Читать книгу "Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр"

– Мы все делаем то, что должны, – Екатерина смягчилась, но лишь слегка, – и я полагаю, вы многого лишитесь, если утратите благосклонность короля.

– Как и все мы, мадам. Я это понимаю. А теперь мне надо идти, меня не должны видеть разговаривающим с вами один на один. Желаю вам спокойной ночи.

Екатерина смотрела ему вслед и впервые в жизни заметила, что плечи кардинала ссутулились и вообще у него подавленный вид. Неужели та хрупкая девушка действительно обладала такой силой, чтобы повергнуть всемогущего кардинала?

Глава 24

1528 год

Генрих был вне себя от ужаса. Жаркое лето вызвало новую вспышку страшного английского пота. В Лондоне умерли тысячи людей, и казалось, эпидемия распространяется с угрожающей скоростью.

Екатерина не на шутку встревожилась, когда однажды утром в ее покои влетел король. Его лицо стало бледной маской страха.

– Ночью умерло трое моих слуг! И это под нашим собственным кровом!

Прежде чем истинный смысл сказанного дошел до ее сознания, Екатерина на миг испытала удовлетворение: в это тяжелое время супруг пришел к ней, а ведь в последнее время он по большей части избегал ее общества и мог бы послать к ней кого-нибудь с этим известием. Потом она подумала о Марии, и сердце оледенело.

– Мы немедленно уезжаем в аббатство Уолтхэм, – сказал ей Генрих. – Я беру с собой всего несколько придворных. Прикажите своим фрейлинам и леди Солсбери собираться как можно скорее. Поторопитесь!

Настоятельная необходимость скорейшего отъезда приводила Генриха в исступление. Екатерина вспомнила, как он был напуган, когда смертельная болезнь бушевала в стране одиннадцать лет назад, – теперь казалось, что это было в другой жизни. По крайней мере, он брал ее с собой. Может быть, эта новая угроза заставила его посмотреть на вещи здраво.

Держа за руку Марию, Екатерина спустилась во двор и увидела среди небольшой группы придворных и домашних слуг, окружавших короля, Анну Болейн. Она стояла рядом с Генрихом. Всем не терпелось тронуться в путь. На этот раз на голове у Анны был чепец в форме фронтона, а не французский, какие она предпочитала раньше, с короткими наушниками по новой моде. Кто-то сказал нечто рассмешившее ее, и плечи госпожи Болейн сотрясались от хохота. Это вызвало в памяти Екатерины образ призрачной женщины, рыдавшей в Тауэре лет двадцать назад. Он все еще был живым и ярким, даже сейчас.

Однако имелись и более насущные проблемы, чтобы над ними подумать. Конечно, в такое время, и раз уж Генрих опомнился, он хочет попрощаться с Анной и счастливо от нее отделаться – так полагала Екатерина. Пока она шла к своим носилкам, стараясь ради Марии сохранять на лице ободряющую улыбку, люди вокруг со страхом строили предположения о том, куда дальше распространится потница. Но Екатерина их не слушала. Она увидела, как Анна села на лошадь, расслышала ее слова: «Когда мы приедем в Уолтхэм…»

Как мог Генрих так поступать с ней и с Марией? Похоже, Анна напрочь лишила его человечности. Терпеть присутствие этой особы при многолюдном дворе было нелегко, но в условиях узкого круга приближенных это будет просто невыносимо.

Но что Екатерина могла поделать? И она просто забралась в носилки, предоставив Генриху возможность скакать впереди бок о бок со своей возлюбленной.

Прославленное аббатство Уолтхэм привлекало много паломников. Екатерина не раз бывала здесь и молилась перед огромным крестом из черного мрамора, который, как считалось, был чудотворным, хотя с ней никаких чудес не произошло. В миле от монастыря находилось королевское поместье Далланс. Дом был небольшой, но король любил бывать здесь в свободное время: охота в этих местах была славная. Но сейчас Генриху было не до охоты. Напротив, он ясно дал всем понять, что будет находиться в доме, дабы избежать распространяющейся по воздуху заразы.

В доме имелись половина короля и половина королевы, комнаты принцессы, коридор и кабинеты между ними. Анна должна была поселиться вместе с немногочисленными дамами Екатерины. Мария будет каждый день проводить в обществе матери. С упавшим сердцем Екатерина думала о том, что ей и принцессе никак не удастся избежать встреч с Анной.

Когда фрейлины раскладывали по местам одежду и прочие вещи Екатерины, Анны нигде не было видно. С благодарностью за временную передышку Екатерина отправила Марию на урок к учителю Фетерстону и открыла окно, дабы полюбоваться на красивый вид внизу. Лучше бы она этого не делала: там стояли Генрих и Анна. Екатерине стало дурно, но потом до нее донеслись их голоса, и она поняла, что они ссорятся.

– Это приказ! – крикнул Генрих.

– Как вам будет угодно!

Анна метнулась прочь, каждое ее движение дышало злобой. Через несколько мгновений на лестнице послышались шаги. Она вошла в покои королевы, сделала реверанс.

– А, госпожа Анна, наконец-то, – сказала Екатерина. – У меня есть для вас поручение. Пожалуйста, распакуйте мои книги.

– Да, мадам. – Взгляд Анны мог уложить наповал целую армию.

Она была в отвратительном настроении. Другие фрейлины переглянулись с довольным видом.

Анна не спеша расставляла книги на полке. Екатерина увидела, как она открыла одну, внимательно прочла что-то и нахмурилась. Потом отложила книгу в сторону.

Через два дня, когда Екатерина сидела в центре кружка, занятого шитьем, появился Генрих. Он с осторожностью оглядел комнату и сказал:

– Добрый вечер, Кейт. Леди, не могли бы вы нас оставить?

Женщины поднялись и поторопились удалиться. Анна недовольно посмотрела на Генриха, но тот не удостоил ее взглядом и ничего не сказал, поэтому она была вынуждена отправиться вслед за остальными.

– Не выпьете ли вина, сир? – предложила Екатерина.

– Да, Кейт, это было бы весьма кстати в такой жаркий вечер. Вы не могли бы закрыть окно? Вдруг в воздухе летает зараза. Надеюсь, вы удобно устроились?

– Да, благодарю вас. – Екатерина протянула ему кубок, думая, что вот перед ней опять прежний Генрих.

Может быть, он устал от Анны. Возникла робкая надежда, что сцена в саду, свидетельницей которой она стала, положит конец этому безумию. Он забудет о своем абсурдном желании развестись и вернется к ней. Сердце Екатерины исполнилось снисходительности. Пусть только все будет как раньше…

– Кейт, – Генрих ослабил ворот рубашки, – я размышлял. На самом деле я напуган, и не только лихорадкой. Скажите мне, вы не считаете, что этот мор – кара Господня?

– В этом нет сомнения, – отозвалась она, и надежда в ее груди стала крепнуть.

– Вот и я в этом уверился. Он недоволен мной и насылает свой гнев на мое королевство. Но почему, Кейт? Почему?

Она могла бы ответить, но вместо этого только горестно покачала головой.

– Вызван ли гнев Господень тем, что я продолжаю состоять в кровосмесительном браке с вами? Или тем, что я задумал избавиться от вас?