Читать книгу "Пасынки Гильдии - Ольга Голотвина"

Хашуат уже не думал о том, что сражается за честь Алмазных или за свою бляху десятника. Он просто набросился на дерзкого мальчишку. Ненависть подняла его на гребне соленой волны, он наносил удар за ударом, вкладывая в каждый свою ярость. И дрогнул проклятый змееныш, попятился, пошел отступать шаг за шагом, едва успевая отбивать клинок Хашуата.

– Сдавайся, мразь! – выдохнул Алмазный, раз за разом обрушивая на юнца меч и тесня его к ограде королевской ложи – там мальчишку можно прижать к доскам, размазать по ним…

И вдруг ударила боль – яркая, страшная. В глазах потемнело, в горле застрял воздух, попытка вздохнуть отдалась новой волной боли и головокружения. Наемник согнулся пополам. Ноги подкосились, и, чтобы не рухнуть наземь, Хашуат опустился на одно колено.

Наконец он смог дышать. Вместе с хлынувшим в грудь воздухом пришло понимание: его поймали, как новичка! Он позволил злости взять верх над осторожностью, увлекся атакой… и пока он поднимал меч для удара, парень поднырнул ему под руку и, припав на колено, со всего маху двинул ему мечом подвздох…

Они стояли друг против друга на одном колене, словно свершая странный ритуал. Толпа выла.

Но удар у парня – что твой таран! Даже кожаная куртка не помешала как следует распробовать его выпад…

– Сдаться? – негромко, весело и зло спросил молодой Охотник, глядя в лицо Хашуату своими наглыми зелеными глазищами. – Пусть тебе шлюхи в борделе сдаются!

Толпа орала, ее пытались перекричать герольды, объявляющие победителем Нургидана. Но наемник уже ничего не слышал. Перед ним мелькнула искорка в черном провале памяти… кусочек того вечера, когда Хашуат опозорил себя – и не мог даже вспомнить, как именно…

Да-да, это было на Сквозной улице! Завал из сломанных заборов и мебели, которую мятежники вытащили из домов. Пламя костров перед завалом. А на самой его вершине, опираясь на покосившийся шкаф, стоит молодой темноволосый наглец.

«Пускай тебе шлюхи в борделе сдаются, собака ты наемная!»

Хашуат бросил взгляд на Нургидана, которого уже обнимали, тискали, хлопали по плечам Подгорные Охотники, хлынувшие на поле. Поднялся, неспешно пошел прочь. Никто из Алмазных не подошел к нему со словами дружеского утешения. Хашуат этого не заметил. Он был полон мыслями о мести.

Объявить, что гаденыш был среди мятежников на Сквозной улице! Полюбоваться, как его прямо с праздника уводят «крысоловы»!..

Хашуат остановился. Хоть он только что и пострадал из-за своего азарта, все же обычно он был человеком осмотрительным.

Ну заявит он, что паршивец Нургидан был им замечен среди мятежников на Сквозной улице. А тот приведет толпу дружков, которые подтвердят, что он кутил с ними весь вечер мятежа. Да за своего победителя вся Гильдия встанет, тем более что врать им не привыкать.

Могут еще и сказать, что наемник сводит счеты с тем, кто победил его в честном поединке…

Допустим, Хашуат позовет в свидетели солдат, которые были вместе с ним возле уличного завала…

Не выйдет! Солдаты с Хашуатом в одном трактире пьянствовали, одну и ту же мочу пили, одинаково она им по мозгам ударила – ни мышиного хрена не помнят! Их самих от наказания спасло только то, что дружно, в двадцать глоток твердили: мы, мол, выполняли прямой приказ десятника, который велел идти с ним в трактир и пить, пока вино из ушей не хлынет…

Тут бывший десятник хмыкнул и потер рукой лоб.

Что за бред он сам себе несет? Неужели в том поганом трактире, пока он дрых на полу, Хозяйка Зла ему в башку мякины натолкала?

Ведь ему придется рассказывать все это командиру «крысоловов», а потом – судейским советникам. Может, даже королю занятно будет послушать.

И спросят его: так ты, Хашуат Горячая Голова из Рода Аджудек, видел этого парня на Сквозной улице в компании мятежников? Так почему ты его не арестовал, а заодно и прочих бунтарей? Тебя же вроде бы за этим и посылали, так? Что ты вместо этого сделал? Ах, пошел в кабак и ужрался вусмерть? Ой, как интересно!..

И расползутся болотной тиной все попытки командира спасти его, провинившегося дурня…

Хашуат зло махнул рукой, сплюнул и побрел прочь.

Для него осенний праздник кончился.

* * *

А для Гильдии праздник продолжался!

Подгорные Охотники понесли было своего героя победителя на руках к столам, где присланные из дворца рабы спешно расставляли блюда с угощением и кувшины с вином. Но тут в толпу, подобно двум осадным башням, вломились два молодых великана. Они целеустремленно пробивались к своему младшему братцу – и смели бы со своего пути не то что толпу, а даже табун диких лошадей, спасающихся от степного пожара!

– А ну, разойдись, бродяги Подгорные! – горланили они так весело, словно не было меж ними и Нургиданом той ссоры трехлетней давности. – Расступись, кому сказано, все равно расшвыряем!.. Эй, дядя, уйди с дороги по-хорошему, а то на стол посажу!.. Братишка, успеешь наболтаться со своими гильдейскими, давай с нами! Молодец, неплохо навалял этому Алмазному! Эх, не догадались мы в первом состязании выступить! Я бы с луком, Ульгидан с арбалетом – глядишь, Род Айхашар заграбастал бы все призы!..

Нургидан стоял бледный, со смятением в глазах. Он, который ни мгновения не волновался перед боем, сейчас бросил на Шенги молящий взгляд. Он не знал, принять ли примирение, о котором тайно мечтал и которое сейчас ему было предложено так щедро, весело и шумно.

Шенги кивнул ему: мол, иди!

– Иди, дурень! – шепнула на ухо Нитха. – У нас в Наррабане говорят: на родного отца и шакал не тявкает.

– Иди, – посоветовал Глава Гильдии, уважительно косясь на богатырскую стать братьев Нургидана, – все равно уволокут. Только возвращайся скорее, что за пир без победителя! И родню свою к столу зови.

Растерянно улыбающийся Нургидан дал себя увести.

– Ранса хмали тау! – негромко, но с чувством сказала Нитха ему вслед. – Удачи в твою судьбу!

Девушке хотелось плясать от радости. Она даже топнула ножкой: музыки бы сейчас!

О, день волшебства! Неподалеку зазвенела бойкая мелодия!

Нитха обернулась. В стороне от праздничных столов на потеху кучке зевак здоровенный циркач в наряде из звериной шкуры плясал со вставшим на задние лапы медведем, а другой, пониже ростом, в шапочке с собачьими ушами и с пришитым к штанам хвостом, играл на лютне.

Нитха вспомнила день мятежа и радостно замахала рукой своим знакомым.

«Силуранский тролль» не заметил ее приветственного жеста, а «человек-пес» подмигнул девушке и вместо «Милой крошки» заиграл веселую наррабанскую горхоку.

Услышав знакомый мотив, Нитха радостно взвизгнула, закинула руки за голову и пошла по кругу, притоптывая и вертя бедрами.

И тут же рядом раздался полный ужаса голос:

– Что видят мои злосчастные старые глаза?! Нитха-шиу, ты вновь забыла, чья кровь течет в твоих жилах? Что за недостойное поведение, тебя же могут увидеть из королевской ложи! И кто эти люди, которым ты сейчас махала рукой?