Читать книгу "Реквием по любви - Людмила Сладкова"

— Вам бы до травмпункта доехать. Исключить перелом.

Похомов нетерпеливо передернул плечами. Это потерпит. Он — нет!

— Вещай, — Встал напротив. — Подробно.

Мужчина отрицательно покачал головой.

— Здесь не рассказывать нужно. А слушать. От первого лица.

С этими словами, Волков водрузил на стол небольшой диктофон, и нажал на «Play».

* * *

За время прослушивание записи, Борзый приговорил ни одну сигарету. Никотин, обжигая легкие, дарил ложное успокоение. Помогал собрать мысли в кучу. Выстроить логическую цепочку. От количества информации, даже у него голова кругом шла. Как же тесен бл*дский мир! Дочка Черчилля. Племянница Прокурора. Черти адовы! Вот это гены! Не удивительно, что в ней столько силы духа. Столько бойкости и стойкости. Дмитрий очень хорошо помнил ее отца. Да и как иначе? Тот был кумиром его детства. Рядом с таким человеком, сердце в пятки уходило. От одного лишь взгляда, подтряхивало. Прожженные уголовники перед ним заикаться начинали. Он подавлял всех. Своей сумасшедшей аурой. Своей властью.  Подобные ему люди, рождались раз в тысячу лет! Несмотря на беспрекословный авторитет, и репутацию безжалостного головореза, Кирилл тепло относился к маленькому Диме. Дети чувствуют искренность. Всегда играл в карты с ним. В карты, в шахматы. Стрелять учил, по-взрослому, держа пистолет одной рукой. Его смерть Похомов переживал тяжело. И долго. Кто ж знал, что спустя столько лет…

От душераздирающих рыданий Лизы, Дмитрия передергивало. Не мог спокойно на ее боль реагировать. И все на второй план уходило. И неожиданная беременность Алмазовой, и собственное будущее, и даже, отец с Борисом. Лишь бы, успокоилась. Лишь бы не страдала. Как неадекват конченный, сидел, и тупо улыбался, когда она о своих чувствах к нему говорила. Травмированная рука нещадно дергала, ныла. А ему хоть бы хны. Душа исцелялась. А плоть заживет, как заживала сотни раз до этого. Кроха! Не по своей воле ушла! Защитить пытается. Глупышка! Не его защищать нужно, а от него! Теперь от него…

— По поводу того украшения, — Привлек внимание Волков. — Черчесов подарил его своей жене. Изготовлено по специальному заказу самым известным ювелиром в ваших кругах. Прокофьевым. Там зеленых брюликов на такую дикую сумму, что и представить страшно. Поговаривают, что Черчилль большую часть общака в него вложил. Три четверти, если верить слухам. О местоположении драгоценности неизвестно ничего. Ни тогда, ни сейчас. Велика вероятность, что супругу его, Марину, из-за цацки и убили.

Борзый кивнул. Многое сходилось.

— Отлично сработано, Сергей. Доволен тобой. Очень. Осталось выяснить, где сейчас моя женщина. И с кем. Впрочем, я догадываюсь.

— На съемной квартире не появлялась. Там все тихо.

— Отец ее в деревню повез. К бабке. Процентов на девяносто уверен. На трассе загородной встретил их. Но, все равно перепроверю. Чтобы уж наверняка. Батя пообещал своих людей к ней приставить. Значит, о безопасности можно не переживать. Ты пока не нужен. Можешь передохнуть.

— Понял.

— Знаешь что, — Слегка прищурился, вспомнив очень любопытную деталь. — Толковый ты мужик. Дело свое знаешь. Пригляди-ка за Алмазовыми. Тряхни стариной. Дома им ничего не угрожает — охрана справляется. А вне стен родной обители, Соня будет уязвима для Заруцкого. Тем более теперь. Если этот пес пронюхает о ребенке, у него такой мощный рычаг давления на Гордеева и Алмазова появится, что все мы охереем! Этого нельзя допустить. Алексей — наш человек. Его женщина и ребенок неприкосновенны. Если, я не исключаю такой возможности, начнется серьезный замес, смело зови на подмогу. Любые ресурсы используй. Ни Соня, ни Елена Сергеевна не должны пострадать.

— Как скажите, Дмитрий Аркадиевич. Мне раздобыть данные о местонахождении Вашей девочки?

Борзый задумался.

— Давай-ка, прекращай мне «выкать» для начала. Я помладше тебя буду. И, нет — ответ на твой вопрос. У меня есть свой человек в ближайшем окружении отца. Через него пробью.

Едва за Волковым дверь захлопнулась, Похомов достал телефон, и набрал по памяти номер. Ответили не сразу, после нескольких гудков.

— Борзый…

— Как она?

Не до церемоний, мать вашу!

— Сильная девочка. Чувствуется порода. Братва во все глаза таращится. Завораживает она…

— Где?

— У черта на куличиках. В богом забытой дыре.

Кивнул, подтверждая свои догадки.

— Кому доверили?

Тишина пару секунд, а потом ответ, заставивший губы Дмитрия растянуться в плотоядной улыбке:

— Мне и брату!

— И все же, старушка удача, упорно, пребывает на моей стороне!

— Фортовый ты. Бесспорно. Знаешь, за такую, и я бы землю носом рыл, и дерьмо жрал.

— Всему свое время. Жизнь та еще шл*ха! Успеешь.

* * *

Андрей спустился вниз, в поисках сигарет. Свои у Похомова закончились, а от жажды никотина легкие в трубочку сворачивались.

Вика виновато поглядывала на него, не решаясь заговорить. Он тоже, взгляд не отводил, и молчание не нарушал. Интересно было, как ситуацию разруливать будет.

— Дим, да у тебя рука кровит! — Ахнула она, увидев пострадавшую конечность.

— Ерунда, — Устало отмахнулся от девчонки.

— Ничего не ерунда. — Мягко направляя, усадила его на диван. — Давай обработаем.

Не сопротивлялся. Жутко устал. Соколовская, тем временем, во всю, орудовала с марлей и перекисью. Осторожно касалась поврежденной кожи и ранок. Бережно. Сидит на коленях перед ним. Дует, чтоб не щипало. А у него сердце в бешенном ритме заходится. Перед глазами другой вечер. Адреналин. Драка. Другая девочка, обрабатывающая раны, рядом с городским фонтаном. Девочка, не испугавшаяся ни страсти его, ни ярости. Та, которая забралась под кожу. Та, что захватила мысли, и просочилась в подкорку!

— Дим, ты ничего не говори Паше про нас с Андреем. Пожалуйста!

Рассеянно моргнул, отгоняя воспоминание. На Соколовской сосредоточился.

— С чего вдруг?

— Перестань, мне не по себе от такого грозного тона!

— Я вопрос задал.

— Я люблю его, Дим. Очень! Он о моих чувствах не догадывается. Скрываю. Помешанную на сексе нимфоманку из себя разыгрываю. Лишь бы удержать! И вообще, Андрей только-только начал воспринимать меня серьезнее, чем вариант на пару раз. Понимаешь? Все слишком хрупко. Но, однажды, и он меня полюбит. Знаю! А сейчас, я боюсь, что Паша загубит все на корню. Своим контролем. Своей сверх заботой. Никто не должен знать…

Усмехнулся про себя, да по голове ее погладил, как ребенка неразумного. Как глупенькую младшую сестренку, которую ему она, собственно, и заменила. Нимфоманку она, бл*дь, разыгрывает!

— Ну, удачи тебе, Вика-Виктория! Смотри, не заиграйся. Открою страшный секрет. Большинство мужчин не меняются. Их просто устраивает текущий порядок вещей. Возможно, и Гордеева устраивает, что в период повышенной секреции гормонов, его постель не пустует. Будь готова. И к неудачам в том числе.