Читать книгу "Фельдмаршал Манштейн. Лучший полководец Гитлера - Владимир Дайнес"

Официально обвинение было предъявлено только в январе 1949 г. Английское обвинение, по существу, приняло материал от американцев, которые передали англичанам свидетельства группенфюрера СС О. Олендорфа, приговоренного 10 апреля 1948 г. к смертной казни вместе с другими руководителями СД. Внезапная смерть 18 октября генерала-фельдмаршала фон Браухича серьезно изменила ситуацию. Когда спустя несколько месяцев у Штрауса началась стенокардия, его и Рундштедта, также больного, неожиданно перевели в немецкую больницу. В результате остался только один реально обвиняемый – фон Манштейн.

На гамбургском процессе фон Манштейну были предъявлены 17 пунктов обвинения в «нарушении законов и обычаев войны», а не в «преступлениях против человечества». Речь шла о событиях в Польше, обращении с военнопленными, «приказе о комиссарах», убийствах евреев оперативными группами СД, расстрелах заложников, уничтожении партизан, привлечении гражданских лиц к военным работам, депортации гражданской рабочей силы в Германию и организации разрушений. Все обвинения опирались на предположение, что фон Манштейн нарушил Гаагские конвенции о ведении сухопутной войны от 1907 г. После возражения представителя защиты мистера Р. Паджета представитель обвинения вынужден был все-таки ограничить свое утверждение тем, что это соглашение содержит оговорку о всеобщем участии в международном договоре. В результате конвенции были признаны не обязательными для исполнения только де-юре. Защита в целом ссылалась не на исполнения приказа, а на исполнения «закона государства».

Обвинение придерживалось той точки зрения, что командующий в пределах своей компетенции ответственен за действия всех военных подразделений – даже тех, кто не подчинялся непосредственно его приказам. Это касается, например, СД и полицейских организаций. Обвинение утверждало, что, согласно Гаагским правилам, долг «оккупационных властей» – поддерживать общественный порядок и безопасность, и командующий армией, так как он осуществлял исполнительную власть, был представителем оккупационного правительства. По мнению обвинения, долгом командующего является защита населения от любого вреда, и он отвечает также и за иные властные немецкие структуры, в том числе и те, на которые не распространяется его власть или о чьей деятельности он осведомлен в самом незначительном объеме. Отдельным пунктом фон Манштейн был обвинен в неисполнении обязанностей.

Фон Манштейн был признан виновным в том, «что умышленно и неосторожно пренебрег своим долгом командующего, не обеспечив достойного обращения с советскими военнопленными, вследствие чего многие пленные умерли или были застрелены либо переданы службам безопасности и СС и ими убиты»[501]. Его также обвинили в том, что он санкционировал исполнение приказов Главного командования Сухопутными войсками, согласно которым красноармейцы, которые в штатском оказывались за линией фронта и не докладывали о себе в установленные сроки, рассматривались как партизаны. Кроме того, фон Манштейну предъявили обвинение в том, что он разрешал и санкционировал использование военнопленных на запрещенных и опасных работах, то есть для строительства укреплений и саперных работ[502]. Его также обвиняли в издании приказов и распоряжений о расстреле захваченных комиссаров Красной Армии.

Пункт 10 обвинения гласил: «[Подсудимый обвиняется в] совершении военного преступления. Находясь в СССР в период с 13 сентября 1941 года по 24 февраля 1943 года, он нарушил законы и обычаи войны, будучи главнокомандующим 11-й армии и группы армий “Дон”, а также свой долг как военного командующего обеспечить общественный порядок и безопасность, уважать семейную честь, права и жизнь частных лиц в пределах его компетенции. Его умышленное и неосторожное нарушение повлекло за собой уничтожение оперативной группой “Д”, состоявшей из представителей СС, СД, гестапо и других полицейских подразделений, а также войсками по его приказу, с участием указанной группы “Д”, большого количества евреев, цыган, крымчаков и других граждан СССР путем расстрела, повешения, удушения газом, утопления и другими способами в различных местах в пределах его компетенции, что доказывается девятым пунктом обвинения»[503].

Фон Манштейн был признан виновным и в том, что он издал приказы о принуждении гражданских лиц к труду, в частности к участию в военных операциях и соответственно на работах, непосредственно связанных с этими операциями. Кроме того, он обвинялся в том, что он «издал приказы о депортации гражданских лиц на работу в Германию», что привело к привлечению множества граждан Советского Союза к принудительному труду в рейхе. Ему также было предъявлено обвинение в уничтожении или изъятии запасов продовольствия, разрушении домов и фабрик и уводе гражданского населения.

19 декабря 1949 г. суд приговорил фон Манштейна к 18 годам заключения, в которые не засчитывались годы, уже проведенные в плену. Приговор подлежал утверждению командующим британской Рейнской армией без права обжалования. Гамбургская газета «Альгемайне Цайтунг» в этой связи отмечала:

«Немецкий народ относится к приговору фельдмаршала фон Манштейна, который вчера в первой половине дня был вынесен британским военным судом в гамбургском Дворце правосудия, так же, как и к остальным актам оккупационных властей. Бессмысленно говорить о чувствах в данной связи. Еще более бессмысленно было бы спрашивать, соответствует ли приговор и наказание, которое для 62-летнего полководца означает провести практически всю оставшуюся жизнь в заключении, принципу справедливости. Все, что можно было сказать о базе приговора Манштейна, вынесенного во Дворце правосудия, всесторонне озвучил британский защитник Паджет. Остается лишь вопрос, умен ли приговор. Как Нюрнбергский процесс, так и производство по делу Манштейна были, прежде всего, политическими актами. В данном случае имеет место не просто обвинение какого-то крупного немецкого офицера, а суд над человеком, которого английские военные обозреватели могли назвать наиболее выдающимся полководцем Второй мировой войны. Сам по себе он был частью того вермахта, чья честь является честью всех немцев, бывших солдатами в собственном смысле этого слова. Миллионы погибли ради этой чести. Еще больше людей остаются заложниками понятия немецкой солдатской чести уже после того, как они сложили оружие. После прецедента Нюрнберга вряд ли стоило ожидать оправдания Манштейна. Но, пожалуй, все немцы, которые наблюдали за процессом Манштейна, надеялись на более мягкий приговор. Подобный политический жест приветствовался бы в Германии. Его отсутствие – это факт, с которым нам придется смириться, чего не может упустить из виду ни один политически мыслящий человек. В своей длинной речи защитник, мистер Паджет, напомнил британским офицерам-судьям, что все, в чем они обвинят Манштейна, в будущем будет применимо и к английской армии. Это утверждение запомнится и немецкому народу. Приговор вынесен в то время, когда среди общественности западных государств встал вопрос о ремилитаризации Германии и положении немецкого контингента в вооруженных силах Североатлантического пакта. И, как нам хотелось бы верить, тот же вопрос обсуждается в Генеральном штабе той армии, чьи офицеры были судьями в Курио-Хаус. В данной связи осуждение Манштейна следовало бы приветствовать прежде всего, если бы, отказавшись от любых показательных процессов, удалось бы избежать выступления восточной народной полиции в хоре, скажем так – предшествующем процессу фельдмаршала Паулюса»[504].