Читать книгу "Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий"

– Я всех осмотрела, – ответила Гледа. – Пока терпимо.

– Они будут ждать на выходе из ущелья, – подал голос Соп. – Я бы на их месте ждал. Разве только что-то помешает им…

– Я буду рад, если им ничто не помешает! – процедил сквозь стиснутые зубы Бред. – Только сначала давайте похороним Друкета. Только его.

– Могила уже готова, – отозвался Хельм. – Это нас не задержит. Ты что, Скур?

Йеранец замер, выглядывая что-то на севере, потом повернулся к Торну:

– Я, конечно, никакой не колдун, так… по нужде если только. Вот мать у меня была ловка. А уж бабка, говорят, так и вовсе могла щелчком пальца человека с ног сбить. Это в роду. Там, на севере, все плохо. Не так чтобы, совсем плохо, но нехорошо. Внизу, в долине, в лесу. Какая-то вязкая магия, как липкая паутина.

– Да, – кивнула Гледа, – накатывает что-то с той стороны.

– И что же ты предлагаешь? – процедил сквозь стиснутые зубы Торн. – Оставаться здесь?

– Ну уж нет, – поежился Скур. – Я предлагаю отгородиться, ну, если совсем невмоготу станет. Да ты не хмурься, верное дело. Я на рынке в Йеране так отгораживался, когда храмовники выходили проверять торговцев снадобьями. Маленький отворот с кровью, и все дела. Нас, правда, немало… Сколько? Десять человек, но зато и свежих трупов полно. Крови, в смысле. Вот. И еще веревка нужна, длинная. Потому что мы с лошадьми.

– А если кусками? – подал голос Падаганг, встряхивая мешок, который он успел чем-то набить.

– Пойдет, – закивал Скур. – Все равно вязать.

Друкет был прав. Для того, чтобы возвращаться из леса к Белой башне или уходить от нее в лес, следовало быть если не людоедом, то законченным мерзавцем без человеческого нутра, потому как именно человеческое нутро и поддавалось чудной магии. Только на широкой тропе, нахоженной людоедами в сторону леса, на тропе, на которой не грозило падение в бездонную пропасть, Гледа поняла, что не рассудок, не тело, не одежда являются источником тяжести, которая силится сбросить ее с лошади и распластать на каменистой тропе, а ее нутро. Из него, из сочувствия к отцу и брату, из благодарности к Ходе, признательности к остальным спутникам и вырастала страшная тяжесть, от которой темнело в глазах.

«Тяжело быть человеком», – успела подумать Гледа прежде чем ее придавило так, что потемнело в глазах, и она уже не увидела серые скалы у выхода из ущелья, за которыми стеной вставал лес, но лишь услышала сначала мерный топот как будто тысяч ног, а вслед за тем и сдавленный голос Скура:

– Надень на руку подарок Макта! Четки надень на руку! Или на шею, если голова пролезет! Да не поминай лихом древнего колдуна, сейчас его магия кончится, кое-что похуже начнется. Всем спешиваться! Всем! Кто-нибудь, рядом с Мактом! Поддержите, ему тоже придется сползти с лошади!

Голова пролезла сквозь бечеву четок, и облегчение пришло сразу, Гледа даже смогла отдышаться и открыть глаза для того, чтобы увидеть ужасное. Открывшаяся полоса равнины шириной в четверть лиги вплоть до встающих стеной огромных деревьев была заполнена людьми. Порознь и кучками, отрядами и поодиночку, опираясь о землю копьями, посохами, жердями, ведя коней в поводу, они двигались на восток, вздымая пыль со старого тракта и утаптывая и так уже пожухлую траву вдоль дороги. Вандилы, геллы, вовсе непонятные, похожие на бродяг люди, все шли к Фриге.

– Все внутрь веревки! – зашипел как вода на раскаленной сковороде Скур. – Быстрее! И дайте по башке этому Сопу, его уже прихватило! Быстрее я сказал! Вай! Мать твою! Ты куда, храмовый потрох! Стоять!

Веревка взметнулась над сгрудившимся отрядом, словно тонкая петля, но стоило ей замкнуть в себя весь десяток, как и Вай вновь пришел в себя и принялся бормотать свои молитвы, и Соп начал хлопать глазами и шептать что-то о попутавшем его демоне. Гледа обернулась, увидела бледного, но улыбающегося Макта, которого поддерживал Хельм, наткнулась на взгляд Торна.

– Я почувствовал взгляды этих девок, – процедил сквозь зубы отец. – Еще на выходе из распадка, но они слетели с жердочки, вероятно, их спугнул этот поток. О чем задумалась-то?

– Все это не просто так, – покосилась на йеранца Гледа. – Чтобы мы делали если бы не… Ты ведь понимаешь? Кто-то ведь словно подбирал нам отряд, не иначе!

– Именно это я и хотел сказать, – кивнул Торн. – Только думать об этом будем позже. А теперь все вместе медленно, не выделяясь, сдаем к тракту и идем к Фриге, постепенно переходя к лесу.

– Точно так, – смахнул с лица пот Скур. – Только одно не забудьте, не смотрите никому в глаза. Особенно если увидите поводыря.

– Поводыря? – не понял Торн.

– Пастуха, поводыря, погонщика, – сплюнул Скур. – Называй, как хочешь. Ты что, еще не понял? Их кто-то гонит. К Фриге, к Опакуму, к Хайборгу, не знаю. Но они все под мороком. Под страшным мороком, который с каждым шагом становится их сутью. И еще, не болтать! И меня это тоже касается, демон меня раздери. Не обделаться бы. Близко поводырь уже, близко!

Веревка, что окружала десяток пеших воинов, была тонка и не только вымазана в крови, но и покрыта пылью, так что не бросалась в глаза. Но люди, которые окружали спутников Торна, вряд ли были способны разглядеть хоть что-то. Гледе даже показалось, что у многих из этих геллов, вандилов, фризов, берканцев были закрыты глаза. Сначала отряд Торна влился в ряды зачарованных ополченцев, которые шли вдоль тракта, потом постепенно переместился на тракт, и Гледа, кося взглядом вправо и влево, с ужасом отметила, что среди шедших на восток есть не только воины, не только мужчины, но и женщины, и старики, и даже дети, словно невидимая рука прочесала все окрестные чащи и поселения частым гребнем. Кто-то из околдованных был вооружен копьем или мечом, кто-то вилами или лопатой, а кто-то и вовсе нес на плече вывороченный из изгороди кол. Но все они казались безумцами, отправленными навстречу собственной смерти. А потом веревка в руках Гледы стала горячей. Она повернула голову и увидел всадника, который двигался посередине толпы. Узнала всадника, потому что на огромной лошади сидел не кто иной, как тот самый жнец, что накрыл проклятьем Альбиус, говорил с Торном и убил ее мать. Солнечные лучи гасли на его серой коже, косы сальными черными змеями лежали у него на плечах, а пустой, мутный взгляд равнодушно обшаривал идущих перед ним людей, как скот, направляемый равнодушным пастухом на убой.

– Не смотри! – заскрежетал зубами в спину Гледе Скур. – Отведи глаза! Если столкнешься взглядом, все! Сразу увидит, и веревка не спасет. Она и так едва не горит. Вот же напасть! Напасть! Напасть, мать ее!

Гледа опустила взгляд в землю. Стала смотреть на собственные сапоги, но и веревка продолжала жечь руку, и тошнота подступала к горлу. Главное, чтобы отец устоял. Чтобы не дал ненависти овладеть собой, чтобы не потерял рассудок.

– Я в порядке, – услышала она его голос. – Успокойся. Не верти головой. У тебя колени дрожат и рука. Соберись. Мы уже сходим с тракта. Жнец нас опередил.

– Разве можно победить такую силу? – всхлипнула Гледа.