Читать книгу "Источник - Брайан Ламли"

— Ты сделал так много! — сказал Гарри Киф сыну, пройдя вместе с ним вдоль шпалер высоких растений сладкой кукурузы. — Все это нельзя назвать иначе, как поразительным!

Гарри-младший слышал примерно то же самое от Зек Фонер, Джаза Симмонса, от всех Странников, когда-либо попадавших сюда. Это было общей реакцией на вещи, казавшиеся ему само собой разумеющимися.

— Не совсем так, — ответил он. — Это очень немного по сравнению с тем, что я хотел бы сделать. Мне, главным образом, хотелось благоустроить место, где могли бы жить мы с матерью. То есть место, где было бы приятно жить. А что, собственно, это представляет собой, как не полоску плодородной земли в двести с лишним ярдов длиной и в восемьдесят шириной, а? Что же касается ухода за всем, то этим занимаются Странники, а не я.

— Но эти дома, — сказал Гарри, как он частенько говорил в течение прошлого дня. — Да, я понимаю, что это всего лишь бунгало, но они такие, знаешь... милые! Очень простые, но приятные. Широкие арки, стройные опоры, сам силуэт фронтона. Это не назовешь греческим стилем, да и вообще каким-нибудь стилем, знакомым мне, — они просто приятные. И они построены этими... ну, твоими пещерными существами!

— Троги — это тоже люди, отец, — улыбнулся ему Гарри-младший. — Просто Вамфири никогда не давали им возможности развиваться, вот и все. В общем-то, они не более примитивны, чем австралийские бушмены. Но, с другой стороны, они очень хорошо обучаются. Покажи им какой-нибудь принцип или систему, и они схватывают это на лету. Их старые боги относились к ним не очень-то хорошо, в отличие от меня. Что же касается архитектуры, которая произвела на тебя такое впечатление, так это меня удивляет. Ты ведь, конечно, понимаешь, что я не архитектор. Все это я перенял у одного берлинца, который умер еще в 1933 году. Студент-строитель, который при жизни не воплотил ни одного из своих замыслов. Но с тех пор спроектировал множество прекрасных строений. Ты не забыл, что я, как и ты, — некроскоп. Все эти очень простые и эффективные системы, которые ты видишь здесь, спроектировали для меня мертвые из твоего же мира! Неужели ты не понимаешь, сколько мог бы сделать, если бы не провел последние восемь лет жизни разыскивая меня ?

Гарри покачал головой, все еще несколько ошеломленный тем, что ему показал и о чем рассказал сын.

— Понимаешь, — наконец сказал он как бы с отчаянием, — это совсем другое дело. Ты говоришь — восемь лет. Так вот, в моей памяти и сейчас ты остаешься мальчиком, восьмилетним мальчиком. На самом деле я пытался представлять тебя таким, как ты есть, пытался гордиться тобой. Было бы гораздо легче все время представлять тебя ребенком, таким, как я тебя помнил. Но я заставлял себя видеть тебя таким, как ты есть... или таким, каким ты должен был стать по моим представлениям. И... вот видишь, какой ты на самом деле! Я все еще не в состоянии это переварить, — он опять покачал головой.

— Я уже объяснял это.

— Что объяснял? Как ты одурачил меня? — Гарри и не пытался скрыть раздражение, которое сквозило в его голосе. — Как ты сумел не только переместиться в иные миры, но и переместиться во времени? Ты перелетел в прошлое! Задолго до того, как ты родился, и задолго до того, как я потерял тебя. Пока я подрастал, ты тоже подрастал — здесь! Так сколько же тебе все-таки лет, а?

— Мне двадцать четыре, отец. Гарри утвердительно кивнул.

— Твоя мать теперь на пятнадцать лет старше меня! В любом случае она не узнала бы меня. А ты... ты позаботился о ней... Это всегда больше всего беспокоило меня: чтобы о ней позаботились. Но все эти годы я ничего не знал! Неужели ты не мог хотя бы разок послать мне весточку?

— И продлить агонию? Чтобы ты всегда находился там, всего лишь на шаг позади нас? Гарри, состроив гримасу, отвернулся.

— Я заметил, ты перестал даже употреблять слово “папа”. Ты мужчина, а не мальчик, которого я искал. Ты носишь эту проклятую золотую маску, так что я даже не могу взглянуть на твое лицо. Ты... чужак! Да, мы с тобой чужие люди. Что ж, видимо, так и должно было случиться. Я имею в виду, что мы вряд ли являемся отцом и сыном, верно? Давай посмотрим правде в глаза. Я уж не настолько старше тебя, не так ли? Гарри-младший вздохнул.

— Я знаю, что ранил тебя. Я знал это все время, пока ты преследовал меня.

— А ты убегал?

— Возможно, я бы и вернулся, но... была еще куча разных обстоятельств. Матери не становилось лучше. Существовали хорошие места, куда я мог забрать ее с собой и где она была бы счастлива. Было много оснований для того, чтобы не возвращаться. Когда-нибудь ты поймешь.

Гарри частично уловил печаль своего сына. Да, в нем явно чувствовалась печаль. Он снова кивнул, но уже не резко, а задумчиво. Долго он пытался бороться со своими чувствами. В конце концов, победил зов крови.

— Ладно, — он расслабился, глубоко вздохнул и постарался улыбнуться, — так как тебе все-таки это удалось?

Гарри-младший почувствовал, что напряжение оставило отца, и понял, что его простили. Он тоже расслабился.

— Ты говорил про путешествия во времени? Но ты ведь тоже совершал их еще задолго до меня — относительно, конечно.

— Тогда я был нематериален — без всякой относительности. Я был сплошной бестелесной аурой. Ты состоишь из плоти и крови. Мёбиус считает, что такого не может быть. Это создавало бы слишком много неразрешимых парадоксов.

— Он прав, — кивнул Гарри-младший. — В чисто физической вселенной такое невозможно.

— Ты хочешь сказать мне, что существуют вселенные иного рода?

— Тебе известна, по крайней мере, одна из них. Гарри почувствовал, что эта тема уже знакома ему.

— Бесконечность Мёбиуса? Но мы уже согласились на том, что...

— Гарри, — остановил его сын, — я тебе объясню. Ты взял известную тебе вселенную и свернул ее в ленту Мёбиуса. Ты делал с временем-пространством то, что твой учитель делал с полоской бумаги. И я унаследовал способность делать это. Но давай посмотрим правде в глаза. Ты всегда знал, что я способен на большее. Так вот, я и сделал большее. Я взял саму бесконечность Мёбиуса и сделал с ней то, что Феликс Клейн делал со своей бутылкой. Это позволило мне пробить барьер времени, сохранив физическую идентичность, и пробраться в это самое место. Но ты понимаешь, это лишь одно место...

Гарри ничего не говорил, а просто стоял неподвижно, усваивая то, что сказал сын. Значит, существовали еще иные места, иные миры, бесконечное их число. Точно так, как пространство и время безграничны, в них таятся безграничные иные пространства и времена.

Теперь Гарри понимал, что имел в виду Дарси Кларк, говоря, что чувствует себя с ним как в компании какого-то пришельца. Гарри-младший настолько обогнал его! Или не настолько?

— Сынок, — сказал наконец Гарри, — скажи мне, ты до сих пор уязвим?

— уязвим?

— Тебе можно навредить физически?

— О да, — ответил Гарри-младший и вновь вздохнул. — Я уязвим, а сейчас еще сильнее, чем когда-либо. Примерно через сотню часов вновь наступит ночь. Вот тогда и выяснится, насколько именно я уязвим.