Читать книгу "Детектив - Артур Хейли"

— Продолжай, — махнула рукой Синтия. — Кажется, я догадываюсь, о чем ты.

— О ранах… Они очень похожи на те, что были нанесены другим жертвам серийных убийств… Вы уверены, что хотите выслушать все это?

— Рано или поздно придется. Лучше уж прямо сейчас.

— Раны были чудовищные. Медэксперт сказала, что снова орудовали бови-ножом. А трупы… — он запнулся и сглотнул. — Трупы были обнаружены связанными, сидящими лицами друг к другу. И с кляпами.

Синтия отвернулась и промокнула носовым платком уголки глаз. На платке еще оставались крупинки соли. Она пустила их в дело, прежде чем слегка откашлялась и снова повернулась к Брюмастеру.

— И еще одна деталь соответствовала почерку маньяка, — сказал тот. — В спальне ваших родителей громко играло радио.

— Да, припоминаю, в материалах тех двух дел, что мне знакомы, говорилось о громкой рок-музыке, так ведь?

— В тех делах, да, — Брюмастер бегло сверился с записями. — Но на этот раз это оказалась станция WTMI, которая крутит, в основном, классику и мелодии из кинофильмов. Дворецкий показал, что это была любимая радиостанция вашей мамы.

— Да, верно.

Про себя Синтия выругалась грязнейшим образом. Несмотря на самые точные инструкции, которые она дала по этому поводу Патрику, его наемный убийца почему-то не настроил приемник на тяжелый рок. Может, Патрик забыл ему сказать об этом? Хотя что толку теперь гадать? Слишком поздно. Ей показалось, что Брюмастер пока не придал этому большого значения, но кто-нибудь в отделе за это наверняка зацепится. Уж она-то знает, как работает их машина.

Проклятие! И вдруг, совершенно неожиданно, по всему ее телу пробежали колючие иголки страха.

Глава 7

В третью ночь после возвращения в Майами Синтии спалось беспокойно. Ее совершенно выбили из колеи те новости, что сообщил ей сержант Брюмастер. Теперь ее мучил навязчивый вопрос: где еще могли они ошибиться?

Действовала ей на нервы и необходимость встречи с Малколмом Эйнсли. Она была теперь неизбежной, поскольку именно Эйнсли назначили командиром спецподразделения по расследованию серийных преступлений, в число которых попало и убийство ее родителей. Таким образом, хотя Хэнк Брюмастер непосредственно вел следствие, общее руководство осуществлял Эйнсли.

Да, перспектива беседы с ним представлялась Синтии крайне неприятной, но она понимала, что ей следует самой проявить инициативу и как можно раньше. Иначе сложится впечатление, что она этой встречи избегает, возникнет вопрос почему, и первым задумается над этим сам Эйнсли.

Синтия умела быть честной сама с собой и прекрасно понимала, почему из всех сыщиков отдела по расследованию убийств полиции Майами наибольший страх ей внушал именно Эйнсли. Как ни обозлилась она на него, когда он порвал с ней, как ни полна была решимости привести в исполнение свою угрозу: “Ты об этом пожалеешь, Малколм! Ты будешь жалеть об этом до конца твоих дней!” — свое мнение о нем она ни на йоту не изменила: из всех известных ей детективов Эйнсли был лучшим.

Она никогда не могла до конца разобраться, в чем именно заключалось превосходство Эйнсли над остальными. Просто он непостижимым образом умел в ходе расследования заглянуть в суть вещей, не ограничиваясь поверхностными суждениями и впечатлениями. У него был редкий дар ставить себя на место и преступника, и жертвы. В результате, чему Синтия не раз была свидетельницей, он нередко раскрывал дела об убийствах либо вообще в одиночку, либо раньше, чем его коллеги.

Другие детективы, особенно из начинающих, считали его чуть ли не оракулом, то и дело лезли к нему за советами, причем не только профессиональными. Детектив Бернард Квинн даже составил как-то “Антологию афоризмов Эйнсли”, которую кнопкой прикрепил к доске объявлений в отделе. Некоторые Синтия запомнила, а один-два даже сейчас могли ей пригодиться:

Нам удается ловить преступников, потому что никто не бывает так умен, как сам о себе мнит.

Мелкие ошибки по большей части сходят людям с рук. Но не убийцам. Стоит им допустить малейшую оплошность, и в деле образуется дыра, в которую стоит заглянуть — и докопаться до истины.

Многие полагают, что хорошее образование — это синоним ума. На самом же деле образованные люди часто слишком мудрят и на этом попадаются.

Мы все совершаем ошибки — иногда абсолютно очевидные — и удивляемся потом, как могли быть так глупы.

Самые изощренные лжецы порой говорят слишком много.

Преступники в большинстве своем забывают о простейшем “законе бутерброда”, чем очень помогают сыщикам.

Интеллект, эрудиция, сан священнослужителя за плечами — вот что помогало теперь Эйнсли в сыскной работе, и, как поняла Синтия со слов Хэнка Брюмастера, именно благодаря этому он сумел найти смысл в разрозненном наборе странных вещей, которые оставлял серийный убийца на местах своих злодейств.

Синтия гнала от себя воспоминания. Никогда прежде не ощущала она проницательность Эйнсли как угрозу себе самой. Теперь именно в ней заключалась главная опасность.

Она решила не откладывать встречу, а устроить ее незамедлительно и на своих условиях. После практически бессонной ночи она рано утром заявилась в отдел расследования убийств, где оккупировала кабинет Лео Ньюболда и распорядилась, чтобы сержанта Эйнсли препроводили к ней, как только он появится на работе. Он чуть задержался, объяснив, что по дороге заехал в усадьбу Эрнстов.

Дав понять ему с самого начала, кто хозяин положения — майор в полицейской табели о рангах стоит тремя ступеньками выше сержанта, — а заодно, что не допустит и намека на фамильярность, Синтия забросала его резкими по форме вопросами об убийстве своих родителей.

Он отнесся к ней с сочувствием и добротой, что было ей на руку. От него не укрылись, разумеется, ее покрасневшие глаза. Это она заключила по участливым взглядам, которые он по временам бросал на нее. Вот и отлично! Малколм не сомневается, что она горько оплакивает смерть родителей, значит, первая цель достигнута.

Вторая часть ее плана состояла в том, чтобы с высоты служебного положения решительно настаивать на скорейшем раскрытии убийства родителей. Тогда Эйнсли и в голову не придет заподозрить ее в соучастии. По ходу беседы Синтия поняла, что преуспела и в этом.

Конечно, заметила она и ту неохоту, с которой он отвечал на вопросы по поводу символов и их связи с Апокалипсисом. Она догадывалась, что Эйнсли вовсе не собирается докладывать ей о каждом шаге своего спецподразделения, как она требовала, но до поры не слишком этим опечалилась. Достаточно и того, что нелегкий разговор она сумела повернуть целиком к своей выгоде.

В итоге, когда за Эйнсли затворилась дверь, она даже подумала про себя, что, вероятно, переоценила его способности.

Пышным и официозным похоронам, устроенным для Густава и Эленор Эрнст, предшествовала восьмичасовая гражданская панихида, в которой по некоторым оценкам приняли участие около девятисот человек. Синтия знала, что ей никуда не деться от этих двух дней, когда придется на публике изображать вселенскую скорбь, и от души желала, чтобы все скорее кончилось. Роль ей выпало сыграть непростую: убитая горем дочь, которая при этом достаточно владеет собой, чтобы вынести боль утраты с достоинством, приличествующим ее высокому положению и званию. Судя по некоторым подслушанным репликам, справилась она с этой ролью вполне успешно.