Читать книгу "Полуденный бес - Павел Басинский"

Глядя на притихших журналистов, Недошивин заметил Гапона.

– Не волнуйтесь, Михаил Яковлевич! – крикнул он через журналистские головы. – Господа, я забыл вам сказать, что администратор клуба Михаил Гапон оказался причастен к пресс-конференции под моим давлением.

Но Гапон журналистов не интересовал.

– На каком основании мы должны вам верить? – крикнул корреспондент «Московского комсомольца». – В свете неудавшегося государственного переворота ваше заявление пахнет попыткой реванша. С кем вы, полковник Недошивин?

– Вы хотите сказать, что я сделал заявление, чтобы опорочить Палисадова?

– Именно это я хотел сказать! В вашей истории нет реализма. Это, извините, не заявление, а сентиментальный роман. Может быть, это розыгрыш? Сегодня не 1 апреля!

– Понимайте как хотите, – весело отвечал Недошивин. – Роман так роман. Где же еще рассказывать романы, как не в Доме литераторов? Предлагаю заголовок для статьи: «Романист в штатском».

Недошивин шутил, но глаза его были серьезны. Цепким взглядом он искал в группе корреспондентов того, кто задаст ему главный вопрос.

Микрофон схватила молодая сотрудница «Независимой газеты» Анастасия Подъяблонская.

– Что вы чувствовали после убийства Елизаветы Половинкиной? – сурово поджав губы, спросила она.

Недошивин просиял. Он ждал этого вопроса и смотрел на Подъяблонскую с нескрываемой благодарностью.

– Прекрасный вопрос! – воскликнул он. – Вот что значит женская интуиция! В самом деле, господа, в этой истории психологии больше, чем политики. В конце концов, Палисадов в этой истории всего лишь жертва. Итак, сударыня, что должен чувствовать убийца матери своего сына? Прежде всего – растерянность. Но сегодня я ни о чем не жалею. Джон, а вернее, Иван Недошивин с этого дня является моим законным сыном. Кстати, документы на отцовство есть, они хранятся в надежном месте и будут предъявлены при первой необходимости. Заявляю также, что гражданин СССР Иван Платонович Недошивин, 1967 года рождения, крещен в православной вере, о чем также существует церковная справка. Буду признателен, господа, если вы отметите это в своих статьях. Если угодно, прошу вас об этом!

Затем полковника пытали насчет Палисадова. У прессы имелся на него зуб, потому что генералу Диме не хватило ума с ней вовремя договориться, а назначенный консультантом по вопросам СМИ Лев Барский вел себя с редакторами газет и журналов вызывающе и даже по-хамски. Недошивин, не торопясь, как бы нехотя, как бы под нажимом, сдавал Палисадова по частям, пока не сдал его всего, с головой. К концу пресс-конференции генерал Дима стал политическим трупом. Когда вопросы кончились, полковник, коротко поблагодарив за внимание и попрощавшись, направился к выходу. В дверном проеме мелькнул Бреусов (или Бритиков?), но Недошивина это не смутило. Генерала Рябова он не сдал. Подвел, конечно, крепко. Но не сдал. И главное – Иван в безопасности. Иван Недошивин. На остальное было наплевать.

– Полковник! – крикнул кто-то из журналистов. – Куда же ты теперь?

– На тот свет, – пожав плечами, сказал Недошивин.

Позже стало известно, что за час до пресс-конференции Недошивин встречался со старшим следователем прокуратуры города Малютова Аркадием Петровичем Востриковым. Причем он назначил свидание на том же самом месте, где когда-то встречался с капитаном Соколовым. Это обстоятельство слегка озадачило генерала Рябова, получившего запись разговора уже после пресс-конференции, которой (поторопись его сотруднички сообщить содержание разговора сразу же!) могло бы запросто и не быть. Озадачило генерала то, что вообще смущало в Недошивине в последнее время. Недошивин стал непозволительно расслаблен и сентиментален… Зачем-то отправился на могилу Елизаветы, а до того, в гриме и парике (пугало огородное!), шел за гробом убитого Соколова…

– Здравствуйте, Аркадий Петрович!

– Здравствуйте, Платон Платонович! Необходимо ваше срочное…

– Не спешите! Сегодня вы выглядите гораздо лучше, чем двадцать пять лет тому назад.

Востриков немедленно обиделся.

– Что же вы тогда продолжали разговаривать с Максимом Максимовичем при мне? Не сразу раскусили меня?

Недошивин неприятно засмеялся.

– Мудрено было вас не раскусить, когда вы так живописно играли московского бомжа, а при этом от вас за километр несло одеколоном «Шипр»! Не говоря о том, что к юбилею революции всех бомжей вывезли за сто первый километр. Вы, Востриков, были тогда в единственном экземпляре!

– Тогда я ничего не понимаю. – Востриков сердито пожал плечами.

– Не обижайтесь! Мне нужен был свидетель разговора, на случай если захотят устранить и Соколова, и меня. То, что вы не профессионал, а любитель, было понятно с первого взгляда. Но в этом и заключалось ваше преимущество, вы действовали непредсказуемо. В тот же день я навел справки и узнал, что помощник Палисадова, находящийся с ним в контрах, взял отпуск и отбыл в Москву. С тех пор я следил за вашим так называемым частным расследованием. Хотя почему – так называемым… Вы, Аркадий Петрович, мне очень помогли!

Востриков еще раз нахохлился.

– Следовательно, вы знали, что Половинкину убил не Воробьев?

– Так же хорошо, как то, что это сделал не я.

– Но зачем вы убедили Соколова, что убийца – вы? Зачем вы направили его на Гнеушева, передав через Гонгадзе на него компромат?

– И поступил правильно. Капитан был неуправляем. Он хотел во что бы то ни стало отомстить убийце. Но убивать меня, зная, что я отец Ивана, он не стал. А спустя время уже не имело смысла переубеждать старика. Зачем? Чтобы капитан опять встал на тропу войны? И с кем? С Вирским? Который способен обвести вокруг пальца кого угодно…

– Зачем убили Соколова?

– Помните, вы ушли из квартиры Соколовых, а Иван остался там ночевать? По телевизору показывали выступление генерала Димы, и капитан, не сдержавшись, ткнул пальцем в экран, сказав Ивану, что там показывают его отца…

– Ну да, мальчик уверен, что его отец – Дмитрий Палисадов.

– Произошла глупейшая ошибка. Рядом с Палисадовым, известным всей стране, стоял я, начальник его охраны, никому не известный, кроме Соколова. Соколов ведь не знал, что Иван знаком с Палисадовым. Я думаю, что Соколов вообще не обращал внимания на Палисадова, он видел на экране только меня, отца Ивана. Это, знаете, такая особенность старческого зрения: видеть только то, что тебя на данный момент интересует. Увы, этой же особенностью страдает и генерал Рябов, которому показали запись видеонаблюдения в квартире Соколовых…

– Кто убил Лизу?

– Рыжий. Собутыльник Воробьева, который той ночью спал в шалаше недалеко от места преступления.

– Я догадывался об этом! – прошептал Востриков.

– Просто вы не знали тогда, кто такой Вирский. Вы не знали, что там, где появляется отец Тихон, непременно появляется Вирский, и обязательно происходят ужасные вещи. Убийства, изнасилования… Но Вирский никогда не делает ничего сам. У него исключительный дар гипноза. Он ввел Рыжего в транс, когда тот спал, а когда появилась Лиза, разбудил его…