Читать книгу "Честь – никому! Том 2. Юность Добровольчества - Елена Семенова"

Падают ниц, до самой сырой земли степные народы, и те, которые пьют воду из сырой синей Реки, и те, которые пьют воду из далёких степных жемчужных озерец, на белых хуторах: «Слава вам, слава»…

– Хорошо! – выдохнул Данилыч. На глазах его блестели слёзы, и несколько капель скатилось на седоватую бороду, утонуло в её черном серебре…

Звякнула посуда. Это дрогнули руки старушки-хозяйки, с подносом застывшей в дверях, зачарованно слушавшей певучие строки. Она ничего не сказала. Только всё морщинистое лицо её было влажно от слёз, которые она не утирала, так как руки её были заняты. Данилыч принял у хозяйки поднос, и она утёрла лицо краем фартука.

– С Рождеством вас, матушка, – сказал старушке Вигель, с утра ещё не видевший её.

– И тебя, сынок, с праздником светлым! Дай Господь следующее счастливее встретить.

Глава 19. Патриарх Тихон

7 января 1919 года. Москва

Храм Христа Спасителя был переполнен молящимися. Во дни скорби и торжества зла, когда власть антихристова обрушила гонения на веру Православную, верующая Москва славила Того, Кто предупреждал Своих чад: «Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына, восстанут дети на родителей своих и умерщвят их; и будете ненавидимы всеми за имя Моё; претерпевший же до конца спасётся. Не бойтёсь убивающих тело, души же не могущих убить». И молилась о своём Пастыре, лишь накануне освобождённом из-под ареста и впервые за долгое время свершающего богослужение.

Год тому назад в этих же стенах говорил Патриарх Тихон:

– Теперь всё чаще раздаются голоса, что не наши замыслы и строительные потуги, которыми мы были так богаты в мимошедшее лето, спасут Россию, а только чудо – если мы будем достойны этого. Будем же молить Господа, чтоб Он благословил венец наступающего лета Своею благостию, и да будет оно для России лето Господне, благоприятное.

Напрасная надежда была… Сатанинская детель в это лето лишь укрепла, и кровь праведников возопила к небесам. Хотя и не отступились же верные, не попрятались, не постыдились имени Господня. Только крестные ходы против декрета «О свободе совести» – какую силу показали! А следом и майский… Первого мая, пришедшегося на Великую Среду, звали большевики народ на праздничную демонстрацию. Обещали зрелища невиданные: фейерверки, прожектора… Кремль едва ли не весь закутали в красную материю. Всемерно готовилась «иудина пасха». А отец Иоанн Кедров, не убоявшись кары, воззвал к прихожанам:

– Будет и так много на нас греха! И так не знаешь, где найти отрады и покоя. Неужели ещё мало нам ужасов современной жизни, неужели мы хотим сознательно идти против Христа и основ святой веры в Него и окончательно уничтожить устои нашего измученного, опозоренного и разделённого Отечества, которое верою родилось, выросло, окрепло и было могучим?! Веру оставили, восстали на Церковь и Отечество и гибнем в мучениях за эти тяжкие дни! Что стало с нашей когда-то Святой Русью? Куда девался русский человек – христианин и патриот, для которого Отечество было всегда предметом его любви и святых подвигов?!

Русский православный человек! Если ты не хочешь быть рабом других народов, для которых Россия, наше Отечество, лакомый кусок, а мы все – рабочая сила: на нас будут пахать землю и возить навоз – опомнись, пойми, что ты русский и никакие другие народы не дадут тебе защиты и спасения, все они преследуют только свои цели. Никто, только ты сам сможешь спасти себя от мучений и Отечество – от позора. Спасти не насилием, разорением и кровью своих отцов, братьев и сестёр в междоусобной войне… А спасти себя верою в Христа, Который ещё есть в тебе. Нас разделили на партии, чтобы во вражде и разделении мы сами себя опозорили и уничтожили; дошли мы до таких великих ужасов, кто может поручиться за жизнь на завтрашний день?!

И внял народ православный горячей проповеди, размноженной в тысячах экземплярах. В Первомай лишь совсем оголтелые партийцы и красноармейцы маршировали по Красной площади с пением «Интернационала». А в самый разгар «иудиной пасхи» свершилось чудо: прорвалось красное полотнище, застившее лик Николая Чудотворца на Никольских воротах, и образ святого воссиял в лучах солнца. И девятого мая, в день праздника святителя, из всех московских церквей свершён был крестный ход к чудесному образу. Сотни икон, хоругвей, риз, крестов заполнили Красную площадь – будто бы воскресла древняя Русь! Накануне многие причащались, готовились к смерти. Но не решились отряды красноармейцев и чекистов, занявшие переулки, расправиться с верующими, коих собралось в тот жаркий, солнечный день в сердце Москвы не менее четырехсот тысяч. Рать православная, лишь крестами и иконами вооружённая – сколько силы было в ней! И с особым чувством, стоя у Исторического музея, совершал Патриарх службу. Сливались голоса верующих в могучих хор (такой – не на всю ли Россию слыхать?), и загоралась надежда в душе, что лето грядущее всё же станет – Господним…

Но не стало… Божия воля. Никуда против неё. Стало быть, надлежит тому быть, и Божий бич не проклинать, а благословлять следует…

Всё в мире подчинено высшей воле, ничего нет бессмысленного, случайного. И в судьбе человека – всё предначертано. Озирая свой путь, ещё крепче убеждался в том смиренный Тихон. Казалось бы, кто мог подумать, что сын скромного сельского батюшки из псковского погоста Клин станет однажды Патриархом всея России? Много поколений предков его служили в церкви дьячками, и лишь отец первым в роду получил священнический сан. Василий Беллавин пошёл дальше: окончил семинарию, Петербургскую духовную академию, принял постриг…

Кто мог подумать… А был в России такой человек. Человек, которому пути Господни открыты были. Отец Иоанн Кронштадтский. Лишь единожды посетил его епископ Тихон. Совсем незадолго до смерти, когда Батюшка был уже болен. Сидели рядом, беседовали, а под конец отец Иоанн поднялся и, уходя, сказал:

– Теперь, владыка, садитесь вы на моё место, а я пойду отдохну.

Предвидел?..

А ещё во время учёбы в Торопецком духовном училище подшутили над скромным и трудолюбивым Василием друзья: смастерили кадило из кусочков жести и, махая им перед ним, возглашали: «Вашему Святейшеству многие лета!» А в академии дали прозвище шутливо-уважительное – Патриарх. Шутили друзья, а, вот, стала шутка явью. Божия рука – сила.

А ещё покойница-бабка явилась однажды во сне к отцу, предсказала скорую кончину ему и судьбы трёх его сыновей. О младшем, Василии, сказала: этот – будет великим…

Но не постигал Тихон всего смысла предсказаний, и тем более, не обращал внимания на шутки. Смиренно служил он Господу, постепенно поднимаясь всё выше на своём пути.

А путь этот нелёгок был, и как-то дивно совпадал с судьбой России в эти же десятилетия. В конце уходящего века был назначен епископ Тихон в далёкую и неведомую Алеутско-Аляскинскую епархию, где прослужил девять лет. По бурным рекам, на маленьких, кожаных байдарах он объезжал свою новую паству, посещал бедные и грязные их жилища, обучал молитвам, дарил иконки и крестики. С замиранием сердца смотрели многие, как крохотная лодка епископа вздымается волнами, грозящими потопить её. А на мелководье лодку приходилось нести на плечах, через болота, где тучами набрасывались на нежданных жертв комары. Спутников епископа косили болезни, а он не ведал их, как не ведал усталости и уныния. Он сплавлялся по рекам, шёл пешком по тундрам, спал на земле и голодал, но эти лишения лишь укрепляли его, и всей душой привязались туземцы к своему «Алютухту»…