Читать книгу "Берегиня - Руслан Валерьевич Дружинин"

пристяжных, зато путь на Тузы отвоёван. Как можно бояться, когда власть над Башней стала ближе на четверть? Как можно бояться, когда новый твёрдый шаг сделан! Сердце Ксюши застучало свободнее и теплее. Даже без Перуницы никто не устоит против неё. За баррикадой открылся пустой коридор, в конце него новая лестница. Взлётные спешили наверх не меньше, чем сама Ксюша.

На Тузах пусто. Всех, кого можно Фаныч давно отослал защищать себя вниз. Тузы богато обставлены для верхушки – конечно, для самого Фаныча и его пристяжных – в одной, особо роскошной квартире, среди перекрашенной мебели, старых мутных зеркал и грязных ковров, на широченной постели сидел в мягком халате толстый крышак Скипера. Почему он сам не сбежал, когда ни его Цаца, ни пристяжные на Тузах не остались? Наверно, просто поверить не мог, что Вышка взята кучкой залётных и никто им изнутри Скипера не помогал; а если Скиперские помогали, то и Вышка обложена, и бежать некуда, и даже своё ружьё возле кровати Фаныч не тронул, как только к нему вошли.

– Ну чё, братан, подрезали мы тебя чутка… – рукавом шубы вытер Клок забрызганное кровью лицо.

– Сучий ты фраер, Клочара. Против Права попёр. Всё, кранты тебе: маж лоб зелёнкой. Сходняк тя подпишет. Ты ж не на меня, ты на весь Центр залупился, ты войну начал, падла, – сипло ответил крышак.

– На сходняк стрелки кинул, ага, жироёпище? Не, Фаныч, знал бы ты, чё да как в Центре разрулят, сам бы припух, как щас офаршмачился! А теперь всё: моя Каланча, моя маза, мой Скипер!

Фаныч дёрнул цапку к ружью, Клок метнулся быстрее и перехватил дробовик. Бурое от чужой спёкшейся крови лицо уставилось в Фаныча. Тот ненавидяще сверлил Клока глазами и шумно сипел.

– Ты чё шустришь, курглый? Списаться решил? Не, мы с тобой ещё потолкуем! Ты тока глянь-глянь, зацени, кто при нас!.. Ксюха! – Клок окликнул её по имени, и Ксюша такого не ожидала, пусть бандиты давным-давно знали, как зовут её по-настоящему. Она вышла из-за спин пристяжных. По жирной щеке Фаныча пробежала нервная судорога.

– Ну чё, допёрло? – победоносно рисовался перед ним Клок. – Колись лучше сразу, где Посвист, терпила?

Фаныч тяжело засопел, почесал кудластую грудь под линялым халатом и молчал будто каменный стопельник.

*************

– А-а, зачуханы! Амбец вам, гниды отмороженные! Братва вас порешает, не обсидитесь на Каланче; хер вам, а не Скипер, а-а!

Фаныч орал, поносил своих палачей матюками, но держал стояк крепко и не кололся. Пузатого крышака подвесили за руки на верёвке, на балке посреди его же Тузов, и взялись пытать. Клок поручил это дело двум пристяжным, кому, видно, не впервой доверял развязывать важные языки, но и сам далеко не стал уходить. И Ксюша стояла бок о бок с Клоком и смотрела, как добывается Посвист.

Обезглавленная Каланча Скипера быстро сложила оружие. Многие местные тут же перешли на сторону Клока, а разбежавшиеся мизга и загоны понемногу вернулись. Как только они слышали о Серебряне и видели на Каланче обгорелые трупы, то понимали, что жахнул не простой срез, дела настали серьёзные, и сила теперь может быть не за Центром. Со Взлётки прибыло подкрепление, но пока что Каланчу в большинстве стерегли те же самые люди, которые сражались против Раскаянья. Всё устроилось настолько тонко и ненадёжно, что могло рухнуть в любую секунду, если Клок и его пристяжные не найдут Посвист.

Знал это Клок, знала и Ксюша, но, что хуже всего, знал это и Фаныч, и он не кололся, не сдавал им свой Посвист, и держал стояк до подхода Центральных; а его что есть силы мутузили, обдирали, пыряли и резали.

Начали с зубов и ногтей, с пальцев рук, потом перешли к ногам. На первых парах для пыток сгодились обычные пассатижи. Но когда пальцы рук и ног были сломаны, пристяжные взялись рвать Фанычу ноздри и выдирать зубы. Жирное тело излупили арматурой до черноты, выбили колени, подрезали сухожилия, и продолжали дубасить, как крысиную тушу на крючьях. Не трогали только голову, чтобы Фаныч случайно не сдох и не отключился.

Ксюша знала, что точно также могут поступить с ней, как только выяснится, что она больше не жарит молниями. Её точно также подвесят, и она… она ещё ни разу не видела столько боли, не могла и представить себе, как сильно можно измываться над человеком, а тот ещё будет жить, и орать, и материть своих палачей. Ксюша с трудом примеряла чужую боль на себя и кишки у неё скручивались от холода. Нет, она бы сломалась после первого же выдернутого из сустава пальца, после первого же выдранного из десны зуба. Она бы созналась во всём, и согласилась со всем, и сделала всё, чего бы бандиты от неё не захотели.

Прошёл час. Ксюша прислушивалась, громче ли кричит Фаныч, или слабеет, сдаётся и затихает? Время нещадно их поджимало, боль и страдания крышака всё сильней затирались угрозой облавы из Центра. Сердце Ксюши колотилось за каждую упущенную в напрасном ожидании минуту. Центральные прямо сейчас могли собирать толпы загонщиков для атаки на Вышку, а у Раскаянья с Клоком нет даже Посвиста, чтобы удержать примкнувших к ним Скиперских!

Почему он молчит? Ему же отчаянно больно! Но он крепится и назло тянет. Нельзя ждать: надо выколоть ему глаз или отсечь ухо – от такой сильной боли он сразу сознается!

Пристяжные сами, как назло, не спешили, и ворочались возле жертвы, иногда подшучивали на счёт дела, словно Фаныч мог повеселиться заодно с ними. Из стеклянных бутылок они принялись медленно поливать ему брюхо кислотой. Поднялся едкий дым, кожа вспучилась и облезла с живота крупными струпьями. Фаныч орал, хуже резанного. Пристяжные полили ещё, и опять вырвали крик, но теперь тише, перемеженный с тихим поскуливаньем.

Ксюша затаила дыхание, но не от едкой вони, она ждала, что Фаныч сознается! Тот с трудом поднял голову, что-то прошлёпал распухшими губами насчёт ласкунов, и брюхо ему снова облили.

Опять ждать? Неужто пытка – это только терпение; терпение жертвы и терпение палача – одним словом: выматывающая рутина. Жертва следит, насколько ей больно и сколько ещё боли она сможет вынести, а палачи переходят от приёма к приёму, и стараются повышать напряжение боли, и лишь немного досадуют, что не вышло по-старому, и тут же бодрятся, что можно провернуть с жертвой новый