Читать книгу "Секрет покойника - Том Харпер"

— В ближайшие месяцы я буду часто наведываться в Белград. Думаю, неплохо было бы пообедать как-нибудь вместе.

— С удовольствием.

Эбби наклонилась и поцеловала Николича в щеку.

— Спасибо, что спасли меня.

— Счастливого пути, как говорили римляне.

Мёзия, август 337 года

Огонь в очаге догорает. Рабы ушли спать. На потолке бани крупными бусинами оседает остывающий пар и капает на пол. Под ногами натекли уже целые лужицы. Моя туника насквозь промокла. Может, сегодня убийцы не придут ко мне.

Но рано или поздно они придут. Улыбка Флавия Урса бессильна ввести меня в заблуждение. Я знаю, что дни мои сочтены. Я слишком многое знаю — не только о том, что случилось за последние три месяца, а за последние тридцать лет. И пока я жив, во мне будут видеть угрозу.

Сначала они меня отправят в изгнание, затем подошлют наемных убийц.

Я смотрю на свое отражение на дне пустого бассейна: размытый портрет, покачивающийся над нимфами и богами. Это я. Я прожил свою жизнь среди людей, которые возвышались над нами как боги. Когда меня не станет, их имена и лица останутся жить в камне. Мое — исчезнет навсегда.

Если только…

Так восстал ли Крисп из мертвых? Правдива ли рассказанная Порфирием история или же это просто ложь, призванная оправдать государственный переворот? Я задаюсь этим вопросом каждый день, вот уже два месяца. И до сих пор не знаю ответа. Иногда, вспоминая те мутные глаза, я говорю себе — нет, этого не может быть, но стоит вспомнить его прощальную улыбку, как я непоколебимо верю в то, что это мог быть только он.

Неужели я прожил целую жизнь, поклоняясь не тем богам? Я ощущаю себя путником, который, приближаясь к концу своих странствий, неожиданно обнаруживает, что все время шел неверной дорогой. Я прошагал слишком далеко от начала пути. И как мне идти дальше, как сделать хотя бы шаг, если я знаю, что этот путь ведет не туда.

Но неужели это так важно? Если Крисп действительно восстал из мертвых, что ж, это действительно чудо, но чудо не отличное от того, что проповедуют христиане: что человек был убит, а Бог вернул его к жизни. Если это подарок Бога, то мы вряд ли его заслужили. Такие люди, как Евсевий и Астерий, используют свою веру как оружие, чтобы разделять мир на тех, кто с ними, и кто против них. Константин, несмотря на все его ошибки, более чем кто-либо другой пытался подарить империи мир. Он полагал, что новая религия поможет ему достичь этой его высокой цели. На мой взгляд, его ошибка заключалась в том, что он был склонен полагаться на христиан, а не на их Бога.

Симмах: христиане темная, злобная секта, запутавшаяся в собственных взглядах. С этим не поспоришь. А если учесть, какие черные дела на совести Астерия и Евсевия, то это еще мягко сказано.

Но неужели в этом мире нет ничего доброго, ничего истинного лишь потому, что дурные люди становятся на путь зла? Должны ли мы пасовать перед жестокими гонителями и палачами, такими как Максенций, Галерий, старый Максимиан?

Я вспоминаю мысль, которую вычитал в книге Александра. Человечность надобно защищать, если мы хотим быть достойны имени человека.

В дверь стучат. По моей спине пробегает неприятный холодок, но это скорее рефлекс. Я готов. В лесу за домом моя гробница уже вырыта, в саркофаге ждет запечатанный сосуд. В нем несколько секретов, которые я хочу унести с собой в могилу — свиток с моими записями, ожерелье Порфирия. Если кто-то когда-то меня найдет, пусть поломает голову над тем, что все это значит. Я достиг конца жизни, и я ничего не знаю.

Стук повторяется, громкий и настойчивый. Подозреваю, что в последние дни, пока Флавий Урс зачищал концы, его люди не сидели без дела. С моей стороны нехорошо заставлять их ждать.

Я поднимаюсь на ноги и даже не смотрю по сторонам. Мой взгляд прикован ко дну бассейна. Внезапно мне в глаза бросается любопытная деталь, которую я не замечал раньше: два побега водорослей сплелись друг с другом на белом фоне, образовав крест. Такая простая форма — ее можно увидеть повсюду.

Я готов. Нет, я не боюсь умереть, как не боюсь того, что будет потом. Я отвечаю на стук, и мой голос звучит ясно и четко.

— Входи.

Исторический комментарий

Мое первое знакомство с Константином Великим состоялось в университете, когда я взялся за бакалаврское сочинение на тему «Считал ли Константин, что выполняет божественную миссию, и если да, то была ли она христианской?». Настоящая книга — своего рода попытка исследовать этот же самый вопрос.

Недавно написанная Полом Стивенсоном биография императора Константина предупреждает нас о том, насколько сложно быть уверенным в реальных подробностях жизни древнеримского монарха. «Письменных источников практически нет, а те, что сохранились — неполны и внушают сомнения, поскольку либо могли быть намеренно искажены, либо в них вкрались ошибки переписчиков; потому они не содержат сколько-нибудь надежной информации».

Самый лучший из дошедших до нас источников — это «Жизнеописание Константина», принадлежащее перу Евсевия. Ее автор — церковник со своим особым взглядом на главную тему повествования и описываемые события. Выполненная по заказу Константина редактура отдельных событий его жизни, о которой рассказывается в моем романе, действительно имела место. Сделав подобное уведомление, я пытаюсь быть по возможности более точным в отношении того, что говорят источники об истории, изложенной в моем произведении.

Большинство главных действующих лиц этого исторического романа — реальные личности. Поэт Публий Оптациан Пор-фирий был в свое время отправлен в изгнание. Он дважды был префектом Рима и на самом деле сочинял стихи, содержавшие тайные послания и которые дошли до наших дней. Евсевий из Никомедии был одним из главных церковников в эпоху правления Константина, главным лицом секты ариан, а позднее епископом Константинополя. Вы можете получить представление о том, как он проводил силовую политику, из того факта, что за десять лет, прошедших после Никейского собора, все главы соперничающих фракций были физически уничтожены или отправлены в изгнание. Софист Астерий был христианином, предавшим единоверцев во время преследований и отлученным от церкви. Тем не менее, он играл активную роль в церковных кругах в качестве серого кардинала секты ариан.

Аврелий Симмах, философ-неоплатоник и политик, происходил из знатной семьи язычников. Флавий Урс стал консулом через год после смерти Константина и предположительно занимал высокий пост в военном командовании.

Биографические подробности всех этих людей неполны, и я воспользовался правом писателя заполнить эти лакуны.

Члены семьи Константина, которые фигурируют в романе, также являются реальными людьми, и их постигла примерно та же судьба, которая описана на его страницах. Правило dam-natio memoriae, к которому прибегнул биограф Константина, было настолько действенным, что истинная участь Криспа и Фаусты навсегда останется тайной. То, что написал об этом я, отражает широко распространенную версию тех давних событий.