Читать книгу "Легко ли быть одной? - Лиз Туччилло"

Исландцы заулыбались, а Сигруд хихикнула:

– Да.

– Ну ладно, – смеясь, сказала Серена. – Все правильно. Всем нужно во что-то верить.

Мы направились к воде. Было чертовски холодно, и мой энтузиазм по поводу этой эксцентричной затеи начал постепенно таять. Мне в голову пришло, что, если бы не моя безумная идея, мы уже спали бы в своих теплых постелях. Все выстроились у края воды и вопросительно смотрели на меня. Я поняла, что пришло время начинать.

– О’кей. Итак, я решила, что нам необходимо каким-то образом признаться в том, что мы чувствуем.

Все притихли, и Руби переспросила:

– Что мы чувствуем? В каком смысле?

– Я думаю, мы чувствуем, что многое в жизни для нас уже не сбудется. Мы не будем юными невестами. Не будем молодыми матерями. У нас даже может не быть мужа, своего дома или пары маленьких деток, которых мы родим самостоятельно. Может не быть, но это не значит, что мужа и детей у нас действительно не будет. Однако мы должны признать, что уже не произойдет так, как мы думали раньше. И как надеялись.

Джорджия взглянула на меня.

– Блин, Джулия, я только расслабилась…

Мои американские подруги рассмеялись, а исландки, по-моему, не поняли, при чем тут блин.

Я раздала Серене, Руби, Джорджии и Элис салфетки, которые стащила в ночном клубе. Навязывать этот ритуал нашим исландским сестрам мне не хотелось.

– О’кей. Итак. Писать у нас нечем, так что я хочу, чтобы вы вложили все ваше разочарование в эти салфетки. Подумайте, какой вам раньше представлялась ваша сегодняшняя жизнь, и вложите все это в свою салфетку.

Я закрыла глаза и стала думать, какой я представляла себе свою судьбу. Ожидания у меня были весьма специфические. Я всегда мечтала не о семейной жизни и детях, а о веселой гламурной жизни в Нью-Йорке, которую я буду вести вместе со своими веселыми и гламурными друзьями. Я была уверена, что мои друзья переженятся и заведут детей раньше меня. А затем, в самую последнюю минуту – в моем представлении это, конечно, был самый последний год моей разгульной жизни, – появится он, мой единственный, который, несмотря на мои протесты и вопреки моей циничной натуре, влюбится в меня и сделает своей женой и матерью своих детей. Такая вот рисовалась мне картина. Я вскочу в последний вагон уходящего поезда, но все-таки вскочу. Я даже не могла допустить, что этого не произойдет. И все это я вложила в свою салфетку.

Элис думала о своем прежнем парне, Треворе. О том, как она планировала провести с ним остаток жизни. Она представляла, что у них будет несколько детей и что они с ним вместе состарятся. Элис вспомнила о всех праздниках, которые они провели вместе, о том, как они собирали елочные украшения к Рождеству и она думала, что так будет продолжаться долгие годы. Но потом Тревор сказал, что не хочет на ней жениться, а она сказала, что ему пора собирать свои вещи и проваливать.

Руби думала о том, что представляла себе счастливую, полную любви жизнь с каждым одиноким мужчиной, с которым она встречалась или просто разговаривала за последние десять лет. Перед ее глазами пролетали их лица и сцены жизни с ними, которые она себе воображала. С Леном она была женой доктора. Эмоционально поддерживала Рича в его еще не окрепшем торговом бизнесе. Потом собиралась переехать в Федеральный округ Колумбия, чтобы быть вместе с этим лоббистом, как там его звали. Прежние жизненные разочарования витали у нее в голове, и Руби представила, как вкладывает их в салфетку. Этот ритуал ей нравился. В конце концов, все эти мужчины были всего лишь фантазиями. И ничем больше. Образом, вложенным в салфетку из бара. Удивительно, как она позволяла им иметь над ней такую власть.

Джорджия думала о том, как ее Бет будет оканчивать колледж. Она представляла себе, как они с Дейлом сидят на лужайке под палящим солнцем, держась за руки, а рядом расположился Гарет и уважаемые бабушки с дедушками. Когда Бет пойдет получать свой диплом, Дейл с Джорджией будут хлопать и поддерживать ее громкими восторженными возгласами, а потом посмотрят друг на друга и поцелуются – в этот момент их гордость за дочь и собственная любовь сольются в единое целое, и они еще немного поцелуются и пообнимаются. Представив себе эту картину, Джорджия даже немного всплакнула: она уже очень долго не позволяла себе думать об этом. Теперь же, под холодным промозглым ветром и без солнца, эта потеря ощущалась очень глубоко. И по ее щекам поползли слезы.

Серена поняла, что картины того, как, по ее мнению, должна была сложиться ее жизнь, у нее не сформировалось. С помощью йоги она идеально сумела умертвить свои ожидания от жизни. Так что предвзятых представлений, от которых следовало бы избавиться, у нее просто не было. И появилось понимание, что, возможно, пришло время такие представления завести. Так что в ее случае это обернулось тем, что она только начала представлять себе жизнь, которую хотела бы для себя. И Серена вложила в салфетку свое чистое, как пустой лист бумаги, будущее.

Я взяла зажигалку, которую позаимствовала у Карла, и прошла по кругу, по очереди поджигая наши салфетки. Горели они быстро, и я сказала:

– Все, дело сделано. Этих жизней у нас уже не будет. Они ушли.

Когда огонь стал подбираться к пальцам, мы, одна за другой, бросали салфетки на землю.

– Теперь мы свободны.

Все женщины обернулись и посмотрели на меня. Первой спросила Руби:

– Свободны – для чего?

– Свободны, чтобы двигаться дальше. Без горечи. Тех жизней больше не существует. Теперь мы должны вернуться, чтобы прожить ту жизнь, которая у нас есть.

Все молчали. Думаю, никто из моих подруг раньше не видел, чтобы я, скажем так, откровенничала. Я взглянула на Сигруд, Рейкел и Хульду. Выражение их лиц было на удивление торжественным и проникнуто уважением. Я смотрела на них и гадала, о чем они сейчас думают.

– Может быть, кто-нибудь хочет что-то сказать?

За всех ответила Рейкел:

– Наши поздравления. Все вы только что открыли в себе своего собственного внутреннего викинга.

И мы, американки, переглянулись – нам было очень приятно это слышать.

Вернувшись в отель, мы позавтракали и собрали вещи. Наш ураганный уик-энд подошел к концу. Пора было возвращаться домой. Да. Время вернуться домой. Хватит, довольно с меня. Научилась ли я чему-то за эти дни? Думаю, да. Рада ли, что встретила Томаса? Чтобы понять это, видимо, нужно немного подождать.

В аэропорт мы ехали притихшие, невыспавшиеся и разбитые; с похмелья хотелось пить, и мы восстанавливали водный баланс, попивая из бутылок с минералкой, прихваченных из номера. Элис, которая была за рулем, решила сделать важное заявление:

– Знаете, я просто хотела вам сказать, что верю в эльфов.

Мы посмотрели на нее и сонно заулыбались. Силы, чтобы отреагировать на это, остались только у Руби.

– Неужели? Правда?