Читать книгу "Галантные дамы - Пьер де Бурдей Брантом"

всяческих совершенств, какие только могли отыскаться во Франции, и предоставившей ему для удовольствия и наслаждения свое изящное тело. Она ни в коем случае не желала посвятить в любовные дела служанок и назначала свидания на стороне. Нанимая для этого домик, она оговорила, что в спальне оставят лишь одну кровать, а служанки станут спать в прихожей. Так и было исполнено. А еще одно удобство ей предоставили, того даже не желая: в двери была пропилена выемка, чтобы кошка могла спокойно проходить, когда та заперта. Обычно ее загораживали тонкой досочкой, а ежели кто толкал оную дверь, досочка падала и производила шум – значит, можно было загодя затаиться. Но одна из служанок, догадываясь, что дыма без огня не бывает, и, в сердцах, негодуя, что хозяйка вдруг перестала ей доверять – хотя ранее именно ей из всего штата выбалтывала свои маленькие тайны и выказывала особое расположение, – решилась притаиться у дверей спальни и все разузнать. Оттуда до нее донесся приглушенный лепет, но он не походил на обычное чтение в постели (а до того дама читывала перед сном, при огоньке свечи). Любопытство служанки разгорелось еще пуще, а тут помог случай: в ее комнату проник молодой котище; итак, она вместе с подружками излавливает его и сует в дверную выемку; тот, конечно, опрокидывает дощечку – и производит шум. Не надо сомневаться, что воркующая парочка, с ушками на макушке, тотчас встрепенулась, соскочила с кровати и убедилась, при свете факела и свечи, что лишь кот, вошедший к ним, опрокинул загородку. Не помышляя о ней более – тем паче что стояла глубокая ночь и все, по их разумению, давно спали, – они снова улеглись, оставив открытой дыру под дверью, чтобы кот мог свободно выйти, ибо не желали оставлять его у себя до утра. Тут названной служанке и ее товаркам представилась оказия собственными глазами увидеть все и более того; они вскорости уведомили о своем открытии супруга, отчего любовник погиб, а дама не убереглась от позора. Вот чем могут обернуться пренебрежение и недоверие к тем, кто вам служит, но не меньшее зло способна породить чрезмерная доверчивость, ибо при мне поминали одного вельможу, каковой заточил у себя всех камеристок своей жены и морил их голодом, пока они не выложили ему все о любовных безумствах его любезной половины. И он, разумеется, с большим шумом положил ее радостям предел. А посоветовала ему так поступить одна его приятельница, имя которой мне произносить неудобно, имевшая зуб на его жену, но Всевышний покарал ее потом.

Перед тем как перейти к иным предметам, скажу лишь, что ежели желательно быстро вытянуть какие-либо знатные и дорогие подачки, то ничего нет удобнее замужних женщин, поскольку они владеют даром добычливости и способны провести самых проницательных и высокопоставленных мужей. Но о сем много сказано в главе о рогоносцах и их женах; там изложено достаточно забавных историй, чтобы здесь их более не умножать.

Засим, следуя по стопам Боккаччо – нашего вожатого в сих рассуждениях, – перехожу к девицам, по естеству своему, разумеется, более застенчивым и боязливым – особенно спервоначала – и не осмеливающимся вверить кому попало свое сокровище, следуя постоянным внушениям и наставлениям отцов и матерей, братьев, родственников и наставниц, а также из страха перед их жестокими угрозами; так что, даже испытывая глубочайшую в мире приязнь, они отмахиваются от нее как могут, особенно не доверяя собственному зловредному животу, способному вскорости их обличить, и сожалея об упущенных сладких кусочках. Но не у всех подобная осмотрительность в крови; есть и другие, что, замкнув зрение и слух, отбросив понятные опасения, смело выступают навстречу страсти; притом не с робко опущенной, а с гордо вздернутой головкой – но тем самым подвергают себя немалому риску, ибо позор совращенной девицы велик и в тысячу раз превосходит горький жребий разоблаченной супруги либо вдовы: здесь речь идет о потерянной несравненной драгоценности и о том, что теперь на нее будут показывать пальцем, шикать и изводить; она упустит случай сделать подходящую партию, хотя находится немало проходимцев, согласных – по уговору или под влиянием случая, из расчета либо по неведению, а то и по принуждению – броситься в ноги подобным созданиям с предложением руки, ибо хоть и с пятном, а все ж они еще приятны.

Знавал я многих, прошедших этот прискорбный путь; а одна весьма предосудительно понесла от могущественного вельможи и не скрыла своих родов, не убралась для них от глаз света, а когда все обнаружилось, отвечала не иначе как: «А что мне было делать? Меня не за что винить, ни за проступок, ни за податливость плоти, лишь за малую предусмотрительность; ведь, будь я половчей и более осведомлена, как большинство моих подружек, делавших то же, что и я, но сумевших либо избавиться от плода, либо утаить роды, я не была бы теперь в такой тягости и никто ничего бы не узнал». За подобные слова ее подружки очень ее невзлюбили и ее покровительница лишила бедняжку права себя лицезреть; хотя, надо сказать, именно эта дама и потребовала от несчастной девицы повиновения упомянутому вельможе, ибо сама добивалась его симпатии и желала завоевать ее. Нашей же бедняжке ничто не помешало найти потом очень выгодную партию, и от этого брака получилось презнаменитое потомство. Вот почему повторю: будь она похитрее, как ее подружки и прочие, с ней бы ничего не стряслось; ведь на своем веку я повидал девиц, в искусности и хитроумии не уступавших не только замужним матронам, но и прожженным сводням, не довольствующимся собственным имением, но точащим зубы на добро ближнего.

Одна из девиц при нашем дворе сочинила и поставила прекрасную комедию под названием «Рай любви» на сцене дворца Пти-Бурбон, где ее исполнили при закрытых дверях и не было никого, кроме актеров и актрис, сделавшихся одновременно и комедиантами и зрителями. Те, кто слышал эту историю, хорошо меня поймут. Участвовало в ней шесть персонажей: трое мужчин и три женщины; одним из них был принц, влюбленный в свою даму – тоже высокорожденную, но не столь благородных кровей, – что, однако, не ослабляло его страсти; вторым – сеньор, увивавшийся за прелестницей, богато одаренной предками и природой; а третьим – дворянин, ухаживавший за девицей и в конце концов женившийся на ней, ибо, при всей своей легкомысленности, она сумела сыграть свою роль не хуже прочих. Обычно автор комедии играет в ней или предваряет ее, читая пролог. Так сделала и наша девица, при всей своей невинности лицедействовавшая не