Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

С этим напутствием он встал, приглашая меня к выходу. После его слов у меня, по правде сказать, тряслись поджилки. Больше всего боялся сказать чего-нибудь лишнего, что бы могло повредить Профессору. Конечно, ему бы следовало подробно проинструктировать меня о том, о чем можно говорить, а о чем – нет.

Командор ждал нас в кабинете Профессора, сидя в его высоком кресле. И безо всякого дополнительного представления в нем угадывался тип человека, привычного повелевать. При нашем появлении он остался неподвижным. Только пронзительные серо-стальные глаза буравили меня холодным взглядом.

– Олег – наша гордость и надежда, – коротко представил меня Профессор. Слова заставили меня смутиться. Мог бы, придумать что-то более нейтральное. Но, видимо, в таком представлении был определенный смысл, просто я о нем пока не догадывался. По идее, сейчас должно было последовать представление Командора, но Профессор молчал. Несколько затянувшееся молчание дало мне возможность лучше рассмотреть этого человека.

Несмотря на то, что он сидел, рост его можно было оценить, как намного выше среднего. Возраст – лет сорок с небольшим, поджарый. Черный костюм, черная рубашка без галстука. На фоне черной одежды и темных же довольно длинных зачесанных назад волос, светло-серые глаза сверкали яркими прожекторами. Или лазерами, способными прожигать все вокруг. Наверное, контраст цвета глаз и одежды и был изначально рассчитан на подобный эффект. Из-за высоко вскинутой головы острый подбородок казался выпирающим вперед, как у Дяди Сэма на карикатурах. Несомненно, от этого человека исходила аура амбиций всемирного масштаба. Я даже примерил ему косую челку и усики. И, честно говоря, они ему шли. Я подумал, что навряд ли он станет заботиться о судьбе цивилизации. Похоже, что его поступками руководит банальная жажда власти. Неужели Профессор не замечает таких вещей? И, вообще – кем Командор является в обычной жизни? Я пытался строить разные предположения, но все они тут же отметались. Никак не получалось представить его на роли бизнесмена, ученого или государственного чиновника. Он мог бы быть политиком, но лицо его было не знакомо.

– Я – такой же брат, как и все мы в нашей Организации, волею судьбы поставленный держать ответ за всех наших братьев и наше дело, – прервал молчание Командор. Торжественность слов подчеркивал негромкий, но твердый, с металлическими нотками голос, – зовите меня просто Командор. И всегда рассчитывайте на мою помощь и поддержку.

В его устах это прозвучало примерно как «зовите меня просто – Император». Скромно, ничего не скажешь. А дальше он попросил Профессора выйти, чтобы поговорить со мной наедине. Если мой руководитель и промолчал, то лишь благодаря своему железному самообладанию. Но взгляд его красноречиво говорил о том, что подобная ситуация ему совершенно не нравится. Он на мгновение посмотрел мне в глаза. Почему-то показалось, что он хочет, чтобы я что-то сказал. Не знаю – может, то, что не желаю разговаривать без его присутствия. Но я не решился подать голос. Всегда ведь лучше смолчать, чем сказать невпопад.

– Олег, из отчета я понял, что при работе вашей установки получается плутоний, – начал Командор, когда мы остались одни, – это так?

– Да, плутоний образуется. И это серьезная проблема, – ответил я, подсознательно улавливая, что он к чему-то клонит, но пока не понимая точно – к чему.

– А если это вообще не проблема? Насколько реально выделить плутоний оттуда?

– Он выделяется обычными химическими методами. Принципиальных трудностей нет, правда, процесс довольно дорогой. Но тут главная проблема в том, что из-за накопления плутония данная конструкция не сможет найти широкого применения. Сейчас мы думаем над тем, как уйти от урана в тепловыделяющих элементах. Я как раз в ближайшие дни собираюсь провести эксперименты в этом направлении.

– Подожди, – прервал он меня, нетерпеливо махнув рукой, – лучше ответь – ты сможешь наработать столько плутония, чтобы его можно было выделить? Хотя бы несколько граммов?

Я начал догадываться, о чем идет речь. Возможность получения плутония ему, похоже, видится гораздо важнее получения энергии. Но куда он собирается его девать? Не бомбу же делать? Да и продать его совершенно нереально – тут же загребут. Профессор не зря посоветовал мне обдумывать каждое слово. Я решил, что Командор специально не сказал ему заранее, о чем будет со мною беседовать. Профессор мог только догадываться, что речь пойдет о моем реакторе. Как бы Командор ни собирался использовать плутоний, моя задача – отговорить его от этого. Надо сказать, что наработать плутоний не получится.

– Это нереально. В бланкете за неделю его образуются миллиграммы. Больше недели реактор сейчас работать не может. Очень низкий ресурс у силового высоковольтного ключа.

– А если менять эти ключи по мере выхода из строя?

– Силовой ключ – самый дорогой элемент конструкции. Его можно все время заменять, но плутоний тогда получится слишком дорогим.

– Из того, что ты сейчас сказал, – снова перебил меня собеседник, – следует, что и сам реактор не имеет никакой ценности, так как энергия, которая получается с его помощью, тоже будет слишком дорогой. Я правильно уяснил?

Черт! В логике ему не откажешь. Надо выкручиваться.

– Совершенно верно. Но мы сейчас работаем над методами увеличения его ресурса.

– Так давайте, увеличивайте быстрее. А когда ресурс станет нормальным, можно будет добывать плутоний. Да?

Так и подмывало спросить его – зачем ему нужен этот плутоний? Но задавать подобные вопросы обычно опасно для здоровья.

– Это зависит от того, какой именно нужен плутоний. Обычно он получается в виде смеси двух изотопов – двести тридцать девятого и двести сорокового. Для энергетических реакторов и всяких прикладных целей вроде датчиков задымления в противопожарных системах, вполне годится эта смесь. А вот для атомной бомбы нужен чистый двести тридцать девятый. Чтобы его получить, нужны особые условия.

– А какой у тебя образуется?

– Ну, изотопный состав я не проводил, но, наверняка, смесь.

Тут я сильно покривил душой. При тех условиях, которые были у меня в реакторе, преимущественно должен был образовываться именно двести тридцать девятый изотоп. Но вряд ли мой собеседник вскроет обман. Для этого надо обладать соответствующей компетенцией.

Командор был разочарован. Это его разочарование утвердило меня в мысли, что ему нужен был именно оружейный плутоний. Неужели он хочет из него сделать бомбу? Но ведь это совершенно нереально. Иметь плутоний подходящей чистоты – только десятая часть того, что для этого нужно.

– Слушай, Олег, – прервал он свое молчание, – я тут смотрел твои результаты и заметил одну интересную вещь. При одних и тех же характеристиках импульса выход энергии и нейтронов тем выше, чем больше масса рабочего тела. Получается, что ток импульса не один к одному переходит в нейтроны, а играет как бы роль катализатора. То есть, я правильно понял, что при достаточно большом размере рабочего тела и очень мощном импульсе можно добиться выхода очень высокой энергии? Сравнимой с ядерным взрывом.