Читать книгу "Хозяйка Англии - Элизабет Чедвик (Англия)"

– Она только что родила. – Вилл очень волновался, потому что Аделиза была еще крайне слаба, когда он отправлялся ко двору.

– Вы назвали мальца Генрихом?

Вилл покраснел:

– Так захотела жена, это в честь ее первого мужа – короля.

– Ну конечно, – пресно произнес Стефан и взял в руку кости. – Еще сыграем?

В комнату вошел камергер и быстро проследовал к игральному столу. Склонившись к королю, принялся что-то нашептывать ему на ухо.

Стефан вытаращил глаза, потом выдал короткий смешок.

– Приведи его, – распорядился он. Когда камергер удалился, Стефан повернулся к приближенным. – Хм, я предложил сыграть еще, но, похоже, игру придется отложить. Ко мне пожаловал мой анжуйский племянник и желает выразить свое почтение.

Все в недоумении уставились на него, но Стефан лишь посмеивался:

– А мальчишка-то не робкого десятка, хоть и дурак.

Мгновением позже вошел камергер в сопровождении красивого рыжеволосого юноши, невысокого, но отличающегося крепким телосложением и внушительным видом. На нем была добротная дорожная одежда без каких-нибудь украшений: теплый зимний плащ, стеганая накидка поверх простой тонкой котты и прочные охотничьи сапоги до середины голени. По его виду Вилл мог бы сказать, что он небедный человек, но ничего царственного в его одеянии не было. Гость смело смотрел на Стефана, сложив губы в легкую улыбку, и в том, как он держался, не замечалось ни тени стеснения.

– Бог ты мой, точь-в-точь граф Анжу, только без лоска, – пробурчал Уильям Мартел себе под нос.

– Он похож и на своего деда, отца императрицы, – добавил Д’Обиньи и подумал, что Стефан заблуждается: этот парень вовсе не дурак, может статься, совсем даже наоборот.

– Сир. – Генрих опустился перед королем на одно колено и склонил голову. – Милорд дядя, – произнес он звонким юношеским голосом.

Стефан откашлялся.

– Дорогой племянник, – ответил он, – чем мы обязаны такой чести?

Генрих улыбнулся всем широченной улыбкой:

– Хотел засвидетельствовать вам мое почтение перед тем, как вернуться домой. Я знаю об английском дворе только по рассказам моей матери и дяди Роберта и желал бы составить собственное мнение.

– Вот как? – удивился Стефан, но губы его подергивались.

Вилла тоже позабавило и озадачило то, что юноша не побоялся явиться в логово льва, – неосмотрительный, но весьма смелый поступок. Д’Обиньи поймал себя на том, что парнишка очень симпатичен ему, хотя, по логике вещей, к нему следует испытывать враждебность. Хорошо, что Генрих отбывает из Англии, но причины, по которым он явился сюда с таким открытым, улыбчивым лицом, вызывают подозрения.

– И что же побуждает вас думать, будто вы вернетесь домой? – поинтересовался Стефан, но освободил место у стола, чтобы Генрих сел рядом с другими. – Почему бы мне не взять вас под стражу или вовсе не избавиться от вас теперь, когда вы сами попались мне в руки?

– Потому что я ваш племянник и ваш гость, а законы гостеприимства священны, – ответствовал Генрих. – И потому что я пришел под флагом перемирия, чтобы поговорить.

– Поговорить о чем? – Стефан удивленно поднял брови.

– Вы тоже имеете обо мне представление только по слухам. – Генрих пожал плечами. – Возможно, захотите разузнать обо мне побольше. Я бы на вашем месте захотел.

– Полагаю, Криклейд и Пертон свидетельствуют сами за себя, – с издевкой парировал Стефан.

– Теперь я понимаю, что поступил глупо. Не нужно было нападать на эти замки.

Слуга принес еду и вино для гостя, и Генрих, ничуть не смущаясь, по-юношески жадно набросился на угощение.

– Вы здесь для того, чтобы уязвить вашу мать? – спросил Стефан. – Или заставить ее принимать вас всерьез?

– Вовсе нет, – отринул предположение Генрих, не переставая усердно работать челюстями. – Она разгневается, когда узнает об этом, но я делаю все возможное, чтобы выполнить свой долг перед ней. – Он помолчал и положил нож рядом с блюдом. – И вообще, она права: я должен покинуть Англию.

Тем не менее Генрих не выказывал намерения отбыть немедленно.

Он удобно устроился во дворце Стефана и постарался расположить к себе всех и вся. По вечерам присоединялся к развлечениям придворных и смело отпускал соленые мужские шутки, пришедшиеся по вкусу всем, включая Стефана, который даже поощрял шалости племянника. Генрих охотно участвовал в борцовских схватках между старшими пажами и проявил недюжинную ловкость и мастерство. А еще беседовал с баронами и капелланами, выказывая глубокую образованность и зрелый интеллект. Да и танцором оказался прекрасным.

Интересно, пришло в голову Виллу, а что Матильда, с ее постоянной заботой о приличиях, думает о непринужденных манерах сына. Генрих сидел на скамье, широко расставив ноги и небрежно поигрывая кубком, и разговаривал с молодым слугой так же просто, как говорил с королем. Он на все имел свое мнение, но с интересом выслушивал чужое и впитывал новые сведения, был почтителен, но не терял достоинства. При этом широко улыбался и излучал доброжелательство. Спал юноша очень мало и загонял всех своей плещущей через край энергией. Он ездил на охоту и многие часы проводил в седле, но к вечеру такого изнурительного дня все еще оставался бодрым. По сравнению с ним даже деятельная натура Стефана казалась слабым ручейком рядом с мощным водопадом.

На третьи сутки своего визита вечером Генрих сидел у окна и играл с Виллом в шахматы.

– Как поживает моя бабушка королева? – В глазах Генриха переливались смешливые искры.

– У нее все хорошо, – ответил Вилл, не считая нужным обсуждать с юнцом хрупкое здоровье Аделизы.

– А мои маленькие дядюшки и тетушки?

На это Вилл с удовольствием хмыкнул:

– Растут не по дням, а по часам. Ваш самый младший дядюшка родился как раз несколько недель назад, в праздник Святой Агаты.

Генрих улыбнулся и спросил:

– А ваш замок? Я знаю, вы строите по крайней мере две новые башни. – С широкой ухмылкой он добавил: – Я даже слышал о каких-то чудесных уборных в одной из них.

Вилл недовольно вздохнул:

– Есть хоть один человек, который еще над этим не пошутил?

Однако от хорошего вина он смягчился, а юноша проявлял неподдельный интерес к фортификации, поэтому Вилл рассказал Генриху не только о Райзинге, но и о новой крепости, которую возводил в Бакенхеме, и о том, что пожертвовал старую крепость бенедиктинскому ордену для строительства на этом месте монастыря. Новый замок представлял собой круглую в плане цитадель, стоящую на высокой насыпи, со стенами толщиной одиннадцать футов. Так же как в Райзинге, рядом Вилл запланировал деревню. На окраине уже построили дубильню.

Генрих внимательно слушал и все запоминал.