Читать книгу "Броквен. Город призраков - Александра Трошина"

ногами под столом, когда слышали царапанье где-то внизу. Юла и Ула контролировали весь процесс, скрестив руки.

Сначала бабулька поставила на стол глиняную глубокую миску, чистую, будто новую. Затем положила рядом толстую палочку из белого дерева. Потом поставила каждому из нас по стакану озерной воды Бэддайнилекер и маленькую мисочку с растениями от туда же. Вода была синей, пахла влажностью и одновременно морской солью, а растения оказались мокрыми и размякшими, они почти завяли. Кончики бирюзовых волн все совались в миски и стаканы.

Старуха села и принялась белой краской рисовать на лбу глаз. Мы наблюдали, как появляется изображение на морщинистом лбу, пока мадам не взяла палочку в руки и скрипуче вопросила:

— Ну, кто первый осмелится?

Ребята принялись переглядываться. Тела сглотнула и крепко обняла Юнка, Милтон так вообще вжался в коричневый стул с квадратной спинкой. У меня задрожали пальцы. Стало волнительно.

— Давайте я, — первым откликнулся Эйдан, кладя рюкзак с жезлом на ковёр с рисунками безглазых сов. — Все равно не уколы будете колоть, а это страшнее любого гадания!

Мертвячка медленно кивнула.

— Вытяни руки, юноша, — промолвила металлически старуха, беря его стакан и растения, — закрой глаза и замри. Постарайся думать о своём будущем. И внимательно слушай то, что говорю я от имени озерной гущи.

Эйд дрогнул, посмотрел чуть испуганно на меня, но все послушно выполнил. Он вытянул руки к большой миске, закрыл глаза и почти перестал дышать.

Бабуля же взяла сначала воду и вылила. Та заблестела, начала переливаться всеми бирюзовыми оттенками, как моя магия. Потом вещунья начала легонько мешать воду и мелодично постукивать по краешкам. Когда она высыпала зеленые цветы, то принялась мешать и стучать активней, шепча в миску на валийском языке. Растения смешивались с водой, обрывались, делали её гуще и светлее.

Когда старушка неожиданно вскрикнула певучую фразу и сильно стукнула по миске, вода стала небесно-голубой, она задымилась, поднимая лепестки растений. В этом аквамариновом дыму виднелись какие-то странные черты, глаза, рты, руки… Слышались отдаленные стоны и голоса, такие высокие, точно ангельские. Лепестки складывались в символы и иероглифы, на которые пристально смотрела вещунья и неустанно мешала воду, пока всю комнату осветил озерный дым.

Её голос вдруг стал уверенным и твёрдым:

— Огонь силён, он горит долго, ярко. Его тепло может спасти мир от мертвецкого гнусного мороза. Но и метель не слаба: она обладает красноречием, а в снежинках прячет яд. Метель захочет потушить огонь, отобрать у него самое главное — силу и сердце. Но огонь не привык подчиняться гнусной метели: язычки пламени сожгут в снежинках яд и разобьют на крупицы…

Бабуля прекратила говорить и тут же вылила гущу в ведро. Эйдан встрепенулся, убирая руки, а мы часто, непонимающе заморгали. В голове стоял один вопрос…

— И что это было? — Эйд протер глаза и поглядела всех нас.

— Ты не обязан понимать то, что сейчас сказала тебе гуща, — пояснила спокойно вещунья, беря стакан и миску у Телагеи. — Каждый из вас поймёт предсказание тогда, когда настанет подходящий момент. И, уверяю, до сие момента его никто не забудет, такова сила озерной воды Бэддайнилейкер, — потом она обратилась к Марати: — Давай, дочка, вытягивай ручки и делай все, что я говорила тому юноше. Будет не больно.

Мартисса и Кёртис погладили Телу по плечам, помогая ей вытянуть руки и расслабиться.

Только она это сделала, старуха вновь начала мешать озерную гущу, освещая пространство ярким дымом. Только теперь там сияло сотни искорок, и слышались детские визги.

Вещунья снова заговорила:

— Чёрная дыра почти укрыла тьмой комету. Испачкала в крови одиноких путников, убила на ее глазах радость и блаженство и показала другой мир, отчуждённый, лживый и гнилой. Но свет в чреве кометы настолько яркий, что породил на небе сотни звёзд. Они осветили бренный мир и сожгли клинки и ружья тех, кого обманул сам Дьявол…

После восхищенных вздохов Телы и проговаривания сказанного вслух несколько раз, уже Кёртис смело выдвинул руки. В дыму его озерной гущи мелькало острие шпаги.

— Фемида навсегда замёрзла, её сковали цепи. Немезида — воплощение возмездия и героизма, Луна для смертных. Она потратит все свои силы, чтобы защитить людей. Острию шпаги еретика суждено будет пронзить ее сердце, но Немезида не посмеет сдаться и допустить страдания ее народа. Мертвая, живая, бессмертная, ружьё у Луны уже вросло в руку, а гнев сильнее боли. И тогда еретику придётся бежать быстрее, чем ее патрон…

— Это получается, что меня ранят? — Кёртис вздрогнул.

Старуха пожала плечами.

— Возможно. Говорю же, вы поймёте суть предсказания в нужный момент. А пока… берегите себя.

Когда Мартисса вытянула чуть трясущиеся руки и закрыла глаза, в её лавандовом дыму были видны очертания крыльев и стрелы, а также лицо, напоминающее Ризольда.

— Лебедю всегда были ненавистны стрелы. Острые, наполненные болью и смертью, они напоминали ему о человеческих пороках и потерях. Охотник, пустивший стрелу в прекрасного лебедя, понадеется, что очернит ею чистое сердце. Но лебедь, пусть и ненавидел стрелы, любил природу и людей. Он не забудет о наставлениях своей первой и последней любви и не позволит гневу осквернить его сердце. Лебедь станет вечным рассветом для всего сущего…

Следующим, кому гадали на озерной гуще, был Милтон. Он еле-еле смог держать глаза закрытыми, даже дышать у него ровно не получалось. На это старуха как-то странно отреагировала, сощурившись и хмыкнув в сторону Миля.

А потом, как только она перемешала гущу, серый дым изобразил скопление облаков.

— Облако — защита от всех бедствий. Оно всегда с особым трепетом защищало род людской от свирепых молний, холодных ветров и жалящих лучей Солнца. Но однажды на Земле появится смерч, мощный, несокрушимый. Он попытается заманить в свой серый плен облако, что когда-то защищало людей. Он будет делать все, чтобы белое облако покрыла мгла и вселила отчаяние. И тогда пред облаком предстанет выбор: спасать людей от стихийного бедствия или же… остаться со смерчем.

А потом пришла моя очередь. Я старалась изо всех сил расслабиться, хотя в голове было столько мыслей, что пожирали мозг. Филса, Сабо, Отец, основатели… Все смешалось в одну адскую кашу.

Но поддерживающие взгляды друзей и ласки бирюзовой магии вселяли некую маленькую уверенность. Я должна быть сильной ради них. Не должна бояться будущего.

— Давайте, давайте же, милая Елена, — трясясь, Милтон улыбнулся. Хоть после предсказания он все смотрел на свою грудную клетку и поправлял очки с зелёными бликами. — У вас абсолютно все будет хорошо!..

Я вытянула руки к миске и закрыла глаза. Вещунья, судя по