Читать книгу "Кто посеял ветер - Неле Нойхаус"

— И они связывались не только в этот раз, а общались довольно часто, — рассказывал Кай. — Только в субботу четырежды — в 7.12, в 8.15, в 9.45 и в 14.32. Они созванивались даже сегодня утром. Странно, не правда ли?

Пия это странным не находила. Это лишь подтверждало ее подозрения. Фридерике Францен не подвергалась в субботу нападению — теперь Пия была в этом твердо уверена.

Потсдам, 31 декабря 2008 года

Опустились сумерки. Время от времени потрескивали петарды. Ей было холодно, и она ежилась, плотнее натягивая куртку на плечи. Под туфлями хрустел снег. Она жалела, что оставила автомобиль на парковочной площадке перед яхт-клубом, явно недооценив расстояние. Когда она преодолела заснеженный газон и подошла к воротам виллы с огромными, уютно светившимися окнами, все ее тело было покрыто потом. У нее сжалось сердце. Она положила руки на холодную решетку, и на глазах у нее выступили слезы. Этот дом должен был принадлежать ей. Она хотела жить в нем вместе с Дирком, а теперь здесь расположилась эта Беттина! Она прошла вдоль голой, по причине зимы, живой изгороди и нашла в ней небольшую прогалину, через которую без труда проникла внутрь. На озере был полный штиль. Деревья протягивали к небу голые сучья. На морозном воздухе ее дыхание тут же становилось белыми облачками. Внезапно в ее душе поднялась бурная волна ненависти, такой горячей, что, казалось, сейчас снег начнет таять у нее под ногами. Ею овладела жажда мести. Дирк обманул ее. Он заманил Сьерана в Берлин, убил его и подставил ее, создав видимость, будто убийцей является она, чтобы от нее избавиться! Она подошла к двери и нажала кнопку звонка.

— А-а, привет, — удивленно произнесла Беттина. — Вот так неожиданность!

Она была красивее, нежели ее образ, запечатлевшийся у нее в памяти. Блестящие темные волосы, идеальная фигура, слегка загорелая кожа.

— Дирк дома? — спросила она.

— Нет.

Недоверие во взгляде. И даже страх.

— Могу я подождать его?

— Нет. Уходите.

Интересно, какими лживыми россказнями о ней он ее пичкал? Бесцеремонно отодвинув ее в сторону, она вошла в просторный холл, подавляя приступ ненависти. Высокая, роскошно украшенная елка горела красными и желтыми огнями. В зеленом салоне стоял длинный, богато сервированный стол. Они явно ожидали друзей, чтобы весело отпраздновать Новый год. Эта мысль была для нее невыносимой. Здесь она провела месяцы, давая указания архитекторам, дизайнерам и рабочим. Благодаря ее усилиям, на месте руин поднялась шикарная вилла. Каждый вечер они с Дирком ходили по комнатам и обсуждали ход работ. Откуда ей было знать, что он создает все это для другой? Ее душила безумная ненависть, затмившая все остальные чувства. Эта женщина украла у нее Дирка.

— Если вы сейчас же не уйдете, я позвоню в полицию, — раздался сзади испуганный голос.

Она обернулась. На полу, выложенном плитками черного и белого мрамора, вся в белом, стояла Беттина, величественная и красивая, словно шахматная королева. А что представляла собой она?

Дальнейшее она помнила довольно смутно. Помнила, что в руке у нее оказалась кочерга, что на безупречном лице Беттины появилась кровь. Много крови. Помнила ошеломленное выражение на детском, кукольном лице, помнила осколки фарфора и хрусталя. Мерцающие огни свечей, горячий воск на ее холодных пальцах, вспыхнувшую факелом елку. Помнила, с какой жадностью пламя пожирало портьеры, лизало ковры и потолок. Она стояла, очарованная и в то же время потрясенная этим зрелищем.

Если этот дом не достался ей, не достанется он и этой женщине, которая разрушила все чудесное и замечательное, что было между ней и Дирком. Позади нее с громким треском лопнуло оконное стекло, затем второе. Раздуваемый уличным ветром огонь превратил дом в пылающий ад.

— Желаю тебе счастливого Нового года, — сказала она Беттине и, перешагнув через нее, направилась к двери.

Отныне 31 декабря станет для Дирка Айзенхута незабываемым днем. Об этом она позаботилась.

Мобильный телефон Марка был отключен, так же как мобильные телефоны Теодоракиса и госпожи Францен. Прибывшая Фрауке Хиртрайтер сделала приблизительный эскиз интерьера дома, который внимательно изучили Шефер и его люди. Приехала даже доктор Николя Энгель и, не желая оставаться в стороне, взяла руководство на себя. Они обсудили, как лучше всего проникнуть в дом, чтобы обезвредить преступника с помощью светошумовых гранат или слезоточивого газа и задержать его.

— Мы не знаем, в каком помещении он находится, — заметила Пия.

— Это не имеет значения, — возразил Шефер. — Дом не так уж велик, и это обычная наша работа.

— Я против, — решительно заявила Пия. — Сначала мы должны поговорить с Марком.

Юноша переживал глубокую психологическую травму. Выслушав его родителей и Фрауке Хиртрайтер, Пия отчетливо представила, в каком душевном состоянии должен был пребывать в данный момент Марк Тейссен. Никто не мог сказать, что же все-таки побудило его взять в заложники тех, кем он так восхищался.

— Попробуем позвонить по стационарному телефону, — предложила Пия. От ее внимания не ускользнул быстрый взгляд, которым обменялся Шефер с двумя своими людьми. В принципе, они были за быстрое решение, но оно представлялось им слишком рискованным в плане угрозы для жизни заложников.

Полицейский психолог набрал номер под диктовку Фрауке и стал ждать ответа. Включился автоответчик, но записанный ответ очень скоро прервался.

— Да?

— Марк, меня зовут Гюнтер Ройль, я психолог и хочу поговорить с тобой.

— А я не хочу говорить с вами.

— Мы очень беспокоимся о тебе. И родители твои здесь. Ты с ними не хочешь поговорить?

Пия встретилась взглядом с отцом Марка и увидела на его лице отчаяние. Он и его жена сидели на заднем сиденье автобуса.

— Нет, пусть они убираются, — резко ответил юноша. — Среди вас есть женщина, которая разговаривала со мной в субботу?

— Какую женщину ты имеешь в виду? — спросил полицейский психолог.

— Светловолосая тетка из уголовной полиции. — Голос Марка отчетливо доносился из динамика. — Она наверняка здесь.

Сердце подпрыгнуло у Пии в груди. На это она не рассчитывала.

— Но Марк, она не… — начал было психолог.

— Я хочу говорить с этой женщиной, — упорствовал юноша. — Больше ни с кем. И она должна принести с собой пару банок «Ред Булл». Через десять минут, перед входными дверями.

Сказав это, он положил трубку. Полицейский психолог скорчил недовольную гримасу.

— Об этом не может быть и речи, — заявила советник уголовной полиции Энгель тоном, не терпящим возражений. — Госпожа Кирххоф ни при каких обстоятельствах не должна входить в дом.