Читать книгу "Огненные палаты - Кейт Мосс"

Флоранс поцеловала Маргариту в лоб, уже, казалось, начавший остывать, потом накрыла ее нежное лицо простыней. Она не будет плакать. Сейчас не время горевать. Слишком многое нужно сделать.

Шел шестой час вечера накануне Дня Всех Святых.

Глава 68

Замок Пивер

Пятница, 22 мая 1562 года

– Канун Дня Всех Святых, – произнесла Сесиль негромко. – Девятнадцать лет прошло, а кажется, что это было вчера.

Бернар кивнул.

Убаюканная их голосами, Мину заморгала, с удивлением обнаружив, что по-прежнему находится в камере. Еще не рассвело, но небо на востоке уже начинало понемногу светлеть, свидетельствуя о том, что близится утро. В ее ушах стояли их слова, а в голове роился мириад вопросов. Мину не знала, с чего начать. Она посмотрела на отца, потом снова на мадам Нубель.

– Я понимаю, каким человеком был де Брюйер, но не отдать ему его же собственного ребенка? Почему так важно было, чтобы он считал, что я не выжила?

– Ты родилась девочкой, – просто сказал Бернар. – За год до того Маргарита произвела на свет девочек-двойняшек. Через несколько часов после рождения их забрали у нее по приказу мужа под тем предлогом, что их должен осмотреть врач. Больше она их не видела. Обе были обнаружены мертвыми в своих колыбельках.

– Обе сразу? – ахнула Мину.

Сесиль кивнула:

– Ходили слухи, что это он приказал их убить. Все так считали, хотя никаких доказательств не было.

– Своих родных дочерей… – ужаснулась Мину.

Бернар покачал головой:

– Он хотел сына. Ему отчаянно нужен был наследник, который унаследовал бы его владения. Кормить дочерей, которые выросли бы и потребовали приданого и ушли в чужие семьи с его землями, он не желал.

– Он был гнусный человек, – сказала Сесиль.

– Это не просто гнусность, – возразила Мину. – Это смертный грех.

Бернар наклонился вперед:

– А Флоранс была совершенно уверена, что тебя ждет точно такая же судьба, потому и дала Маргарите слово.

Мину покачала головой, представляя, что должна была пережить Маргарита.

– Ничего обсудить мы не успели. Внезапно внизу хлопнула дверь, и капитан рявкнул на служанок, чтобы не путались под ногами. Я услышал, как он идет по лестнице. Времени думать не было.

– Я не сомневаюсь, – подала голос Сесиль, – что единственным побуждением Флоранс было защитить тебя. Она взяла инициативу в свои руки и, ни слова не говоря, выбрала из вороха окровавленного тряпья самое грязное и сунула его повитухе. Объяснять ничего не потребовалось. Мадам Габиньо замотала тебя в него, чтобы ни у кого не возникло желания присмотреться внимательнее, и крепко прижала к себе. Я бросилась к секретеру, чтобы вернуть на место перо, бумагу и чернила.

– А ты за все это время так ни разу даже и не пискнула, – добавил Бернар, – как будто чувствовала, что на кону стоит твоя жизнь.

– Мы успели точно вовремя. Капитан ворвался в опочивальню и, подскочив к кровати, отдернул полог с такой силой, что зазвенели кольца на карнизе.

«Что происходит?» – рявкнул он.

Флоранс отступила назад, чтобы он мог взглянуть на кровать, и сказала, что Господу в Его милости не угодно было сохранить госпоже Маргарите жизнь. При этих словах капитан побелел.

«Она мертва?!» – осведомился он.

Флоранс откинула край простыни, чтобы он мог видеть мраморное лицо усопшей, и на мгновение капитан замолчал. Потом спросил про тебя. Флоранс перекрестилась и объяснила, что, к огромному нашему горю, дитя родилось мертвым.

«Но я слышал крик!» – настаивал он.

Тогда Флоранс взглянула ему прямо в глаза, точно бросая ему вызов, и сказала, что это был крик не ребенка, а нашей несчастной госпожи в тот миг, когда душа ее рассталась с телом.

Сесиль Нубель улыбнулась:

– Жалкое это было зрелище, Мину, с какой готовностью капитан ухватился за это объяснение. Запинаясь, он спросил, вправду ли младенец и в этот раз был женского пола. Флоранс сделала мадам Габиньо знак подойти и спросила, желает ли он убедиться в этом своими глазами. Разумеется, Мину, если бы ты закричала, все пропало бы. – Она покачала головой. – Но у капитана не хватило духу. Он, который не моргнув глазом подписывал приговоры тем, кого сеньор приказывал повесить или высечь, не выносил вида крови.

– Как и многие жестокие люди, в глубине души он был трусом – он прикрывался своей властью. К тому времени пробило уже половину шестого, и за окнами было темно. Поскольку мертвый младенец был девочкой, капитан убедил себя, что то, что он видел, было достаточным доказательством, – сказал Бернар.

Сесиль кивнула:

– Он велел Флоранс избавиться от тела. Она тотчас же отошла от кровати и, увлекая его за собой, задернула полог, а мы с повитухой, которая держала тебя на руках, остались внутри.

«Вы весьма бы меня обязали, если бы передали вашему хозяину наши соболезнования по случаю трагической кончины его жены и ребенка, – донесся до меня ее голос. – У нас тут еще множество дел».

– Без сомнения, капитан уловил в словах Флоранс упрек, – сказал Бернар, – но он был из тех людей, которые способны думать только о себе. Ему не хотелось становиться тем гонцом, который принес дурную весть, и потому он решил воспользоваться мной в качестве прикрытия: «Идем со мной, Жубер, мы пойдем к нему вместе. Ты второй свидетель». У меня не было другого выбора, кроме как повиноваться, но когда я выходил из опочивальни, Флоранс успела шепнуть мне, что мы должны встретиться вечером в доме мадам Габиньо.

– Когда мужчины ушли, – взяла слово Сесиль, – мы некоторое время молчали. Любое неосторожное слово могло нас выдать. Но мы знали, что едва ли ты проспишь долго, а когда проснешься, начнешь кричать от голода, поэтому действовать следовало быстро. Мы договорились, что я останусь в опочивальне и приберу тело, на тот случай, если сеньор явится попрощаться со своей женой.

– А вы не боялись, что он может захотеть увидеть и тело своего ребенка тоже? – спросила Мину.

– Конечно, – призналась Сесиль, – но это был тот риск, на который мы вынуждены были пойти. Мы знали, что ему не нужна дочь, и боялись, что если он тебя увидит, то…

Она не договорила.

– Я понимаю, – тихо произнесла Мину.

– Мы не могли рисковать твоей жизнью. Флоранс тайком вынесла тебя из замка в хлебной корзине и отнесла в деревню.

– В последующие несколько недель, – вступил Бернар, – Мы с Флоранс навещали тебя при каждой возможности. Мадам Габиньо нашла кормилицу, которая не задавала лишних вопросов. Сесиль присматривала за тобой.

– Так вот кто пел мне ту колыбельную! – улыбнулась Мину.

– Надо же, ты ее запомнила! – поразилась мадам Нубель и напела первые несколько строк: