Читать книгу "Описание земли Камчатки - Степан Крашенинников"

Живя в остроге, делили они пожитки убитых приказчиков, заводили казачьи круги, выносили знамя, призывали к себе в сообщение других людей и таким образом умножили до 75 человек свою партию, Данила Анциферова назвали атаманом, Козыревского есаулом, иных верстали в есаулы ж и десятники, и многие другие наглости делали; перевезли с Тигиля пожитки Атласовы, которые отправил было он с тем намерением, чтоб вести ему Пенжинским морем, пограбили съестные припасы служивых людей, которые на морской путь были заготовлены, расхитили паруса и снасти, которые оставлены были от приказчика Осипа Миронова для отправления Чирикова с казною тем же Пенжинским морем, а потом в Верхний острог уехали, и марта 20 числа Чирикова, оковав, в воду бросили.

Того же 1711 года апреля 17 дня подали они в Верхнем остроге для отсылки в Якутск повинную челобитную, в которой объявили причины, за что они побили двух приказчиков, Петра Чирикова и Миронова, а об Атласове не упомянули.

Вся важность челобитья их состоит в лакомстве приказчиков, коим образом пользовались они государевою казною, покупая на оную товары и тем получая себе непомерную прибыль, как утесняли служивых и ясачных людей и вымучивали из-за побоев и пристрастия пожитки их, как жалованье денежное за себя переводили, а им неволею давали товары по тамошней камчатской цене: за полный казачий оклад 9 рублей 25 копеек по 12 аршин холстины или табака китайского по 6 золотников, да сверх того с каждого оклада брали себе скупа по два рубля; а они, служивые, в расходных книгах расписывались не в товарах, но в деньгах, и прочее тому подобное.

А такое дерзновение учинили они для того, что жалоба их на приказчиков не дойдет за дальним расстоянием, особливо же что приказчики челобитчиков до Якутска не допустили б. При том сообщили они и опись пограбленным пожиткам Чирикова и Миронова, а по описи их досталось им на артель: пожитков Петра Чирикова – 15 сороков соболей, 500 лисиц красных, 20 бобров морских, Осипа Миронова – 20 сороков соболей, 400 лисиц красных да 30 бобров морских.

Из Верхнего острога пошли они весною того года в помянутом числе в 75 человеках, на Большую реку, чтоб тамошних изменников усмирить, Большерецкий острог построить и тем заслужить вины свои. В первых числах апреля разбили они камчатский острожек между впадающими в Большую реку с правой стороны Быстрою и Гольцовкою-реками, где ныне российский Большерецкий острог, в котором они засели и жили по май месяц без всякого нападения от камчадалов.

А мая 22 числа приплыло к их острожку с верха и с низа Большой реки великое множество камчадалов и курильцев для взятия оного острожка и истребления служивых людей, и, обступив оный, всяким образом осажденных страшили и похвалялись шапками их заметать без оружия.

Мая 23 дня казаки, отслужив молебен, ибо взят ими был в объявленный поход архимандрит Мартиан, который от Филофея, митрополита Тобольского и Сибирского, в 1705 году на Камчатку отправлен для проповеди слова Божия, выслали половину партии своей на вылазку, которые, выпалив несколько раз по камчадалам из винтовок, бились с ними на копьях до самого вечера; наконец одержали победу.

На сражении побито и перетонуло изменников такое великое множество, что трупами их Большая река запрудилась, а с российской стороны три человека убито да несколько ранено. Сия победа тем наиначе важна была, что все большерецкие острожки [, которых считалось до 19,] без боя покорились и стали ясак давать по-прежнему.

Ходили же бунтовщики и в Курильскую землицу, были за проливом на первом Курильском острове и жителей тамошних в ясак обложили, а до того времени никто не бывал на острове Курильском.

Между тем в 1711 году приехал на смену Осипу Миронову казачий десятник Василий Севастьянов, он же Щепеткой, не ведая об убийстве трех приказчиков, ибо отписки не дошли еще до Якутска при его отправлении, и собирал ясак в Верхнем и в Нижнем острогах, а в Большерецком – главный бунтовщик Анциферов, который под видом должности своей сам приезжал в Нижний острог с большерецкою ясачною казною, однако в таком числе своей партии, что мог быть безопасен от тюрьмы и от следствия, чего ради и отпущен от Щепеткого на Большую реку паки сборщиком.

На обратном пути по Пенжинскому морю привел он в ясачный платеж Конпаковой и Воровской реки изменников, которые отложились было за несколько времени, но в 1712 году в феврале месяце и сам убит от авачинских изменников обманом, ибо как он в 25 человеках на Авачу поехал, а иноземцы о том сведали, то сделали они крепкий и пространный балаган с потайными подъемными дверями для его принятия.

С приезда приняли его честно, отвели в помянутый балаган, дарили щедрою рукою, довольствовали, богатый ясак платить обещались без прекословия и дали несколько человек в аманаты из людей лучших, но следующей ночью сожгли их в помянутом балагане купно со своими аманатами.

Злобу, какую имели камчадалы на служивых людей, можно видеть по речам помянутых аманатов их, ибо сказывают, что при зажжении балагана камчадалы кричали им, поднимая двери, чтоб они, как можно, вон выбросились, но аманаты ответствовали, что они скованны, и приказывали жечь балаган, не щадя себя, токмо бы служивые сгорели.

Таким образом бунтовщичий атаман Анциферов с некоторыми смертоубийцами предупредил казнь свою, доказав смертью своею истину пословицы, которую бунтовщики обыкновенно употребляли: что на Камчатке можно прожить семь лет, что ни сделаешь, а семь-де лет прожить, кому Бог велит.

И правда что до проведения пути Пенжинским морем, за дальним расстоянием, и трудным проездом чрез землю немирных коряков, в пересылке репортов в Якутск и в получении указов проходило много времени, что бездельникам оным подавало немалый повод к наглостям.

По смерти Данилы Анциферова не такая уже, как видно, опасность была приказчикам от бунтовщиков, ибо Щепеткой нарочных посылал в Верхний острог, чтоб ловить убийц, где попадутся, при котором случае один и пойман, и в Нижнем остроге разыскан и во многих злоумышлениях, кроме убийства трех приказчиков, винился, а именно: что намерены они были разбить Верхний и Нижний Камчатские остроги, приказчика Щепеткого убить, ясачную казну и многих прожиточных служивых людей пограбить, а потом уйти на острова и поселиться; чего ради и Анциферов приезжал к Щепеткому не столько для отдачи ясачной казны, как для похищения собранной и для его убийства, однако за многолюдством служивых противной стороны, предприятия своего в действо произвести не отважились.

Щепеткой, оставив в Верхнем приказчика Константина Козырева, а в Нижнем Федора Ярыгина, отправился с Камчатки в 1712 году июня в 8 день и шел с камчатскою казною по Олюторскому морю до Олюторскюй реки и вверх оной реки 4 дни и, не доходя за 2 дня до Глотова жилья, остановился, для того что выше того, за мелью реки и за быстротою, судами идти не можно было.

Для защищения казны от олюторов огородился он, за оскудением леса, вместо острога земляными юртами, ибо олюторы на дороге с ними бой имели, а тогда по всякий день приступ чинили. В остроге сидел он с 84 человеками команды своей генваря до 9 числа 1713 года.

Между тем послал он нарочных в Анадырск с требованием помощи и подвод для перевоза ясачной казны, которая помощь, в 60 человеках состоящая и довольном числе оленей, под казну ему и прислана.