Читать книгу "Шторм времени - Гордон Диксон"

– В каком-то смысле.

– В каком-то смысле? Ладно, допустим, что в каком-то смысле. Но все равно это физический процесс. Грубо говоря в тех понятиях, с которыми вы знакомы, нормальный распад энтропии начинает замедляться и идти в обратную сторону, когда вселенная перестает расширяться. Потом, когда самые дальние звезды и периферийные галактики начинают падать обратно тут и там, они образуют области, где энтропия скорее возрастает, чем уменьшается. Разве не так, Зануда? Поэтому не что иное, как эти напряжения, эти столкновения между двумя состояниями энтропии в специфических районах, породивших имплозии новых, и дали начало провалам во времени, где по одну сторону линии времени двигались в одну сторону, а с другой – в другую. Вот что породило шторм времени! Но я полагал, что вы, чтобы победить шторм, будете атаковать его непосредственно.

– Мы стараемся определить его причину.

– Неужели? Но ведь это же использование чисто физической силы для исправления положения дел.

– Вам известен лучший способ?

– Но использовать энергию для прекращения падения этих физических тел, заставлять их снова расходиться? Должен существовать какой-то другой способ, не требующий откачки энергии из другой вселенной. Разве вы не этим занимаетесь, причем откачиваете энергию из тахионной вселенной? Вы имеете дело с силами, которые могут разорвать эту вселенную на части.

– Я же спросила вас, – повторила Зануда, – вам известен лучший способ?

– Нет, но я должен увидеть это сам. Я просто поверить не могу, что вы в состоянии контролировать нечто столь могущественное.

– Тогда смотрите, – сказала Зануда. – С-Дорадус сейчас совсем рядом, на расстоянии мысли.

Так оно и было. Достаточно было просто подумать, и вот мы уже там, не затратив на перемещение ни малейшего времени. Бестелесный я с бестелесной Занудой рядом со мной – мы висели в пространстве и смотрели на огромную сферу темноты, которая была массивным двигателем, внутри которого была заключена молодая бело-голубая гигантская звезда С-Дорадус. Это был двигатель, который поглощал все излучение огромного светила, чтобы использовать его как точку фокуса, лупу в ткани нашей вселенной, сквозь которую лился необходимый поток энергии тахионной вселенной, из которой ее выкачивали, чтобы передвигать с места на место не только звезды, но и целые галактики.

Холод объял мой разум. Через эту линзу мы касались другого места, где все физические законы и само время текли в обратном направлении. До тех пор пока линза была под контролем, пока она была небольшой и сохраняла постоянные размеры, реакция между двумя вселенным находилась под контролем. Но если под действием проходящих сквозь нее сил линза разорвется и станет шире, поток энергии может усилиться до пропорций слишком больших, чтобы ее контролировать. Граница между двумя вселенными лопнет, за чем последует взаимное уничтожение обеих – мгновенная аннигиляция.

– Теперь понимаете, – спросила Зануда, – почему мы считали вас непригодным к этой работе? Дело в том, что если бы вы не смогли совершить этот мысленный прыжок, позволивший вам свободно ознакомиться с ситуацией вроде этой, то не было бы смысла даже думать об этом.

– Совершить прыжок? Минуточку, – сказал я. – Я ведь сделал это не самостоятельно. Я наверняка пользовался какой-то технической поддержкой, чтобы мое зрение преодолело столь бесконечное расстояние, как это.

– Разумеется, пользовались, – сказала Зануда. – Но единственным, кто мог сделать возможным для вашего разума такую поддержку, были вы сами. Вы оказались достаточно сильны, чтобы выдержать чувство дислокации, сопровождающее подобное перемещение. Мы не думали, что вы на это способны. И я так не думала. Я ошибалась.

– У меня есть работа, которую я хочу выполнять, – сказал я. – Это помогает.

– Причем, очевидно, помогает изрядно. Короче говоря, Марк, теперь вы один из членов группы избранных. Менее одной миллионной процента всех наших людей наделены способностью выполнять эту работу и выносить условия, при которых она выполнима в полном объеме. Поэтому, согласитесь, вовсе не удивительно, что мы сомневались в вас. Индивидуум должен родиться с талантом быть темпоральным инженером. Очевидно, вы с ним и родились, за многие тысячелетия до того, как появилась подобная работа.

– Я об этом не знал... – сказал я и задумался.

– Вы слушаете меня, Марк? – поинтересовалась Зануда. Я кивнул, сделал над собой усилие и снова полностью сосредоточился на нашем с ней разговоре.

– Что-то все равно не дает мне покоя. Если здесь дело в чистой технике, то зачем вообще нужен какой-то талант? Почему лишь немногие могут это делать? Наверняка существует множество людей, которые, как вы выразились, смогли бы выносить эти условия.

– Так оно и есть, – ответила она. – Именно поэтому вы должны продемонстрировать еще одну свою сильную сторону. Нам нужны люди с особыми способностями, поскольку, когда мы двигаем с места на место звезды и даже кое-что большее, чем звезды, мы тем самым производим значительные изменения в силах шторма времени. У нас нет технического устройства достаточно быстродействующего, чтобы безопасно измерить и оценить влияние этих изменений на напряжения, с помощью которых мы контролируем приток энергии из тахионной вселенной. Если давление, против которого мы направляем поток энергии, внезапно изменится, поток может усилиться, линза – расшириться, и тогда нетрудно догадаться, что случится до того, как мы успеем произвести перенастройку.

– Вы имеете в виду разрыв линзы?

– Совершенно верно. Только разумы, способные непосредственно читать конфигурации сил шторма времени, способны заметить надвигающуюся опасность настолько быстро, чтобы успеть произвести коррекцию. Мы, темпоральные инженеры, должны направлять наш поток энергии из другой вселенной и в то же самое время делать все, чтобы он не вырвался из-под нашего контроля.

Она замолчала. Лишенный глаз, я висел в пространстве, разглядывая огромное темное пятно, бывшее двигателем, сферой Дайсона, окружающей С-Дорадус. Мое воображение рисовало мне невообразимую картину происходящего внутри этой оболочки сжатой материи и силы бутылки Клейна, которые превращали ядро звезды массой, в миллионы раз превосходящей наше Солнце, в крошечную прореху в ткани вселенной. Я считал, что равен любым измерениям, которые могут существовать в битве, к которой хотел присоединиться, но здесь измерения превосходили всякое воображение. По сравнению с этим звездным ядром я был меньше пылинки, и, в свою очередь, оно было совершенно незначительным, практически ничтожным по сравнению с двумя огромными противостоящими массами энергии, между которыми оно образовывало соединяющий мост.

И я собирался принять участие в контроле над этим мостом?

Моя решимость была поколеблена. Даже воображению был предел, и здесь этот предел был превзойден. Я почувствовал, что космос вокруг меня становится все более расплывчатым и разреженным. Я сознавал, что Зануда наблюдает за мной, оценивает меня, и, вспомнив о ее присутствии, отвага вернулась ко мне. Если она может оставаться здесь и работать, значит, могу и я. Не было ничего такого, что способно было делать существо, рожденное в этой вселенной, чего я, по крайней мере, не мог бы попытаться сделать.