Читать книгу "Моногамист - Виктория Мальцева"

Николь долго смотрит на меня:

— Зря ты так противишься мне — себе только хуже делаешь, не замечая очевидных вещей и упуская лучшие для себя возможности. Я пробуду у вас ещё несколько дней. Если передумаешь, ты ведь знаешь, где моя комната?

— Разумеется.

— Ок, тогда помни, каждую ночь я тебя жду. Тебя и твоего дружка, обделённого лаской и вниманием. Не хочешь сам — подумай хотя бы о нём! — встаёт и с видом королевы покидает столовую и меня в полном недоумении.

Николь, пожалуй, переплюнула даже Брук по настырности и навязчивости, а главное, в наглой самоуверенности. Тем не менее, после этого разговора я выдохнул с облегчением — решил, что родственница больше не станет лезть напролом, и спустя обещанные ею несколько дней уберётся восвояси.

Я ошибался.

Calum Scott — Yours

В пятницу, ближе к вечеру, мне позвонила Лера:

— Ты когда домой вернёшься?

— Поздно, у меня встреча.

— С кем?

— Ты не знаешь, это по работе.

— Уверен, что я не знаю этого человека?

— Ну, не уверен точно, возможно вы и встречались где-нибудь на вечеринке, а почему ты спрашиваешь?

— Любопытствую. Ладно, пока.

— Лера, мне не нравится твой голос. Ты в порядке?

— Нет, я не в порядке. Но это не имеет никакого значения, по всей видимости. Ладно, Лурдес капризничает, мне пора. Удачного вечера.

— Лера, я…

И гудки в ответ — бросила трубку. У меня оборвалось сердце. Набираю её сам — не берёт. Ещё раз набираю — абонент не доступен.

Я в ужасе — Лера на грани срыва, подобное поведение совершенно не в её духе, значит, дома явно случилась какая-то катастрофа, и не нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы понимать, что имя ей — «Николь».

Домой я не еду, а гоню, и как часто бывает в подобных ситуациях — попадаю в аварию. К счастью, без пострадавших, но машину я разбил и свою и несчастной девушки, сидящей за рулём Доджа.

— Мисс, — обращаюсь я к ней, — у меня дома беда, потому так и торопился. Я прошу вас войти в положение, давайте решим наши финансовые вопросы быстро и на месте? Я выпишу вам чек?

Девушка кивает, поедая меня при этом глазами, и я для себя отмечаю, что начинаю ненавидеть своё лицо ещё больше, чем раньше.

— Можно я позвоню вам? — спрашивает она внезапно.

— Зачем? — недоумеваю и чувствую, как мой голос наливается свинцом.

— Ну Вы же сказали, у Вас беда… Чтобы узнать, всё ли у Вас в порядке!

— Давайте, я лучше сам Вам позвоню?

— Давайте, — и протягивает мне визитку, из которой я узнаю, что разбил машину флориста Джанет Ли.

Но мне в этот момент совершенно всё равно, кем является девушка, будь она хоть космонавтом — у меня дома Беда!

Через пару минут я снова несусь домой, но теперь уже на разбитой машине. Дом нахожу всё в том же положении, что и раньше, пожара нет, полиции нет, медработников с каретой скорой помощи тоже. Но почему-то легче не становится.

По лестнице, ведущей в нашу спальню, я бегу, перепрыгивая по три ступеньки, и очевидно, делаю это с таким грохотом, что Лера выходит мне навстречу.

Увидев её, у меня одновременно и облегчение и тревога: она дома, и это главное, но в глазах у неё столько боли, что у меня сжимается сердце.

Chad Lawson — She

Я даже не помню тот момент, когда мы оба решили обняться, просто вжались друг в друга с такой силой, какая бывает только в моменты острых переживаний, когда нечто страшное оказывается позади тебя, и ты в ту же секунду осознаёшь, как дорого для тебя то, что ты мог вот только что потерять…

Моя Лера плакала, и это были первые её слёзы с тех пор, как она избавила меня от моей болезни… Лера, которая почти никогда не плачет, как бы ни было тяжело, моя стойкая и упрямая Лера, стыдливо вытирала обильные ручьи со своих щёк. Она ничего не сказала, ни слова, ни единой жалобы на свою сестру, но мне не нужно было знать: решение уже было принято.

Я выставил Николь из нашего дома на следующий же день, великодушно дав отоспаться после «бурно проведённой ночи со мной» — эта бессовестная нахалка умудрилась убедить Леру в том, что у нас свидание и Бог весть ещё в чём, а виной всему злополучная банковская карта, та самая, которую я дарю всем, с кем сплю!

И моя Лерочка поверила… Почему? Ну почему, Лер?

Я не стал терзать её и без того расшатанную нервную систему этим вопросом, главное, что я услышал, и что стало моей наградой за бдительность:

— После того, как ты открыл эту дверь, всё итак встало на свои места.

И я ей ответил:

— Лера, не верь людям, верь только своему сердцу и помни о том, что я обещал тебе: я никогда не обижу тебя. Никогда, никак и ничем. Помни это, пожалуйста, всегда, и всегда говори со мной прежде, чем впадать в панику. Ладно?

— Ладно, — уверенно отвечает она, крепко обнимая меня за талию, и прижимая своё лицо к моей груди.

— Ладно.

А я думаю о том, что важнее и дороже моей семьи для меня ничего нет, и с каждым днём врастаю в неё всё больше и больше, растворяясь в жене и детях. Не существует больше «Я», есть только «МЫ».

Никому, никогда и ни при каких обстоятельствах я не позволю разрушить свою семью, уничтожу любого, кто посмеет поставить её под угрозу, будь это хоть сам Папа Римский!

Глава 53. Беда

“Don’t love deeply, till you make sure that the other part loves you with the same depth, because the depth of your love today, is the depth of your wound tomorrow.”

Nizar Qabbani

Hiatus — Fortune's Fool

Беда воистину не приходит одна.

Ненастное февральское утро, вопреки своему обыкновению вместо обычной мороси Сиэтла ночью выпал снег с дождём, и Лера не пустила меня на обычную пробежку. Высвободившееся время мы с наслаждением коротали сидя в мягких диванах у стеклянной стены, наслаждаясь друг другом, утром, тишиной, поскольку дети ещё спали, и горячим ароматным кофе. Обсуждали последние успехи детей, особенно Лурдес, которая только-только начала ходить, но уже смело выдавала новые словечки. Моя семья в эти недели — более занятное кино, нежели самый кассовый блокбастер.

Внезапно зазвонил Лерин телефон, и по выражению её лица я понял, что случилась беда.

— Бабушка умерла, — тихо произнесла она, положив трубку, и тут же отвернулась к стеклу.

По щеке её бодро скатилась огромная слеза, за ней тут же ещё одна и ещё, и вот я уже рядом, на её диване, обнимаю, пытаюсь всеми силами согреть её душу, так внезапно погружённую сотовыми волнами в самый ледяной холод.