Читать книгу "Лазурные берега - Сара Ларк"

Наконец раздался голос Макандаля — пронзительный и чарующий, как тогда в сарае, где Джеф услышал его в первый раз. Здесь, перед своим народом, собравшимся перед ним, Макандаль говорил еще более уверенно и властно.

— Друзья мои! — приветствовал он слушателей, — воздавайте почести не мне. Воздавайте почести богам и духам, которые прислали меня к вам!

Макандаль взял факел и зажег приготовленную охапку дров. Огонь разгорелся моментально, и одна из женщин — Джеф узнал женщину в белых одеждах, которая перед этим показывала ему дорогу к конюшне, — подготовила котел, который затем повесила над огнем. Другая принесла курицу, еще одна — калебасы с водкой из сахарного тростника и ромом. Церемония вуду началась.

Однако Макандаль не только заклинал богов. Его жертвоприношение и призывы были довольно сдержанными. Джефу бросилось в глаза то, что бутылки с водкой здесь не пускали по кругу и никто не впадал в транс, не кричал и не дергался, как это происходило во время церемоний обеа, когда духи вселялись в тела верующих. Было ли одно связано с другим? Джеф считал, что одержимость всегда является последствием приема большого количества алкоголя во время церемоний. Здесь же, очевидно, стремились к другому — чтобы верующие сохраняли ясную голову, пусть даже пары´, которые в конце концов стали выходить из котла, после того как в нем смешались кровь жертвенных животных, щедро влитая туда водка из сахарного тростника и аромат различных трав, одурманивали. Или оживляли?

Джеф не знал, лишился ли он собственной воли или, наоборот, получил приток мужества и надежды. В любом случае песни общины были громче и пронзительней, чем то, что он слышал до сих пор на подобных собраниях. Между тем теперь они больше походили на призывы к бою, чем на гимны.

— Боги любят вас! — воскликнул Макандаль, который, обрызгивая общину жидкостью из котла, благословлял ее. — И они сделали вам подарки! Одним из подарков являюсь я — меня ниспослали сюда, чтобы вывести вас на свободу! Второй подарок — это земля! Мы все… или по крайней мере наши отцы, уже когда-то владели землей. Там, за морем, в Африке, на нашей родине! Затем нас похитили и привезли сюда белые люди, гонимые жадностью и злобой, на эту новую землю, которая якобы принадлежит им. Но это не так! Земля всегда принадлежит тем, кто ее обрабатывает! И поэтому мы имеем право на эту землю! Боги открыли мне, что они стоят на нашей стороне. Они дарят вам… они дарят нам Эспаньолу — эту страну! Посмотрите на это, дети мои! — Макандаль притянул к себе одну из молодых женщин, которые полукругом стояли на коленях у костра, озаряемые его светом, и нанес ей на лоб немного крови из котла. Затем он распахнул ее одежду, которая легко соскользнула с ее тела на землю. Голая изящная женщина стояла на коленях перед собравшимися. Она улыбалась, радуясь тому, что ей оказали честь и избрали для ритуала.

— Если она — Эспаньола, — Макандаль, словно факир, вытащил полотно из горшка, который стоял позади него у огня, — то сначала она носила этот цвет. — Он торжественно накинул на плечи женщины желтую шаль, которая, однако, едва прикрыла ее наготу. — Это цвет индейцев-араваков, которые изначально здесь жили.

Раздались торжествующие возгласы кое-кого из слушателей. Очевидно, это были потомки араваков.

— Затем появились белые. — Голос Макандаля стал угрожающим, и Джефу показалось, что где-то зазвучала дробь барабанов, подчеркивая его слова. — Они убивали людей из местных племен. Людей, которым принадлежала эта страна на самом деле! Они поработили их, принесли им свои болезни, свою водку, свои грехи! — Макандаль взял большой белый платок и накинул его на тело молодой женщины так, что закрыл бóльшую часть желтой шали.

— Сначала явились испанцы, затем — французы, — продолжал говорить он, — все злобные и испорченные. Однако боги заставили их найти свое несчастье, перенеся их вместе с их жадностью и самонадеянностью на черный континент, чтобы там они ловили рабов для своих плантаций. Так мы попали на Эспаньолу, друзья мои. Так и я попал на Эспаньолу — и принес с собой месть! — Словно по волшебству, в руке Макандаля появилась черная простыня. Он нежно закутал в нее женщину, так, что белого покрывала больше не было видно. — Вы видите, кому будет принадлежать Эспаньола, когда мы наконец начнем сражаться? — спросил Макандаль громким голосом у толпы.

Люди возликовали, захлопали в ладоши, некоторые женщины стали издавать странные звуки, похожие на трели. Молодая чернокожая африканка плотно запахнула на себе ткань и посмотрела на Макандаля.

— Я принадлежу тебе, только тебе! — прошептала она.

Джеф скорее прочел эти слова по ее губам, чем разобрал их, однако Макандаль, должно быть, хорошо расслышал их и кивнул головой.

— Я принадлежу всем вам! — сказал он. — Я принадлежу этой стране, я сам — эта страна…

— Ты никогда не умрешь! — воскликнула одна из женщин.

— Я никогда не умру! — подтвердил Макандаль.

И снова его сторонники закричали и засвистели.

— Скоро, скоро настанет день, когда мы одержим победу! — воскликнул Макандаль. — Итак, делайте то, что вам предначертано. Мужчины должны готовиться к сражению, а женщины помогут мне с растениями и напитками. Мы приготовим много порций яда, чтобы отправить плантаторов в ад. Это произойдет в великий, благословенный день!

Макандаль поднялся и протянул молодой женщине, стоявшей рядом с ним, руку, чтобы повести ее в храм. Его избранница засияла, бросая на остальных женщин ликующие взгляды. Вероятно, в эту ночь она разделит ложе с Духом. Они вдвоем, словно божественная пара, покинули круг света у входа в грот, а затем скрылись внутри красного холма. Ворота закрылись, и Майомбе и Тейсело заняли свои места рядом с ними.

— Я думал, что мне надо с ним поговорить, — обратился несколько смущенный Джеф к мужчинам, которые сопроводили его сюда.

Один из них кивнул:

— Да. Мы доложить о тебе, он тебя вызывать. Ты идти к двери, ждать. Он тебя звать.

Джеф спросил себя, не занят ли Дух сейчас чем-то более важным. Взгляд, который бросил Макандаль на молодую женщину, был довольно красноречивым… Ну ладно, можно и подождать. Перед дверью сидели некоторые из женщин, до этого стоявшие на коленях вокруг костра. Они, казалось, тоже ждали. Может, у них тоже были какие-то вопросы к Макандалю? Или же они жили в гроте? Женщина в белом кафтане с равнодушным лицом также сидела у входа в грот. Увидев седло и оружие Джефа, она узнала его и улыбнулась.

— У тебя никто не взял это, новый человек? — спросила она.

Джеф покачал головой:

— На конюшне никого не было. А оставить там эти вещи я не решился. Я имею в виду… если даже здесь, посреди селения, воруют скот…

Женщина поморщилась.

— Никто здесь не ворует, — объяснила она. — Тем более скот. Это просто выдумки Сималуа.

— Кого? — спросил Джеф.

Женщина указала на кораль для крупного рогатого скота.

— Той женщины, хозяйки коров. Она родом из Африки, из какого-то странного племени. Для ее соплеменников ценность женщины определяется тем, сколько у нее коров, а тут, конечно, у Симы не было ни одной. Попав сюда, она была совершенно не в себе. Сима сбежала из какого-то борделя в Порт-о-Пренсе. Там она вроде бы вынуждена была оставить своего ребенка или же потеряла его. Она почти не говорит по-французски, и, к сожалению, у нас здесь нет никого, кто понимал бы ее язык. Из ее племени, наверное, редко кто попадает в рабство, потому что они — великие воины, так говорит Сима. Но об остальных племенах можно сказать то же самое. Я думаю, что, скорее всего, ее племя много кочует внутри страны. И это осложняет задачу ловцам рабов, они ведь не хотят гоняться за своей добычей целыми днями… Как бы там ни было, Сима была очень несчастна, а мой муж… Ну да, если он чего-то хочет… — Женщина вздохнула и подняла руки.