Читать книгу "Тибо, или Потерянный Крест - Жюльетта Бенцони"

Поскольку выброшенные на берег суда встретили неласковый прием, Ричард высадил на остров свои войска, напал на Исаака, разбил его под Тремифусой, взял его в плен и хозяином вступил в столицу Кипра Никосию, завладев таким образом всем островом... Узнав об этом, Ги де Лузиньян тотчас отплыл на Кипр, чтобы рассказать Ричарду о своем положении и настроить его против Конрада де Монферра и его сторонников. Ему это удалось. Ричарда привели в восторг статность и красота Ги, и он пообещал ему свою полную и безоговорочную поддержку. С ним всегда было так. Ричард переходил от самой черной ярости к отроческому увлечению, и это, наряду с почти полным отсутствием политического чутья, было ахиллесовой пятой безрассудно храброго человека, легендарного воина, должно быть, величайшего воителя своего времени.

Когда английские львы присоединились у Акры к французским лилиям, Филиппу Августу пришлось призвать на помощь все свои дипломатические способности, чтобы совместная осада, которую им предстояло вести, не превратилась в династические раздоры — поскольку Ричард высокомерно дал понять, что намерен отстаивать права Ги. Филипп тем более заслуживал похвалы как дипломат, поскольку отношения между ними были не из лучших. Прежде, в те времена, когда Ричард, спасаясь от гнева отца, Генриха II, жил при французском дворе, они были дружескими и даже сердечными, но испортились после того, как Ричард занял на престоле место Генриха. Он сделался герцогом Нормандским и должен был дать клятвенное обещание верности королю, решительно настроенному отстаивать целостность своего королевства, стараясь при этом как можно больше расширить его границы. Кроме того, Ричард, который в течение долгих лет был помолвлен с единокровной сестрой Филиппа Алисой Французской (девушка воспитывалась при английском дворе), отказался на ней жениться, и его вполне можно понять: его невеста — несомненно, ее к этому принудили! — стала любовницей его отца Генриха, воспылавшего к ней бешеной страстью. Филипп еще мог смириться с тем, что сестру отослали домой; но пока он зимовал в Мессине, ему пришло в голову самому жениться на Жанне, сестре Ричарда и вдове короля Сицилии, а Ричард, не желая считаться с тем, насколько обеим странам пошел бы на пользу такой союз, грубо отказал. Выслушав отказ, Филипп покинул Мессину с мыслью когда-нибудь отплатить бывшему другу за оскорбление. И неуместное заявление Ричарда еще более укрепило его в намерении встать на сторону Изабеллы, Конрада и местных баронов. Пусть Ричард связан узами родства с Лузиньянами, но сам он точно так же связан с Монферра. Ему хватило благоразумия ответить на этот вызов кратко:

— Возьмем для начала Акру, а там посмотрим!

И он продолжал обстреливать стены, что начинало приносить плоды, а Ричард занял позицию с противоположной стороны, напротив Мушиной башни, сооружения, выдвинутого в море. Бесспорно, появление их обоих оживило разношерстную армию, которую заметно проредили атаки Саладина с одной стороны и стрелы и горшки с горящей нефтью, которыми осыпали их осажденные, с другой, — да еще ко всему этому добавились эпидемии. Прибытие Филиппа дало первый толчок, а появление прославленного Ричарда Львиное Сердце окончательно укрепило боевой дух воинов.

Второго июля «Злая соседка» наконец-то пробила брешь в стене рядом с Проклятой Башней, и Филипп, который, стоя рядом со своей катапультой, стрелял из арбалета как простой солдат, отдал приказ начать штурм и сам устремился к городу, но ворваться в него не смог: Саладин лично повел войска в наступление на него, и Филиппу пришлось вернуться, чтобы отбить это наступление. В Акре воцарилось уныние: осажденные послали к султану почтового голубя с сообщением, что они совсем выдохлись и долго не продержатся. Саладин тотчас начал новую атаку, которая оказалась неудачной. Тем временем Филипп Август снова начал штурм Проклятой Башни, но на этот раз войсками командовал Обри Клеман, маршал Франции, который поклялся взять Акру или умереть. Однако вес солдат оказался слишком велик для приставленных у бреши лестниц, они сломались, и Обри Клеман был убит на глазах у своего молодого короля, который смотрел на все это, не скрывая слез.

Тем не менее Акре был нанесен смертельный удар. Одиннадцатого июля, после яростной атаки англичан, город запросил пощады, а на следующий день сдался. С холма, на котором стоял его большой желтый шатер, Саладин мог видеть, как падают знамена ислама, на место которых христианский воин тотчас водружает флаги христианских королей. Этим воином был Конрад де Монферра...

Однако султан не свернул лагеря. Ему надо было выкупить жизнь тех приблизительно трех тысяч уцелевших, которые больше двух лет сохраняли для него Акру и которые теперь, согнанные в лагерь победителей, ждали, чтобы, воздав им почести как истинным героям, решили их судьбу. Условия выкупа продиктовал Ричард. Филиппа сломили нестерпимый летний зной, усиливший вонь от всех этих трупов, которые негде было хоронить, и миазмы болезни, которую привела за собой смерть. Его трепала лихорадка, он обливался потом и стучал зубами, вскоре все его большое тело начало шелушиться, и ему пришлось несколько дней безвылазно провести в палатке. Ричард, который тоже был болен, но не так тяжело, воспользовался этим, чтобы утвердиться в качестве бесспорного предводителя крестового похода. Он вел себя по отношению к товарищам по оружию вызывающе и даже высокомерно, гордость толкала его на неприглядные поступки: после того как Монферра поднял над Акрой знамена королей, герцог Леопольд Австрийский, имевший как государь на это полное право, велел добавить к ним свой флаг... который Ричард прилюдно велел сорвать и бросить в отхожее место[86].

Английский король потребовал заплатить огромный выкуп — двести тысяч золотых динаров, а кроме того, освободить две с половиной тысячи франкских пленных и вернуть Истинный Крест.

Филипп, хоть и был болен, не упускал из виду интересов своего кандидата и той, кого считал истинной королевой Иерусалима, хотя никогда ее не видел. Изабелла была на сносях и не могла покидать Тир, тогда как сам Филипп не мог покинуть Акру. Он, как мог, сражался с Ричардом, опираясь на поддержку местных баронов. Образовались два лагеря, готовые схватиться в рукопашной. Надо было искать выход. Английский лагерь куда меньше пострадал от осады и ее последствий. Он бессовестно пользовался популярностью Ричарда у войск, и его мнение восторжествовало: Ги де Лузиньян оставался королем Иерусалима. Филипп Август, собравшись с силами, заставил англичан пойти на компромисс: Конрад де Монферра взойдет на престол после смерти Ги де Лузиньяна. Нельзя сказать, чтобы Монферра сделали большой подарок: Ги было тогда всего тридцать пять лет, Конраду — сорок, но в те трудные времена не всегда первым умирал тот, кто старше.

Когда это дело было улажено, Филипп Август объявил о своем отъезде. Это вызвало негодование у англичан, которые сочли его дезертиром. Монферра и его сторонники поняли это решение, хотя и сожалели об отъезде Филиппа. Король Франции не излечился от своей жестокой лихорадки. Он не хотел таким молодым, да еще в то время, когда его прекрасное королевство так в нем нуждалось, сложить кости в земле, которая, на его взгляд, была уже не такой святой. Однако ради славы Божией он совершил благородный поступок, оставив приведенное им войско воевать дальше под командованием герцога Бургундского. Третьего августа королевский корабль покинул город, который снова теперь назывался Сен-Жан-д'Акр, и взял курс на Запад. В тот же день Изабелла в своей спальне замка в Тире родила девочку, которую назвала Марией...