Читать книгу "Не гаси свет - Бернар Миньер"

Мадам, к нам обратились директор школы в Неваке Валери Девинь и преподаватель Пьер Шабрийяк. Они подозревают, что вы оказываете психологическое и физическое давление на вашего пятилетнего сына Тома. Мальчик много раз появлялся в школе с синяками на локтях, коленях и лице (снимки прилагаются). Мадемуазель Девинь и мсье Шабрийяк указывают, что в последнее время Тома часто отсутствует на занятиях, не выполняет домашние задания, у него меняется настроение, и он почти все время грустен и замкнут. В беседе с психологом мальчик признался, что боится вас.

Наша служба создала расширенную комиссию, чтобы проверить факты и установить истину. Вы будете приглашены на заседание и сможете высказаться. Учитывая серьезность положения, мы решили обратиться к прокурору Республики по делам детства с запросом о передаче Тома под нашу юридическую ответственность. Мнение мальчика тоже будет выслушано, но выбор учреждения (или приемной семьи), куда поместят вашего сына, остается за нами.

Примите заверения в нашем…

Несколько мгновений Мила не могла пошевелиться и даже дышала с трудом, а потом, не веря своим глазам, перечитала текст и просмотрела фотографии, на которых действительно были ясно различимы синяки на теле и лице ее сына. Женщине хотелось смеяться, но из груди ее вырвалось рыдание. Какой бред! Тома — отважный мальчик, сорвиголова, он бегает, прыгает и — естественно! — падает. Да, ее сын часто набивает шишки и обдирает коленки, но нельзя же делать из этого такие идиотские выводы…

В прежние времена ее реакция была бы мгновенной: звонок адвокату, а потом дуре-директрисе. Она бы всех закопала! Недоумки вообразили, что мать может причинить боль сыну! Увы, сейчас она слишком слаба и растеряна… Завтра… это может подождать день… или два… Ей нужно набраться сил. Перебороть усталость…

Мила бросила конверты на кухонный стол, выпила еще одну порцию джина с тоником, достала из аптечки пузырек с бензодиазепином и приняла сразу три таблетки.

Сервас просмотрел записи, которые делал во время разговоров по телефону:

Мила Элен Болсански, родилась 21 апреля 1977 года в Париже. Единственная дочь Константина Аркадьевича Болсански и Мари-Элен Жоффрей-Бертен (погибли 21 августа 1982 года в автомобильной аварии). Жила в приемных семьях, потом в пансионе, хорошо успевала по всем предметам благодаря влиянию классного руководителя мсье Вильяма. Была лучшей ученицей класса. Врач, специализируется в космической медицине, доктор наук, в 2008 году совершила полет на корабле «Союз» на Международную космическую станцию. Вторая женщина-космонавт Франции.

В 1989 году, в возрасте двенадцати лет, дважды лежала в психиатрической клинике, после того как совершила две попытки самоубийства (диагноз: депрессия, серьезные нарушения психики). После клиники находилась под психиатрическим и терапевтическим наблюдением, от которого отказалась по достижении совершеннолетия, несмотря на резкие возражения опекунов (дяди и тети). Продолжила блестяще учиться в высшей школе, 21 апреля 1995 года, в свой восемнадцатый день рождения, обручилась с Режисом Эскандом, тоже против воли близких. Через полгода жених разорвал с нею отношения. Два года спустя Эсканд покончил жизнь самоубийством в тюрьме, куда был отправлен за изнасилование несовершеннолетней.

В 2003 году Национальный центр космических исследований отбирает ее в отряд космонавтов, в 2005 году она становится членом космического отряда Европейского космического агентства. По всей вероятности, ни НЦКИ, ни ЕКА не было известно о существовании ее психиатрического досье, а тестирование она прошла блестяще.

20 ноября 2007 года она вместе с Леонардом Фонтеном отправляется в Звездный городок.

Негусто, но подтверждает рассказ Фонтена… По какой-то непонятной причине Мартен вдруг вспомнил дом Милы: длинный и темный, как штрек, коридор, ведущий в кухню, высокий горделивый силуэт женщины, идущей впереди него. Ощутил ли он тогда холодок предчувствия? Ни малейшего.

Сыщик бросил взгляд на лежавший на столике телефон. Куда провалился Больё? Он давно должен был получить ордер. Неужели возникли какие-то препятствия?.. Нет, исключено. Полицейский достал из пачки сигарету, сунул ее в рот, но прикуривать не стал. Мобильник завибрировал.

— Сервас, — произнес майор, взяв трубку.

— Это Больё, — услышал он долгожданный голос своего коллеги.

— Ну что?

— Судья, чертова баба, хочет прикрыться, трясется за свою карьеру: мол, как же так, бывшая космонавтка, вторая француженка в космосе, знаменитость… Пришлось слегка ее тряхнуть… обменялись парочкой любезностей, но ордер я получил. Полагаю, на этот раз ты захочешь к нам присоединиться?

— Ну, раз ты приглашаешь…

Мартен смял сигарету, раскрошив ее в ладони в труху.

Ее ребенок. Они хотят забрать у нее ребенка. Отдать его незнакомым людям, в приемную семью, а он такой хрупкий… так от нее зависит… Что с ним будет? Тома, ее сокровище… Они не имеют права! Она никого не подпустит к своему мальчику! Отец не пожелал признать сына, так что мать — его единственная семья. Тома, дорогой мой, любимый, я им не позволю… Мила допивала то ли второй, то ли третий стакан джина с тоником — она перестала считать выпивку, и в каждую порцию наливала чуть больше джина. Мысли ее путались из-за принятых таблеток. Она должна взять себя в руки. Завтра… завтра ей станет лучше… Она будет биться… за своего ребенка, за них обоих… «Господи, как же я устала, как вымоталась…»

Завтра…

Мила ринулась в туалет, и ее вырвало вонючей смесью желчи, джина и кофе. Она хрипло дышала, пот стекал по ее вискам, сочился из всех пор… Влажные волосы прилипли к голове. Женщина долго сидела на полу, прижавшись воспаленной щекой к холодной стене, и судорожно рыдала.

Она бесшумно поднялась по лестнице, осторожно заглянула в приоткрытую дверь детской и увидела, что Тома сидит на кровати со своей игровой приставкой. Вид у мальчика бы сосредоточенный, но спокойный — он улыбался. Слезы хлынули у его матери из глаз: она глотала соленые капли, пытаясь не сорваться в крик, а когда вернулась на кухню, пережила самую длинную и страшную в своей жизни минуту. На столе лежали ножи, а ее голое запястье выглядывало из рукава пеньюара. Яркой вспышкой в мозгу пришло давнее воспоминание: ей двенадцать, она в «Скорой», лежит на носилках с перебинтованными запястьями…

Гроза расходилась все сильнее. Косые струи дождя заливали стекла, бледные молнии зловещими прочерками освещали небо… Звонок в дверь напугал ее до трясучки. Кто это может быть? Неужели он явился, чтобы насладиться победой? Она побрела по коридору.

— Мадемуазель Болсански? Это полиция. Откройте! — донеслось из-за двери.

Полиция… Слово пронзило ее мозг, как удар стилета. Хозяйка дома медленно потянула на себя створку двери и окунулась в шум дождя. В лицо ей сунули полицейское удостоверение. Господи, как их много… Все в прорезиненных плащах и куртках «Кей-уэй», с оранжевыми нарукавными повязками. На верхней ступеньке стоял кудрявый, как пудель, коротышка — он все время шмыгал носом и смаргивал с ресниц капли дождя.