Читать книгу "История Литвы с древнейших времен до 1569 года - Эдвардас Гудавичюс"

Первую сакрализованную инаугурацию великого князя источники упоминают в 1440 г. Казимира в Вильнюсском кафедральном соборе венчал епископ Вильнюсский; это совершалось как отправляемый Церковью ритуал, хотя всеми осознавался его светский политический смысл. Этот акт перекликался с традиционным наречением правителя, происходившим при возвышении Швитригайло в 1430 г. и примененном Витовтом в 1398 г. в Салинасе. Наречение было внутренне связано с благословением Церкви, обязательным для христианского монарха. С инаугурации Александра II действовал отработанный церемониал посвящения во государи Литвы с использованием соответствующих инсигний. Великокняжескую митру, называемую шапкой Гедимина, возлагал Вильнюсский епископ, а меч вручал великий маршалок. Литовская инаугурация сохранила характерный дуализм двух этих инсигний. Они воспринимались как символы старой традиции, хотя т. н. шапка Гедимина ассоциировалась с заимствованным актом венчания, исполняемым иерархом Церкви. Принятие меча было старинной литовской традицией, засвидетельствованной монаршими печатями Витовта Великого и Сигизмунда I (ею, кстати, воспользовалась и польская делегация во время Гродненского соглашения 1432 г.). Меч стал связующим звеном между старинными (знамя, печать) и новыми сакральными и клейнодными (шапка Гедимина, скипетр, /437/ плащ) великокняжескими инсигниями. Над могилой Витовта было водружено его знамя, Александра II в гробу украшали диадема и меч. С конца XV в. инсигнии уже почитались государственными клейнодами и регалиями (таковым стал и флаг страны, связанный с высшей должностью великокняжеского хорунжего). Они хранились в казначействе. На бытовом языке инаугурацию великого князя Литовского чаще всего называли «возвышение мечом». Хотя Литве и не удалось завоевать ранг королевства, акт увенчания ее правителя вырос в обязательный церемониал легитимации и сакрализации. На печатях XV в. и миниатюрах XVI в. «возвышенный» («пребывающий в величии») великий князь изображался сидящим на тумбообразном престоле. Официально к великому князю обращались как к королевскому величеству (так же именовался даже несуверенный Сигизмунд I), однако в быту это обращение заменялось более общим понятием «государь» (его милость). Хотя Ягеллонам как королям Польши этикет предписывал непременно и в первую очередь называть титул высшего ранга, при этом не оставалось в забвении, что в Литве они являются лишь ее великими князьями. В актах, предназначенных для Жямайтии, королевский титул часто вообще пропускался. В титулатуре польского короля, где на втором месте располагается титул великого князя Литовского, поначалу перечислялись польские титулы (напр., Мазовии), а лишь /438/ потом – литовские (напр., Жямайтии). В титулатуре великого князя Литовского, где на первом месте располагался титул короля Польши, преимуществом обладали литовские титулования. В целом при упоминании о великом князе обычно употреблялось более общее понятие «государя» или «господина», стирающее разницу в рангах. Более высокий ранг королевского титула предопределил введение польской нумерации общих властителей даже в литовских актах, однако она не отменила литовской нумерации, лишь отодвинула ее на второе место. Так делалось и в других странах (Чехии, Венгрии, где короли были одновременно и Германскими императорами). После принятия христианства великих князей хоронили в Вильнюсском кафедральном соборе. Примиряющая смерть упокоила тут и соперников великих князей – Швитригайло и Михаила, сына Сигизмунда I. Хотя Ягеллонов хоронили в Польше, однако наиболее связанные с Литвой члены этой династии или их семей оставались в криптах Вильнюсского кафедрального собора (Александр II, две первые жены Сигизмунда Августа – Елизавета Габсбург и Варвара Радзивилл).

Возникновение концепции государства и институтов сословного представительства отразилось в великокняжеской сфрагистике и геральдике. В начале XV в. появилась монаршая печать, однако ее развитию помешали потрясения второй четверти этого столетия. Во второй половине XV в. окончательно установились образцы большой и малой великокняжеских печатей, причем последняя удостоверяла личность самого правителя. Портретная форма большой печати первой половины XV в. не была обновлена. Изображенные там гербы страны и земель стали теперь основным мотивом легитимационной графики. Герб страны оказался в центре как большой, так и малой печатей (на последней он был единственным). Гербы важнейших земель первой половины XV в. (Тракай, Волыни, Смоленска) в первой четверти XVI в. дополнила генеалогическая геральдика правителя – отца (короля Польши) и матери (сыновья Казимира были детьми Елизаветы Габсбург). Уже в конце XV в. выделилась геральдика государства и его главы. Государственный герб – вооруженный всадник – появился, когда Ягайло стал королем Польши: фигура конного витязя с его литовской печати была помещена на геральдический щит, лишившись всех признаков портретной графики. Этот новоявленный герб поляки стремились включить в польскую геральдику на правах рядовой об- /439/ ластной эмблемы. В этих целях красный и белый (серебряный) цвета, обретшие государственный смысл, не были отброшены, однако их поменяли местами: поле сделано белым, а всадник – красным. Формирующаяся европейская геральдика Литвы отмела такую интерпретацию: с самого начала поле стало красным, а фигура – белой (как и в случаях с польским орлом или чешским львом). Личный знак Витовта (сегодня эта фигура именуется столпами Гедимина или Гедиминовичей) стал его гербом и гербом всей ветви Кейстутовичей (белая фигура на красном поле). Как и другие, гербы властителей получили свои наименования: всадника стали называть Витис (Витязь, Погоня), а знак Кейстутовичей – Столпами. Хотя государственный и династический гербы явно разделились, последние тем не менее повлияли на графику Витязя: на щите всадника была изображена фигура с династического герба. Полностью установившийся облик Витязя (с поднятым над головой мечом) был вместе со Столпами Кейстутовичей зафиксирован в одном из самых пышных европейских гербовников тридцатых годов XV в., известном сегодня под именем Бергсхаммарского кодекса (его исполнил фламандский художник для герцога Бургундского). Казимир, взошедший на престол в 1440 г., перенес на щит Витязя личный герб Ягеллонов – двойной крест. Двойной Ягеллонов крест сохранился в польской геральдике и сфрагистике как личный королевский герб, однако в Литве Ягеллоны приняли в качестве династической эмблемы Столпы Кейстутовичей, дабы представить себя законными преемниками Витовта. Знамена повторяли эмблематику гербов: на хоругвях созываемого войска изображался Витязь, личные великокняжеские дружины собирались под знаком Столпов. Подобное разделение источники отмечают уже в Грюнвальдской битве. При Витовте Великом окончательно сложился титул правителя Литвы: закрепилась интитуляция великого князя Литовского. Сюзеренные претензии Польши вызвали появление в титулатуре ее королей термина «верховный князь Литовский», однако эта манифестация, не признанная Литвой, утратила свой смысл. Более замысловато складывались церемониалы интитуляции властителя Литвы. Встречались упоминания отдельных русских земель (напр., Киевской), однако господствовали обобщения: «Русь» или «русские». С 1441–1442 г. было твердо признано Жямайтское титулование (Жямайтию было принято считать княжеством, хотя в актах преобладал термин «староство»). По мере закрепления великокняжеского титула сложилась формула, акцентирующая реальный смысл понятия «Лит- /440/ ва» и церемониальный – «Русь»: великий князь Литовский, государь и наследник Русский. С возникновением церемониала (титулатуры) Жямайтии, эти последние чаще всего именовались после литовского титула.