Читать книгу "Трагедия 1941 года - Арсен Мартиросян"

Что же до того, что-де Сталин якобы планировал удрать из Москвы в октябре 1941 г., то миф об этом был запущен ещё Геббельсом. Зачем — понятно. Но вот зачем на одну доску с Геббельсом полезли советские писатели — М. Паджев в книге «Через всю войну» и вслед за ним П. Проскурин в романе «Имя твоё» — вопрос, конечно, интересный. Потому как наврали они с три короба. Что-де Сталин приехал в Рогожско-Симоновский тупик, где стоял специальный поезд, и в тяжелых раздумьях два часа ходил по платформе, размышляя ехать ему в Куйбышев или остаться в Москве? Красиво умели брехать советские писатели — прямо-таки, как доктор Геббельс. А что в действительности-то?

А в действительности было следующее. По свидетельству сотрудников личной охраны Сталина — А. Рыбина, П. Лозгачева, А. Белехова, П. Шитоха, В. Круташева, С. Кашеварова, В. Тукова и других — специальный поезд и в самом-то деле был заранее подготовлен. Ничего сверхъестественного в этом нет. Меры безопасности руководителя государства должны быть всеобъемлющие и предприниматься заранее. Однако Сталин туда не приезжал, поезда этого не видел и по платформе не расхаживал, тем более что ее там и не было. Более того. Случайно заметив, что комендант дачи в Семеновском — С. Соловов — перевозит куда-то вещи с дачи, Сталин дал ему нагоняй и сказал: «Никакой эвакуации не будет, остаёмся здесь до победы».

Кроме того, для Сталина был подготовлен также специальный пассажирский самолет «Дуглас» и звено истребителей для охраны в полете. Самолёты стояли под особой охраной НКВД на аэродроме имени Фрунзе. Однако Сталин и туда ни разу не приезжал.

Несмотря на весь риск, Сталин прекрасно понимал значение фактора своего пребывания как руководителя государства в столице для стойкости фронта и вообще устойчивости всего государства. Ведь некоторые представители, например, творческой интеллигенции уже мастерили себе парадные платья, чтобы в праздничных нарядах встретить гитлеровских ублюдков. Об этом рассказывала наша выдающаяся балерина М. Плисецкая в интервью знаменитому А. Караулову в 2005 г. Но как только стало известно, что Сталин никуда не уехал, многие стали отказываться от эвакуации. К примеру, великий русский певец, солист Большого театра С. Я. Лемешев так и заявил: «А почему я, собственно, должен ехать в Куйбышев, когда Сталин находится в Москве? Нам надо здесь помогать фронту, открывать наш театр, а не стремиться в тыл».

Сталин остался в Москве — значит, Москва выстоит! Все прекрасно поняли, что это означает, — Победа действительно будет за нами!

Миф № 43. Рихард Зорге спас Москву, Сталин злоумышленно не спас его, так как не желал иметь свидетеля своих промахов

Миф вызревал, начиная с 1964 г., в течение 40 с лишним лет. Как таковой оформился уже на наших глазах. Ряд современных, чином говорящих голов освобожденные от ума, чести, порядочности и элементарного знания «демократических» историков и журналистов часто используют его в своих ужасных сказках о нехорошем Сталине, которыми периодически стращают народ. «Владыка журнализм! Глупец, которому дано при помощи столбцов дурачить по утрам три тысячи глупцов!» — говаривал ещё Альфред Мюссе.

Последний раз в 21 ч. 35 мин. 18 ноября 2006 г. этим мифом стращал весь народ не лишенный внешнего лоска, то ли полумосковский, то ли полулондонский денди Алексей Константинович Пушков — ведущий ежененедельной программы «Постскриптум» на канале ТВЦ. В указанное время А. К. Пушков выпустил в телеэфир, нет, не материал некоего Артёма Широкова и даже не несусветную ложь, а просто гнусную фальсификацию с комментариями двух историков — Валентина Фалина и зоологического антисталиниста Роя Медведева. И называлась эта фальсификация «Почему Сталин не спас Зорге?» Вот текст этой передачи[134]: «7 ноября на Красной площади состоялся торжественный парад в память о 65-й годовщине знаменитого парада 1941 года. С того парада, как мы помним, солдаты уходили прямо на фронт. Тогда ценой колоссальных потерь советские войска остановили наступление гитлеровцев. И, хотя история не имеет сослагательного наклонения, тем не менее, многие до сих пор задаются вопросом, а можно ли было предотвратить эти жертвы под Москвой, и вообще тотальное отступление наших войск после 22 июня?

* * *

Или, по крайней мере, остановить врага раньше? И почему после начала германской агрессии Сталин заперся у себя в кабинете и почти ни с кем не общался несколько дней? И почему позже Сталин ничего не сделал для спасения арестованного в Японии разведчика Рихарда Зорге, который не раз предупреждал Москву о готовящемся нападении? Обо всем этом в материале Артёма Широкова.

Генсек ВКП(б) Иосиф Сталин и советский разведчик, работавший в Японии, Рихард Зорге, никогда не встречались и даже не были знакомы лично. Однако драма, разыгравшаяся между этими людьми, привела к гибели не только самого Зорге, но и трагическим образом непосредственно повлияла на ход мировой истории. Главная загадка этой драмы, почему Сталин не поверил сообщениям Зорге о том, что Германия нападет на Советский Союз именно 22 июня 1941 г.?

Одну из причин историки связывают с личностью бывшего руководителя разведуправления Советского Союза Яна Берзина. В 1938 г. он был арестован в ходе сталинских репрессий, и многие люди, связанные с ним, в том числе и Зорге, тоже попали под подозрение. Зорге был человеком Берзина. Он его направлял на работу в Шанхай, потом в Японию. Берзин работал на военную разведку более 10 лет. И когда Берзин был арестован, то все, кого Берзин вел как наиболее важных агентов, естественно, попали под подозрение. Берзину приписывали, что он троцкист, в троцкисты был записан и Зорге. Перед самой войной Зорге был вызван в Москву, однако, опасаясь ареста, он проигнорировал этот вызов. После этого, по некоторой информации, Сталин вообще запретил класть донесения от Зорге ему на стол. Однако Зорге продолжал передавать донесения, и советская разведка, не афишируя этого, анализировала их наравне со всеми другими. Между тем к середине весны 1941 года по разным каналам было получено более 300 сообщений о планах нападения Германии на Советский Союз. Была среди них и откровенная дезинформация. При этом в большинстве донесений, в том числе приходивших от Зорге, фигурировала дата 15 мая. Однако восстание в Югославии сильно затормозило германскую военную машину, и Гитлер был вынужден сместить план „Барбаросса“, чтобы не оставлять у себя в тылу мятежные Балканы. Это до некоторой степени спутало карты Гитлеру, но в еще более сложное положение поставило Сталина.

Не только Зорге, но и сообщения из Германии говорили: 15 мая, 15 мая, эти цифры доминировали. И по всем анализам, 15 мая было как бы крайним сроком для возможного блицкрига. Потому что, от 15 мая, допустим, до 15 октября, эти месяцы могли быть важными для Гитлера. Сухое время, весна, посев уже завершен. Гитлер так прямо говорил, пусть они посеют, а мы урожай будем собирать для Германии. Но 15 мая ничего не произошло. И 20 мая ничего не произошло, и 10 июня ничего не произошло. Что же вы мне говорите, мог сказать Сталин разведчикам. Возможно, именно поэтому новую дату, 22 июня, Сталин воспринял как очередную дезинформацию. Учтем также и то, что, по данным советской разведки, Германия была не готова к длительной войне с Советским Союзом. Даже образцы смазки для немецких автоматов и топливо для танков замерзали уже при незначительных морозах. Германский Генштаб даже не отдал приказ шить теплые тулупы для немецких солдат. Поверить же в то, что СССР будет повержен всего за 3–4 месяца, мог только сумасшедший. Или Адольф Гитлер.