Читать книгу "Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2 - Ёжи Старлайт"

глаза.

* * *

Мстив не без оснований считал себя хорошим разведчиком. А что является главным отличием профессионала от жалкого любителя? Умение терпеливо ждать. Он прекрасно умел это делать. Первый час отсутствия Комды он перенес сравнительно легко. Следующий с трудом, но внешне это никак не проявилось. Мужчина сидел на земле и смотрел то на цветы, то на стоящего напротив великана. Потом его настроение резко изменилось. Мстив встал и начал ходить. Правда, недалеко. Несколько метров вправо, затем разворот и столько же влево. Через несколько часов он понял, что сходит с ума. Ему начали мерещиться ужасные вещи. Например, что Великий Учитель убил Комду или сделал с ней еще что-нибудь столь же ужасное.

Постепенно мужчина настолько извел себя, что уже не ходил, а бегал. Он вполне серьезно стал обдумывать, как обмануть огромного розового толстяка и проскользнуть на вершину холма. И как раз решился было, когда увидел, что взгляд великана изменился. В нем появилось удивление, даже больше, непонимание. Губы гиганта шевелились явно не потому, что он хотел этого. Наоборот, он пытался сжать их как можно крепче. Это было настолько странно, что Мстив удивленно замер в ожидании дальнейшего. И тут великан перестал дергаться и трястись от напряжения. Его глаза полезли на лоб и остекленели, а губы, с трудом двигаясь, произнесли:

— Мстив, поднимайся наверх. Наша миссия завершена.

* * *

Йяццу нетерпеливо приоткрыл конверт и вытащил сложенный вдвое лист плотной, чуть желтоватой бумаги. Мужчина секунду помедлил, а потом развернул его. На листке красками была изображена цветущая ветка дерева. Точно такая, какую Комда нарисовала много месяцев назад на своем фонарике в день Полнолуния в его родной деревне. Он даже попытался вспомнить название дерева, но не смог. Розовые цветы казались живыми. Ему даже почудился чуть сладковатый аромат, который они испускали. Недалеко от цветка была нарисована пчела. Только теперь она летела не к цветку, а от него. Голос матушки Исэ раздался у мужчины прямо над ухом:

— Как красиво! Какой удивительный цветок! Что она хотела сказать этим рисунком?

— Она попрощалась.

Исэ удивленно посмотрела на молодого мужчину. Но тот глядел не на нее и даже не на рисунок. Он смотрел прямо перед собой, в никуда.

Женщина постояла еще немного и тихо покинула комнату. Йяццу даже не пошевелился. Он ничего не заметил. Прошло несколько часов. А он продолжал стоять, сжимая в руке листок. Ветерок тихо качал тонкие занавески. Они задевали Йяццу и опять возвращались на прежнее место. Вдруг их еле заметное движение изменилось. Налетел порыв ветра. Занавески взметнулись под самый потолок, а где-то во дворце стукнуло окно. Колокола и колокольчики в резиденции адепта Клана Доброты зазвенели все разом, словно кто-то позвонил в них. Над Розовым Холмом поднялся в воздух тонкий луч света. Он, словно игла, уколол небо и исчез. Йяццу вздрогнул. Его пальцы разжались. Рисунок выпал и, кружась, опустился на пол.

Мужчина начал считать, но не успел дойти до ста, как над холмом показался синий космический корабль. Йяццу уже видел такой однажды. Сразу после смерти Озгуша. Корабль опустился на холм. Все произошло настолько быстро, что мужчина был уверен: никто не заметил этого. Он сам увидел судно только потому, что ждал его появления. Йяццу догадался, что там произошло. Понял, почему зазвонили одновременно все колокола. И знал, что произойдет сейчас. Он только не заметил, что уже несколько секунд шепчет одни и те же слова. А когда понял, заставил себя прислушаться.

— Прощай, Комда! Прощай навсегда…

Это было именно то, что он услышал.

ЭПИЛОГ

Озби предполагал, что ему будет нелегко, но чтобы так… Когда он стал капитаном корабля, на него свалилось столько новых обязанностей, что это потребовало полной мобилизации всех его сил.

Первый месяц он почти не спал по ночам. Советоваться ему было не с кем. Озгуш, Комда и Мстив, то есть самые опытные члены экипажа, улетели на Соурс. Оставался только Энди. Но тот предпочитал ограничиваться весьма расплывчатыми советами, которые трудно было применить в повседневной жизни. Главный из которых заключался в том, что вагкх должен сам решить, как будет управлять кораблем и экипажем. Он обязан самостоятельно принимать решения.

И Озби начал учиться быть «самостоятельным». Однажды вечером он сел за стол, достал лист бумаги и стал писать. С одной стороны разделенного надвое листа перечислил имена тех командиров, с которыми ему приходилось встречаться в жизни, а с другой — те качества их характеров, которые вызывали его уважение.

За этим занятием Озби провел несколько вечеров, прежде чем выстроил окончательную схему. Теперь ему оставалось только следовать своему плану. Первым делом он сделал себя максимально открытым и доступным для любого члена экипажа. Вторым — установил на судне жесткую дисциплину. Тренировки, вахты, соревнования и прочие атрибуты жизни на космическом корабле расписывались на месяц вперед. Их точное и своевременное исполнение строго контролировалось.

Озби был строг, но справедлив. Скоро это стало приносить свои плоды. Его авторитет вырос и упрочился. Правда, у этого плана оказались и побочные эффекты. Теперь по вечерам в его каюте собиралось множество народа. Все получали удовольствие, общаясь в неформальной обстановке, а Озби ловил себя на том, что устает. Иногда ему хотелось остаться одному, наедине со своими мыслями. В такие моменты он вспоминал Комду и удивлялся, как ей хватало на все сил. Его собственные силы периодически истощались.

Тогда мужчина уходил на уровень водопадов, где никогда никого не было, и отдыхал. Но и этот отдых был неполным. В этом месте на него наваливались воспоминания. Прошли месяцы, и он перестал посещать водопады. Слишком уж этот уровень с его легким шумом и сверкающими брызгами напоминал о Комде. С тех пор как женщина покинула корабль, она ни разу не вышла на связь. Озби умел скрывать свои чувства. По крайней мере, по его лицу нельзя было сказать, насколько он страдает. Правда, иногда он ловил на себе внимательные и оценивающие взгляды Энди, но делал вид, что не замечает этого.

Только раз он позволил эмоциям выйти из-под контроля и тут же получил свидетеля своей несдержанности. Поздно вечером, когда экипаж уже отдыхал, включая и его постоянных посетителей, Озби зашел в каюту Комды. «Синяя чайка» сделала для него исключение и открыла дверь. Мужчина долго ходил вдоль полок, рассматривая многочисленные и странные предметы, которые там лежали. Он пытался, но никак не мог понять, почему Комда продолжает молчать. Сам собой напрашивался вывод, что она забыла его. Но в