Читать книгу "Слабая ведьма - Ирина Цыганок"

Солнце село, уронив на поле битвы фиолетовые сумерки. Ни одна из сторон не добилась явного преимущества, обе были утомлены боем. Когда на арканской стороне горн заиграл отступление, Хаэлнир вздохнул с явным облегчением. Вранские рога не замедлили спеть ту же песню. Полководцы отзывали своих бойцов отдохнуть до утра.

Змей устало опустился на стену замка. Драконам тоже бывает нужен отдых. Мирры в замке не оказалось, должно быть, пошла к воротам, встречать довольно потрепанную за день дружину. В небе плыла Аурея, с замковой стены было хорошо видно бесконечное поле огней, обозначавшее арканский лагерь. Змей принял человеческий облик и пошел к себе в комнату: умыться и перекусить чего-нибудь, пока есть время. Уверенности в том, что Эдарген не затеет ночью какую-нибудь пакость, у дракона не было.

Хаэлнир послал мысленный приказ эльфу, находившемуся с отрядом Андреаса, остаться на ночь в засадной роще, огней не жечь. Конечно, кавалеристам придется слегка померзнуть, но раз уж случилось так, что ни одна из сторон сегодня не воспользовалась своей конницей, не стоило открывать противнику место засады, возвращая отряд на ночь в город. Последние шеренги вранского войска втянулись за стену. Но тут же за ворота выскользнул небольшой отряд, вооруженный волшебными факелами. Ночной передышкой следовало воспользоваться, чтобы отыскать и перенести в город своих раненых. Эльф со своего наблюдательного пункта оценил потери: очень велики! Завтра (если не сегодня ночью, кто знает, что задумал Непобедимый) придется ввести в бой последний резерв ополчения, ну и конницу, конечно. Правда, по подсчетам Хаэлнира, противник потерял как минимум вдвое больше воинов, но Эдарген мог себе позволить такие потери: соотношение сил-то было один к десяти (драконы не в счет).

Мирру, по-видимому, терзали такие же опасения. Провожая взглядом бредущих в казарму воинов и носилки с ранеными, направляемые в госпиталь, она бессознательно заламывала руки. Потом на башню замка приземлился золотой дракон, и она побежала встречать мужа. Следом к лестнице поплелся мрачный Торки. Этот был раздосадован тем, что его не пустили поучаствовать в битве. Хаэлнир отдельно распорядился, чтобы парня ни в коем случае не выпускали в поле.

— Эрсторген, — окликнул он молодого дракона, — задержись ненадолго, есть разговор! — Парню следовало поручить какое-нибудь важное дело, не то завтра его на стене и цепью будет не удержать.

«Кровавое солнце вставало над усыпанным телами полем битвы!» — примерно так порядочные летописцы описывают утро после великого сражения. Но, во-первых, битва была далека от завершения, а, во-вторых, солнце сегодня взошло отнюдь не «кровавое» — очень мирное, по-летнему золотое солнце. В прозрачном голубом небе плыли легкомысленные островки облаков, день обещал быть жарким. Жаворонки носились над полем, не замечая изуродованных железом тел.

Битва возобновилась в полдень, усиленные союзными войсками ряды арканской пехоты двинулись на поредевшие фаланги вранцев, в небо взмыли отряды драконов, и началось…

Дважды в этот день совершала свои рейды вражеская конница. И столько же раз выходили в поле кавалеристы Врана. Отряд Андреаса наконец-то сумел исполнить свою роль. Уловка с засадой вполне удалась, конники сильно потрепали пытавшийся ударить во фланг их пехоте урфийский отряд. Но в отличие от предыдущего дня все явственнее ощущался недостаток войск.

Вражеской пехоте удалось разметать фалангу на значительном промежутке слева, и теперь она стремительно развивала прорыв. Острая боль, подобная уколу кинжала, ударила Хаэлнира под ребро, и он, не удержавшись, согнулся, прижимая руку к левому боку. Боль исчезла так же резко, как появилась, но лучше бы она длилась, потому что это значило, что главнокомандующий лишился еще одного брата. Эльф сильнее сжал зубы, там внизу каждую минуту гибли сотни человек, и, если он хотел спасти остатки армии, следовало немедленно что-то предпринять. Он еще раз обвел взглядом дымящееся во многих местах поле битвы и стал спускаться с бастиона. Прямо у подножия городской стены размещался полевой госпиталь. Леди Уриэль, три ее подруги и множество горожанок оказывали помощь тем, кто получил ранения на стенах и кого удалось втащить за укрепления снаружи. Но таких было немного. Чем жарче шла битва за стенами, тем сложнее и опаснее становилось открывать городские ворота. К тому же все силы были брошены в бой, и переносить раненых стало просто некому.

Уриэль он нашел в крошечном садике, разбитом в конце улицы, примыкающей к стене. Она сидела, сгорбившись и уронив голову на руки. Хаэлнир присел рядом. Эльфея подняла лицо, и главнокомандующий увидел следы от слез, прочертившие дорожки по измазанным пылью и копотью щекам.

— Они умирают сотнями, даже те, кого удалось донести сюда, — всхлипнула целительница, — а там, в поле… Так не должно быть! Я ничего не могу сделать!

Хаэлнир на секунду прижал ее к своей груди, успокаивающе поглаживая по спине, но тут же поднялся, увлекая эльфею за собой.

— Потом поплачешь. Мне срочно нужна твоя помощь.

Он потянул ее за собой вверх по улице, разглядывая строения по обеим сторонам, и наконец остановил выбор на одном из них. Надпись над зеленой дверью гласила, что здесь всегда можно купить свежую зелень. Но сейчас лавка была закрыта. Хаэлнир плечом выбил дверь и пропустил спутницу внутрь. Здесь царил полумрак. Неизвестно как, но окна лавки тоже успели основательно закоптиться, хотя котлы со смолой и зажигательные снаряды для баллист пылали высоко на стенах.

— Я собираюсь поднять мертвых! — сообщил эльф, прикрыв выбитую дверь. — Мы потеряли слишком много людей и проигрываем битву.

— Ты сошел с ума! — Та даже отшатнулась. — Совет запрещает вызывать мертвых.

— Ерунда. Если Эдарген сегодня возьмет верх, никакого Совета просто не будет. И нас тоже. Держи, — эльф достал из заплечных ножен узкий, сточенный на одну сторону меч, — вычерчивай поле.

Уриэль отрицательно замотала головой, отстраняясь от протянутого оружия.

— Ну, не глупи. — Эльф начал раздражаться. — Я не стал бы просить тебя, но, чтобы вызвать Смерть, нужна женщина. Вспомни, я член этого самого Совета и главнокомандующий. Я приказываю тебе!

Он поймал Уриэль за руку и почти насильно вложил ей в ладонь рукоять меча.

— Ну же!

Эльфея еще несколько секунд колебалась. Потом медленно вычертила кончиком меча круг на досках пола. Внутри круга, опираясь основанием в одну из сторон, а тремя вершинами — в другую, поместился цветок трехлистника. Уриэль встала за пределами круга у основания цветка, повернувшись спиной к изображению, и, разведя руки в стороны, ладонями вниз, речитативом затянула заклинание. Хаэлнир встал напротив нее, по другую сторону круга, также повернувшись спиной к знаку.

Постепенно над кругом заклубился белесый туман. Он становился плотнее, вытягиваясь в столб, уже подпиравший потолочные стропила. В центре столба появилось голубоватое мерцание, и туман стал приобретать очертания женской фигуры в белом платье, неподвижно зависшей в двух ладонях от пола.