Читать книгу "Принцип четности - Станислав Гимадеев"

Первые из бегущих в нерешительности тормозили перед транспортером, но на них уже напирали задние и тянулась, тянулась взбудораженная людская вереница через улицу, мимо мэрии, от самой конторы…

— Не бойтесь!.. — выпалил Сергей, задыхаясь. — Все кончилось! Смотрите!..

Он попятился назад по транспортеру и остановился на его внешнем конце.

— Видите?! — прокричал он, раскинув руки. — Никаких Проходов больше! Никаких розыгрышей! Конец, слышите?! Свобода! Все сюда!

Толпа дрогнула, затем с криками ринулась в его сторону. Трое человек заскочило на транспортер, остальные бросились врассыпную слева и справа.

А потом этот массовый, раскатистый и смешанный шум ликования внезапно оборвался.

Словно скошенные на бегу пулеметной очередью, люди стали падать на землю и корчиться в судорогах. Воздух быстро заполнился нечеловеческими и леденящими кровь стонами боли. Десятка полтора или два из тех, что бежали первыми, свалились, извиваясь, на землю, остальные же с истошными воплями шарахнулись обратно. Из тех троих, бежавших по транспортеру, двое слетели вниз, а один остался лежать, отчаянно крича, вцепившись обеими руками в голову и конвульсивно дергая ногами.

Все онемело и похолодело у Сергея внутри. В глазах потемнело, и он едва не упал с транспортера. Он отказывался верить в происходящее.

— Вы чего?.. — пролепетал он беззвучно. — Вы чего?.. Как же так… Почему?.. Вы…

Толпа в страхе откатывала назад. Лежащие на земле люди, не прекращая кричать, отползали обратно. Повсюду стоял этот невыносимый стон. Он оглушал и парализовывал. В ошеломлении, на ватных ногах Сергей бросился к лежащему на транспортере. Это оказался молодой парень.

— Давай руку, браток… — вымолвил Сергей, протягивая ему ладонь.

В этот момент парень перевернулся на бок и с трудом встал на колени. Увидев перед собой Сергея, он в ужасе отпрянул, снова упал и пополз назад, лихорадочно загребая руками по резине. Он глядел на Сергея, и нечеловеческий страх застыл на его искаженном лице.

Сергей хотел что-то сказать, но не смог — задохнулся. Ему не хватало воздуха. Из глаз сами собой брызнули слезы. Он попятился назад, не заметил, как достиг края транспортера и сорвался, ударившись локтями и коленями об асфальт. Но он не ощутил боли, он поднялся и продолжал отходить, не в силах оторвать взгляда от этих людей, шевелящихся на земле, судорожно перебирающих руками и ногами, отчаянно выкрикивающих проклятия, поднимающихся, снова падающих и опять ползущих, ползущих назад…

Он уже вышел на проезжую часть и все отступал и отступал, даже не замечая проносившихся мимо машин. Где-то посередине дороги он остановился.

— Простите… — шептал он, не слыша собственного голоса. — Я не хотел… Я не знал… Простите меня… Не знал… Как же так…

Слезы текли и текли по его щекам, все лицо было мокрым от слез, но он не чувствовал их. Он не чувствовал ничего.

И пространство и время исчезли, растворяясь в этих пронзительных, наполненных болью стонах, и он уже не в состоянии был отличить их от нарастающей, ревущей разноголосицы сигнальных гудков и скрипа тормозов, скапливающихся вокруг автомобилей, разозленные водители которых никак не могли взять в толк, почему какой-то идиот застыл поперек дороги словно истукан и не движется ни в ту, ни в другую сторону.

1995 — 96 гг.