Читать книгу "Смерть длиною в двадцать лет - Ариэль С. Уинтер"

Она вернулась к своему занятию.

– А ты как думаешь, что я делаю?

– Куда ты собралась-то?

Она метнулась к туалетному столику и начала собирать там свою косметику.

– Карлтон хочет, чтобы я жила у него в номере. Собрался приглядывать за мной. Тебе отдельное спасибо за это!

Застегнутая на молнию косметичка полетела в лежавший на постели раскрытый чемодан.

– Ты бы тоже, кстати, собирался, – сказала она. – Потому что ты отшит.

Я сразу обмяк.

– А как же я? Куда мне деваться?

– Мне еще повезло, что он меня не угрохал, – сказала она, доставая из шкафа свои блузки, висевшие там на плечиках. – Лучше бы он меня вообще домой отправил. Не нравится мне здесь.

– Подожди, а мне куда деваться? – повторил я вопрос.

Ви посмотрела на меня.

– Перестань ныть! Будешь ныть, я тебя вообще прибью! Это ж надо было втравить меня в такое! В это убийство… Еще с Карлтоном меня поссорил… – Она запихнула туфли в уже и так битком набитый чемодан и продолжала: – Я вообще не понимаю, как я согласилась помочь тебе, старому придурочному козлу!

Мне сделалось совсем дурно, и я покрылся липким потом.

– Почему ты не собираешься? – прикрикнула на меня она. – Давай пакуй свои вещички и выметайся отсюда!

– Я что-то нехорошо себя чувствую, – сказал я, удивляясь тому, как мог еще сегодня утром с обожанием любоваться этой злобной женщиной, пока она спала.

– Да кому какое дело до того, как ты себя чувствуешь?! – сказала она, навалившись всем весом на чемодан и силясь застегнуть его.

Я машинально достал свой рюкзак и, краем глаза заметив себя в зеркале, не очень-то удивился своему помятому испитому виду.

– Ви… – начал было я, но она перебила меня:

– Ой, вот только не надо сейчас заводить разговоры про любовь! Я тебе про любовь уже все сказала. Любовь это для сопливых девочек. А я не сопливая девочка, и меня этими сантиментами не проберешь! – Она встала, скрестив на груди руки, и личико ее сделалось злобным и каким-то узеньким. – К тому же ты любишь только свою Хлою. Всегда любил и будешь любить только ее! Названиваешь ей каждый день, проверяешь, как она там. И меня заставил тащиться через всю страну, чтобы раздобыть денег на ее дорогостоящую больничку! Скотина ты и паразит, и не смей мне вообще ничего говорить!

Так и не сумев застегнуть чемодан, она пнула его и сказала:

– Ненавижу проклятый гроб!

– Тогда я, наверное, поеду к тете Элис… – проговорил я в полной растерянности.

Сердито топнув ногой, Ви побежала мимо меня в ванную.

– Ви, ну прости меня!.. – крикнул я, вдруг испугавшись, что она бросает меня не из-за этой истории ненадолго, а навсегда, и что я не смогу этого пережить. Я схватил ее за плечо, но она скинула мою руку, но все-таки остановилась. – Пожалуйста… прошу тебя!

Повернувшись ко мне, она сказала:

– Нет, это ты меня будешь сейчас утешать. – И она упала в мои объятия.

– Тшш… – Я погладил ее по затылку, поймав себя на той мысли, что уже второй раз за день держу в объятиях девушку и не знаю при этом, что сказать. Поэтому я просто пообещал: – Все будет хорошо.

– Нет, не будет! Карлтон убьет меня! – сказала Ви.

– Не убьет.

– Да-а? Не убьет?.. – Она чуть отстранилась, чтобы продемонстрировать мне свое разбитое лицо. – А это что такое было? Любовные ласки? – И она снова уткнулась лицом мне в грудь. – Ты бы лучше подумал о наследстве, которое тебе теперь досталось.

Я прямо окаменел.

– Ты с адвокатом уже говорил? – спросила она.

Я отстранил ее и начал доставать свои вещи из шкафа в гостиной.

Она прибежала ко мне.

– Ага! Я вызываю у тебя отвращение? Типа алчная стерва, да?

Я молча продолжал собирать свой рюкзак. Не знаю, почему я так разозлился на нее, когда она завела разговор об этих деньгах. После того как Ви мне помогла, я просто не имел права сердиться на нее.

– Ну так ты ходил к адвокату? – повторила она вопрос.

– Нет.

– Надо сходить.

– Схожу.

– Вот и сходи.

– А я и говорю, что схожу! Вот лучше ты мне скажи: как долго еще намерена встречаться с этим Карлтоном?

– Это не я решаю.

– Черт! Это сколько же еще мы будем тут торчать?

– Ты наследство получил?

– Не знаю.

– Тогда и я не знаю, сколько мы будем тут торчать. Пока я не надоем Карлтону, так надо понимать. То есть четыре-пять дней еще. Но тебе же все равно надо на похороны?

На похороны? Какие похороны? Ах да, похороны Джо – спохватился я и, уронив рюкзак на пол, сказал:

– Думаю, да.

– «Думаю, да!» – передразнила меня она, потом вернулась к своему чемодану и принялась снова воевать с молнией.

Я подошел к ней помочь, она отошла в сторонку, и я сам занялся чемоданом. Когда навалился на него всем весом, молния застегнулась. Правда, мне пришлось изрядно попыхтеть, так что когда я закончил, с меня градом лил пот.

Я хотел вернуться к своему рюкзаку, но Ви остановила меня.

– Я так боюсь… – сказала она.

– Чего?

– Карлтона и что нас поймают.

Я поспешил ее успокоить:

– Я встречусь с адвокатом, и мы уедем отсюда.

– Хорошо бы нам поскорее получить эти деньги.

– Говорю же тебе: я позвоню адвокату.

Она подхватила свой чемодан, зашаталась в первый момент от тяжести и направилась с ним к двери, бросив мне на ходу:

– Нас уже выписали из номера, так что давай, освобождай помещение!

И она вышла. А у меня шею и спину словно сковало, и я попытался как-то расслабить мышцы. Я много раз ссорился с женщинами, но ни одна из них не имела на меня такого компромата. Правда, это я понял чуть позже. А сейчас был просто выброшен на улицу, без денег, и тащиться мне было совершенно некуда, кроме как к тете Элис, и это, доложу я вам, была перспектива, какой я не пожелал бы даже врагу. И мне еще будут говорить, что в плохой ситуации хуже не бывает. Еще как бывает!

Глава 13

Тетя Элис жила в старинном особняке на Вашингтон-Хилл. Здесь даже сохранился с очень давних времен мраморный бордюр, на который ступали знатные господа, выходя из своих экипажей. И еще сохранилась чугунная решеточка для чистки обуви у подножия каменной лестницы, ведущей к главному входу. Сам дом представлял собой трехэтажный коттедж из кокисвильского мрамора, первый этаж – очень высокий, в полтора раза выше второго и третьего, с деревянными колоннами и небольшим портиком над входом. Все четыре окна второго и третьего этажа имели ставни.