Читать книгу "Прости за любовь - Федерико Моччиа"

меня этого никогда не было…. – шепчет она ему на ухо.

– У меня – тоже…

– Это у тебя в первый раз?

– Да… с тобой.

Может быть, это правда, а может – нет. Но так хочется верить в счастье. Потому что, когда в первый раз занимаешься любовью с любимым человеком, – это путь в счастье. Дилетта крепко обнимает его, она чувствует себя защищенной, любимой. И кровать эта превращается в лодку, качающуюся на волнах. Волны эти не опасные, они несут тебя к новым, необитаемым островам, которые ждут только вас.

Чуть позже.

Фотография с отвесной скалой, о которую бьютя волны, висит между дверью и шкафом. Дилетта смотрит на нее и улыбается. Филиппо гладит ей волосы. Он убирает их с ее лица, чтобы лучше видеть.

– Какая ты красивая после любви.

– Ты тоже. Что за утес?

Филиппо оборачивается и тоже смотрит на фотографию.

– Да, это я сделал прошлым летом в Бретани. Этот утес называется «Царство ветра». Мне очень нравятся скалы. Они такие крепкие, стойко отражают волны. Но со временем их острые края сглаживаются, кажутся мягкими…

– Волны и скалы… как любовь между людьми. Люди встречаются, выбирают друг друга и отправляются в открытое море…

Филиппо нежно берет ее лицо в свои руки:

– А ты, маленькая волночка, ты создана для любви…

Они обнимаются. Она, улыбаясь, прижимается к нему. И тонет в его объятиях.

Официант принес две дымящиеся пиццы. Он уже поставил перед ними два пива. Эрика смотрит на Стефано:

– Я должна тебе кое-что сказать. Ты очень хорошо пишешь. Ты был со мной эти две недели. Я прочитала на компьютере все, что ты написал.

– Не очень занудно? На самом деле пишут обычно для того, чтобы это кто-то прочитал. И всегда лучше, чтобы читал человек совершенно посторонний!

– Забавно, потому что мне-то как раз кажется, что я давно тебя знала.

– А что именно тебе больше всего понравилось?

– Ну, например, то, что было в папке «Мартин». Это твой псевдоним, да? Здорово. Ты там пишешь прекрасные вещи… я даже многое переписала себе в дневник. Последняя фраза, например: «В тот самый миг, когда он понял, он перестал понимать». Блин, это гениально!

Стефано молча жует пиццу. Эрика продолжает:

– Там еще была другая папка: «Последний закат». Так вот, это самое лучшее. Там есть прекрасные места! Ты ведь не закончил ее?

Стефано отпивает пива и хохочет.

– Что такое? Я что-то не так сказала?

– Да нет, смешно. Мартин – это не псевдоним, это Мартин Иден. И то, что ты прочитала, – это мой перевод романа Джеа Лондона!

– Мы же его в школе читали…

– Ну да, да. Сейчас хотят сделать новое издание, и мне предложили перевести, а ты… Но ты спасла меня: я бы ни за что не успел, если бы ты не вернула мне сейчас комп… Я еще и следующий роман должен был сдать, «Звездный бродяга»…

– Тоже Джека Лондона?

– Нет. Это мой.

Эрика потрясена.

– Ты шутишь, что ли?

– Нет, серьезно, этот мой. И ты первый человек, который его прочитал.

– Да ладно! Ты просто супер! – Эрика барабанит руками по столу. На них оборачиваются другие посетители. – Ты супер! Так классно пишешь! Ты мой любимый писатель!

Она высоко поднимает кружку с пивом. Стефано, улыбаясь, делает то же самое, они громко чокаются.

– За человека, нашедшего слова только для меня! – Она даже не подозревает, насколько правильный этот тост.

Глава сто пятнадцатая

Алессандро весело прогуливается по пляжу.

– Добрый день!

Но господин Винспир не хочет с ним знаться. Вот уже три недели, как Алессандро живет здесь. Они встречаются каждое утро, но этот господин никогда не отвечает на его приветствие. Алессандро не отчаивается. Да и место здесь прекрасное.

Она оказалась права, эта жасминовая девочка. Алессандро улыбается своим мыслям и смотрит на море. Вдалеке виднеется одинокая лодка. Он оглядывается вокруг. Скалы, на них зеленый луг, вдали – маяк… Синий остров. Он еще красивее, чем в интернете. Ники. Ники и ее мечта. Провести неделю на маяке, в доме смотрителя. Алессандро, улыбаясь, возвращается в дом. Мечты существуют, чтобы сбываться. А мы каждый день говорим себе: да, я сделаю это завтра. А что сейчас? Чем мы живем сейчас? Он берет доску, которую принес с собой, бросает ее на воду и ложится на нее, расставив руки в стороны. Потом ставит локти на доску и ждет хорошую волну. Вот, эта, кажется, что надо. Нет. Волна проходит под доской, он ее пропустил. Не вышло. Он снова вытягивается на доске. А ведь недавно я взял одну волну. Когда это было? Дней десять назад. Я же взял ее, думает Алессандро, я поднялся на нее, и у меня почти получилось встать на ноги на доске. Но волна была слишком маленькая, и я упал. Алессандро снова смотрит в море. Что тут сделаешь? Сегодня нет волн. Он делает два сильных гребка и возвращается на берег, ставит доску в домик, берет большое синее полотенце и вытирается. Теперь я в тонусе. Алессандро достает из рюкзака книгу, которую только что купил. Учебник серфинга. Он рассматривает фотографии: спорт смены ловят высокую волну, метра четыре… Да, такие волны сюда не доходят… Алессандро закрывает книгу. Не доходят. Наверное, мне повезло. Он надевает рубашку и спускается в деревню.

– Добрый день, синьора Бригель!

Все хорошо, вот только ее все нет. Я один. Смотритель маяка. С синьорой Бригель, которая готовит мне прекрасные обеды, господином Винспиром, который так и не здоровается, и доской, которая никак не хочет брать волну. Надо надеяться. Еще один день прошел.

Алессандро смотрит на солнце, оно медленно краснеет. Вдалеке пролетает чайка, а еще дальше – облачко.

И вдруг… Бип-бип. Бип-бип. Гудит машина. И сразу же из-за поворота появляется она. Старенькая машинка. Голубой «фольксваген»-кабриолет медленно съезжает по дороге. Он выглядит спокойным, уверенным, впрочем, как и девушка, сидящая за рулем. На голове у нее кепка, из-под нее падают светло-каштановые волосы, а веселая улыбка не оставляет сомнений: Ники.

Алессандро вскакивает и бежит ей навстречу. Ники проезжает еще несколько метров, резко тормозит и выключает мотор.

– Эй, а права-то ты получила?

– Почти: мне осталось несколько занятий. Знаешь, кое-кто уехал…

Алессандро улыбается и смотрит на часы:

– Я жду тебя двадцать один день, восемь часов, шестнадцать минут и двадцать четыре секунды.

– И что? Я ждала тебя немного больше восемнадцати лет, и то