросы редактора газеты «Правда» сам Хозяин разъяснил: с кем и против кого мы теперь дружим. В своей излюбленной манере — жестко, с постоянными повторами — Сталин отчеканил:

«...не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну... правящие круги Англии и Франции грубо отклонили как мирные предложения Германии, так и попытки Советского Союза добиться скорейшего окончания войны. Таковы факты...»

Не успели еще трудящиеся Страны Советов опомниться от таких «пируэтов» в неизменно миролюбивой внешней политике родной партии — как началась новая война.

С середины ноября 1939 г. во всех газетах поднялся истошный вой: «Финляндия расположена неправильно! Слишком близко к Ленинграду! Колыбель революции под угрозой!»

26 ноября в расположении советской погранзаставы у деревни Майнила разорвалось шесть артиллерийских снарядов, в результате чего четверо военнослужащих погибли и 9 были ранены.

27 ноября финская сторона передала советскому руководству ответную ноту, в которой сообщалось, что, по данным наблюдения финских пограничников, стрелявшее орудие находилось на советской территории. В полном соответствии с духом и буквой международного права Финляндия предлагала создать совместную двухстороннюю комиссию для расследования обстоятельств этого инцидента.

Что тут началось...

«Уничтожить гнусную банду!»

«Взбесившиеся собаки будут уничтожены!»

«Смести с лица земли финских авантюристов!»

Это — заголовки «Правды» и «Известий». Так сказать, проза. Печатались и стихи:

«Кровавые шуты! Довольно вам кривляться!

Пришла пора закрыть ваш гнусный балаган!

Мы не позволим вам по-хамски издеваться

Над трупами рабочих и крестьян!» [«Известия», 29.11.1939]

30 ноября 1939 г. Красная Армия перешла советско-финскую границу. В тот же день советская авиация обрушила бомбовый удар на центральные районы Хельсинки. Горел вокзал, горел столичный университет. Было много трупов убитых финских рабочих и служащих.

На следующий день газета «Правда» писала:

«...Красная Армия сумеет нанести сокрушительный удар не только финляндской козявке, но и тем, за чьей спиной эта козявка прячется...»

2 декабря со стыдливой пометкой — «радиоперехват, перевод с финского» — в той же «Правде» была опубликована огромная, на целую полосу, «Декларация Народного правительства Финляндской Демократической республики». Из этой декларации советские трудящиеся узнали, что их братья по классу в Финляндии восстали против ига «белофинских маннергеймовских банд». С этого момента про «защиту Ленинграда» никто уже и не вспоминал. Ближайшая задача формулировалась так:

«...внести в Хельсинки знамя Финляндской Демократической республики и водрузить его на крыше президентского дворца — на радость трудящимся и на страх врагам народа».

3 декабря «Правда» уже не призывала бить «финскую козявку». Она изовралась до заявлений о том, что никакой войны попросту нет:

«...СССР не ведет войну против Финляндии, а, выполняя договор о взаимопомощи с Народным правительством Финляндии, борется против белогвардейского правительства Хельсинки...

Красная Армия выполнит свою освободительную задачу и поможет трудящимся Финляндии в короткий срок восстановить мир и спокойствие в стране...»

Примечательно, что эта фраза почти дословно повторяла текст совместного германо-советского коммюнике от 18 сентября 1939 г., в котором утверждалось, что «задача советских и германских войск состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенные распадом польского государства, и помочь населению Польши...» [«Правда», 19.09.1939]

Дальнейшее хорошо известно. В короткий срок — не удалось. Отчаянное сопротивление финской армии, страшные морозы, жесткая реакция Запада заставили досрочно прекратить боевые действия. И что же? 29 марта 1940 г. товарищ Молотов, не моргнув и глазом, заявил на сессии Верховного Совета СССР: «В связи с соглашением между СССР и Финляндией (т.е. «белогвардейским правительством Хельсинки». — М.С.) встал вопрос о самороспуске Народного правительства, что им и было осуществлено...»

Повезло же Молотову с этим «правительством». Надо было — самопровозгласилось, стало лишним — немедленно самораспустилось. Ну а люди? Десятки тысяч красноармейцев, павших в белоснежных полях под Выборгом, — они что, «самовоскресли» по слову Молотова?