Читать книгу "Прошлое. Настоящее. Будущее - Константин Анатольевич Крылов"

состоять из совершенно замечательных людей. Где плохих, может быть, во много раз меньше, чем в твоём собственном народе. Отличные люди, отдельные подлецы есть, но погоды не делают… А народ – плохой. Причём опять-таки ну совершенно очевидно – плохой.

Чтобы было понятно дальнейшее, уточнимся по терминологии. Можно извести тонны чернил на написание трактатов о том, что такое «хороший» и «плохой» в высшем смысле. Но мы этого делать не будем. Потому что в исходной фразе про плохих людей и плохие народы очень понятно, о чём идёт речь. «Плохой человек» – это человек, который делает нам плохо: вредит нам, угрожает, ну или просто неприятен. «Плохой народ» – то же самое.

Это, в принципе, относится и ко всем остальным живым существам, вещам, явлениям и так далее. «Хорошая погода» – когда не холодно, не льёт и при этом не жарко. «Хорошая книжка» – которая понятно написана и интересно читать. «Хорошая зверушка» – милая, симпатичная, полезная, а если ещё и вкусная, так это просто мимими.

Вот давайте-ка на зверушках и разберём.

Представьте себе – на природе, на зелёной травке дикий кролик играет с бабочкой. Милейшая картинка, любая маленькая принцесса восторженно заойкает. Взрослый тоже улыбнётся, потому что бабочка – красавица, в отличие от вредной и гадкой мухи, а кролик – милый пушистый зверёк, и няшный, и, в случае чего, вкусный-питательный. В отличие от какой-нибудь вороны, которая своим противным карканьем нарушает сладкий утренний сон.

То есть кролик у нас хороший, ворона плохая, бабочка милая, а муха – гадкая? Так?

А теперь уточним, что это происходит в Австралии. «Кролики в Австралии» – это напрягает, не правда ли? Как и бабочка в дубовом лесочке – уже не австралийском, а нашем родном. Потому что называется она «непарный шелкопряд». Чью мохнатую гусеницу только кукушка жрёт, и то давится.

Подчеркнём вот что. Отдельному человеку отдельная бабочка никакого вреда не делает, наоборот, радует взгляд – порхает, красуется, создаёт эстетику. А муха, опять же, отдельному человеку причиняет много неприятностей: жужжит, садится на лицо, а то и кусается. То есть для каждого из нас каждая конкретная бабочка лучше любой отдельной мухи.

Но для населения данной местности эти милые бабочки хуже любых мух, даже самых назойливых. Потому что их гусеницы съедят лес (который нам самим ой как нужен), а мушиные личинки употребляют только дерьмо, всякие малоаппетитные субстанции, от которых «хорошо бы поскорее избавиться». То есть противные мухи оказываются полезными, а милые, красивые насекомые – бичом Божьим.

Про кроликов и ворон тоже, наверное, понятно. Ворона чёрная, гадкая, каркает зловеще (слово-то какое – «накаркать»), а кроличек няша. Эти няши с усиками и носиками чуть не скушали весь австралийский континент.

Подчеркнём ещё вот что. Ни о какой «вине» кроликов говорить не приходится. Виноваты были, наверное, те, кто кроликов завёз, да и то. Но сами кролики, конечно, никакие не исчадия зла. Просто кролики попали в экосистему, которая против них оказалась беззащитна. А так – они вели себя совершенно естественно, как обыкновенно ведут себя кролики, попав в рай земной. Жрали и плодились. С гусеницами ситуация сложнее, поскольку то, что их практически никто не ест – ситуация не вполне естественная. Но если не вдаваться в подробности – т оже, в общем, в суд их не потянешь. «Мы просто кушали».

Примерно то же самое делают «плохие народы». Они просто кушают. К сожалению, их меню включает то, что нужно нам самим. И мы подохнем, потому что они кушают.

Ну вот представьте себе какого-нибудь милого, улыбчивого восточного человека. Который, допустим, вдруг такое, никому конкретно никакого зла не причиняет. Наоборот – приоткроет дверь перед русским стариком, уступит место в транспорте и т. п. И не занимается ничем плохим. Не грабит, не убивает, наркотиками не торгует. Работает в магазине у своего соплеменника, никого не обманывает, хорошо работает. Преступлений не совершает, участковому регулярно даёт небольшие деньги, просто чтобы тот его не дёргал, не приставал. Детей любит, у самого шестеро детей.

То есть для конкретных людей, имеющих личные дела с этим конкретным человеком, он очень удобен. Начиная от старика, которому тот открывает дверь, и кончая участковым. Хороший человек, что ж тут ещё сказать-то.

И если бы он был один, всё было бы нормально. Но их много, очень много. И мир вокруг них становится хуже и хуже. Не для них, конечно, а для нас. Для русских почему-то нет работы, ну нигде нет, особенно там, где можно поднять хоть какие-то деньги. Полиция перестала что-либо делать иначе как за бабло, а если не дают – начинает вымогать. Про детей даже не продолжаю, сами должны понимать, как будет с вашими детишками и с ихними.

Так вот. Нет плохих народов, есть народы вредные. Для нас – вредные.

А из каких людей они состоят, хороших или плохих – это дело десятое, если не сотое.

И когда очередной многонациональщик (или жертва многонациональщиков) начнёт распевать мантру «нет плохих народов, есть плохие люди во всяком народе», спросите его: Разве бывают плохие кролики? Почему же их не любят в Австралии?

Как это выглядит в негативе

По роду занятий мне приходится читать довольно много совестливого и рукопожатого. Ну, в смысле, разного рода журналистов из либеральных изданий, которые учат и жучат наш скверный, гадкий народишко, какой он скверный и гадкий.

И чем больше я читаю всего этого, тем чаще представляется мне такая вот странная картинка.

Вообразите. Весна. Израиль. Иерусалим. Шабат. Сидят «хасидим» в коротких штаниках и белых чулочках, пьют вино, обсуждают тонкости учения. Всем хорошо.

Вдруг открывается дверь и на пороге помещения появляется здоровенный мужик – курносый, в зелёном адидасовском костюмчике, с приклеенными пейсами и в шапкештраймле размером с колесо от трактора. В руке – бутылка водки.

Вваливается, значит, и говорит:

– Здарова, ж-жыды. Чё морды кривите? Я тоже жыд. В душе. И по культуре. Нашей родной жидовской культуре. Во, зырьте, – и дёргает себя за пейс. Тот отваливается, мужик икает и суёт его в карман.

Все немеют. А мужик, разгребая всех руками, лезет к столу, садится на почётное место.

– Ну чё, жыды, расселись? Небось, Тору свою мацаете? А я вот считаю, что иудаизм – главное наше жыдовское несчастье. Я Тору читал – страшная книга, ни один народ такой гадости про себя не писал. Убийства, разврат, предательство, ужас-ужас. И всё сами, всё сами про себя написали, сами! Срам! А сейчас что? Да посмотрите – именем иудаизма этого проклятого что