Читать книгу "Игра на понижение - Михаил Луговой"

Глаза Уилкинса немного адаптировались к темноте, и он заметил выглядывающую из-под третьего тела, лежащего здесь же, лямку рюкзака, ткань которой неожиданно блеснула в темноте отраженным звездным светом.

Нашел! Значит, все было не зря!

Полковник наклонился и потянул, но рюкзак не поддавался. Толкнув тело ногой, он мимолетно удивился странной одежде покойника – форменному комбинезону. Труп неожиданно легко перекатился на спину, и полковник Уилкинс успел заметить направленный в него пистолет и через мгновение – вспышку выстрела.

…Олег машинально потряс головой, близкий гранатный разрыв оставил колокольный гул в ушах. Грудь побаливала – прямое попадание автоматной пули в грудную пластину. Ощущение было такое, словно какой-то великан со всего размаха заехал туда кувалдой. Кем бы ни были эти четверо, сражались они яростно. Он с трудом смог отбить их отчаянную, но нескоординированную атаку. Теперь руки едва заметно дрожали, а сердце трепыхалось где-то под горлом. Утром, после разгрома полевого лагеря, он тихо порадовался, что вид тел погибших врагов не вызывает у него нежелательных на войне эмоций. Но этих людей он убил своими руками и теперь опасался использовать голосовую связь, чтобы подчиненные не заметили у него в голосе нервной дрожи.

Так или иначе, но его тактический маневр на сто процентов оправдался. Двух «Терминаторов» уничтожили осколки мин, трех остальных Кучеренко встретил огнем в упор и, прижав к песку, удерживал ровно столько, чтобы второе отделение, разделившись, успело зайти с флангов и уничтожить роботов огнем стрелкового оружия. Двое бронепехотинцев пострадали от их ответного пулеметного огня, но броня выдержала пули небольшого калибра, а попаданий крупнокалиберных полуавтоматов, от которых на такой дистанции спасения не было бы, к счастью, удалось избежать.

– Развертываемся цепью, – скомандовал Олег, приложив определенные усилия, чтобы голос не дрожал, – прочесываем местность. Смотреть в оба.

Роботов у противника точно не осталось, но кто-нибудь из врагов мог затаиться на изрытой минами полосе песка, раненный или не пожелавший бежать в пустыню, как сделали это несколько человек возле большой колесной машины, когда в нее в самом начале боя попала ракета. Опять же пленные могли бы показать, что именно здесь произошло.

– Вижу противника, – раздался на открытом канале напряженный голос одного из солдат. – Сидит на земле. Оружия не наблюдаю, там рядом еще тела. Снять его?

– Отставить, Якупов! – в один голос скомандовали командиры отделения и взвода.

– Все стоп, я сейчас сам посмотрю, – добавил Олег.

Подойдя поближе, он присмотрелся. Якупов не разглядел, оружие у сидящего было. А приборов ночного видения – нет. Он, очевидно, слышал, что к нему приближаются из темноты, и суматошно водил из стороны в сторону пистолетным стволом.

На каком языке ему скомандовать? – на мгновение задумался младший лейтенант. – Если он из талибов, значит, должен понять арабский. А если из наемников – поймет ли английский? А как по-арабски «Брось оружие!»? Черт, все из головы вылетело… Наверное, лучше не выпендриваться.

– Эй, ты! – крикнул он по-русски, установив громкость внешнего динамика на максимум. – Брось пистолет и держи руки на виду!

Пистолет человек опустил и наклонил голову, словно прислушиваясь. Потом крикнул что-то в ответ, а что – не разобрать.

– Марихуаныч, у тебя фонарь цел? – поинтересовался Олег.

Вместо ответа командир второго отделения включил мощный фонарь, осветив сидящую на песке одинокую фигуру в перемазанном кровью и грязью светло-синем комбинезоне. Возле ног человека валялся совершенно неуместный здесь рюкзак веселенькой желто-красной расцветки. После чего с удивлением увидел, как его командир, подняв забрало шлема, выходит в освещенный круг и опускается перед сидящим на песке человеком на колени.

– Женька! – прошептал младший лейтенант Родионов, протягивая руки к брату и забыв, что его по связи слышат подчиненные. – Братуха!

6 мая 2074 года.

Утро. Каракумы

Небо еще сохраняло белесый оттенок, но было уже голубым, а не мутно-белым. Солнце, видимо, мстя за вчерашний день, когда ему помешали прокалить песок пустыни, подбираясь к зениту, старалось вовсю.

По закопченной громаде «Валерия Быковского», разматывая какие-то провода, ползали несколько человек. Все вокруг тонуло в реве и свисте – последний из трех вертолетов байконурской службы поиска и спасения, который должен был вывезти оставшихся пассажиров потерпевшего аварию парома, раскручивал тяжелые винты. Потом он тяжело поднялся в воздух и взял курс на север, не отрываясь, однако, слишком высоко от поверхности. Вокруг сразу стало тише, и с юга донесся приглушенный гул артиллерийской канонады. Олег непроизвольно покосился за окно армейской палатки, где под навесом были разложены элементы его «доспехов» и сейчас отдыхали солдаты его взвода.

– Мы все еще в пределах досягаемости их артиллерии, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Не беспокойся, курсант, – капитан Щеглов пожал плечами. – За ночь о месте аварии были оповещены ООН и правительства всех стран мира. Обстреливать нас здесь – значит наживать себе большие неприятности. Очень большие.

Он двумя пальцами поправил повязку на голове и поморщился. Сидевшая напротив Алина, заметив это, вздрогнула и поспешно отвела глаза в сторону. Второй пилот, руки которого она касалась пальцами, успевший снова задремать, опираясь спиной о тихо гудящий ящик с аппаратурой связи, проснулся.

– Чего мы ждем? – спросил он.

Полог палатки откинулся, и вошел доктор Петров. Коротко кивнув, он развернул к себе стул и сел, скрестив руки на груди.

– Вероятно, вы ждете меня, – объявил он. – Простите за задержку, я говорил с президентом. Сначала о хорошем: вы все награждены правительством. Ну, почти все. Кроме вас, капитан. Вы проходите по другому ведомству, и Родимцев, я думаю, тоже вас не обидит.

Капитан коротко кивнул головой.

– Чем наградили-то? – поинтересовался Евгений.

– Брата твоего орденом «Военной доблести»… – Олег вздрогнул и повернулся к профессору. – Солдат его медалями «За отвагу». Даме, – профессор чуть наклонил голову в сторону Алины, – положена медаль Гагарина. А с тобой, Женя, еще не решили. Либо тоже получишь «Гагарина», либо орден «Воздушно-космических заслуг». С мечами. Все это, конечно, будет еще утверждаться, но принципиальное решение уже принято.

Евгений вдруг очень хорошо представил себе свой возможный орден. Бронзовый пальмовый венок на колодке цвета морской волны. Серебристые крылья и мечи остриями вверх с пятилучевой красной звездой под созвездием Большой Медведицы. Формально национальные награды служба кадров Космического комитета ООН во внимание принимать не обязана, но на деле…

– И… от чего же это зависит? – осторожно поинтересовался он.

– Зависит? – профессор хитро прищурился. – От одной небольшой беседы. Президент сообщила мне, что с тобой хочет говорить Генеральный секретарь ООН.