Читать книгу "Грехи людские - Маргарет Пембертон"

Риф усмехнулся.

– Зато Жюльенна наверняка не очень переживает: даже если она и порвала с Дерри, у нее остается связь с Томом. Их роман тянется с тех пор, когда исчезла Ламун.

Какое-то время они молчали. Исчезновение Ламун очень повлияло на Тома. Он почти перестал бывать на людях, и, кроме Жюльенны, у него не было других женщин.

– А что он будет делать на Рождество? – озабоченно поинтересовалась Элизабет.

– Одному Богу известно. Элен приглашала его на денек к себе, а также Алистер и Адам, но он всем отказал. Я тоже звал его к нам, но он сказал, что лучше побудет один. Так как у нас будут Ронни с Жюльенной, в каком-то смысле он прав. Может, Жюльенне и все равно, зато Ронни было бы далеко не безразлично.

– Бедняга Том, – участливо сказала Элизабет, а Риф обнял ее за плечи. – Невыносимо думать, что он так несчастен. Может, сумей он точно узнать, что с Ламун, то позабыл бы ее.

– Если бы он узнал, что с ней, – мрачно ответил Риф, – ему бы было еще хуже.

В январе начали приходить и хорошие новости. Союзникам удалось захватить Тобрук. Но в основном поступали по-прежнему невеселые сообщения. Немецкие подлодки продолжали топить корабли союзников в Атлантике. Вражеские самолеты по-прежнему бомбили Лондон и крупные промышленные центры Англии.

– Я чувствую себя виноватой, – призналась как-то Элизабет Жюльенне, когда они, примостившись на полу церкви, в которой проходили занятия по оказанию первой медицинской помощи, нарезали из старых простыней бинты. – Все так ужасно: Гитлер и Муссолини, на Лондон сыплются бомбы...

– А почему виноватой? – деловито поинтересовалась Жюльенна, которой вообще было неведомо чувство вины. – Ты не виновата, что Гитлер и Муссолини пришли к власти!

Элизабет усмехнулась.

– Не будь дурой, Жюльенна.

– Ну а чувство вины-то откуда? – не унималась та. Элизабет выпрямила спину.

– Сотни тысяч людей переживают сейчас ужасное время. А я никогда не была такой счастливой.

– И всего-то?! – недоуменно поинтересовалась Жюльенна. – Если чувствуешь себя счастливой, забудь о вине, Элизабет. Счастье – очень редкий гость. Ты как думаешь, этот бинт когда-нибудь используют? Вначале он был шириной в три дюйма, а к концу в целый фут! Забавно будет выглядеть солдат, которого перевяжут этим бинтом!

Глава 23

В марте Риф и Мелисса окончательно развелись.

– Теперь лишь тебе остается получить развод, – сказал Риф Элизабет, прижимая ее к себе. – Почему, черт побери, эта процедура отнимает столько времени?

Она ничего не ответила. После смерти ребенка Адам тянул с разводом, усомнившись в его целесообразности. Он только недавно возобновил шаги по расторжению их брака. Вместо ответа Элизабет спросила:

– Мелисса собирается покинуть Гонконг?

Риф нахмурился. Он все еще чувствовал себя ответственным за материальное благополучие бывшей жены. Но в создавшихся условиях будущее, которое он хотел обеспечить Мелиссе и о котором та сама мечтала, было невозможно. О ее возвращении в Лондон не могло быть и речи. У Мелиссы не было друзей или родственников ни в Австралии, ни в Америке.

– Да я и сам толком не знаю, – сказал он и еще больше нахмурился. – Было время, когда ей не терпелось поскорее отряхнуть прах Гонконга со своих ног. Теперь она говорит, что предпочла бы остаться здесь.

– Что же ее винить? Я тоже не хотела бы ехать в Австралию или Америку одна.

Они замолчали, но каждый понимал, что в один прекрасный день Элизабет придется уехать с острова. В конце прошлого года все боялись японской интервенции, но нынче эти страхи улеглись и многие женщины, уехавшие с острова, вернулись. Но хотя все больше людей полагали, что до вторжения дело не дойдет, оставалась его вероятность.

– Хорошо бы убедить ее отца переехать в Перт или в Лос-Анджелес, – сказал Риф, и в его голосе послышалось отчаяние, как всегда, стоило ему только заговорить о своем бывшем тесте. – Мелисса явно не собирается жить с ним здесь, но в другом месте вполне могла бы.

– А ты говорил с ним об этом? Риф сжал губы.

– Пытался, но он даже по телефону не желает со мной разговаривать.

Три часа спустя Риф ехал в район Пика к Мелиссе. Когда он вошел в дом, она разговаривала по телефону. Но при виде Рифа поспешила закончить, сказав в трубку:

– Это было бы замечательно, Жюльенна. Я не откажусь.

– Это ты с Жюльенной Ледшэм? – поинтересовался Риф, направляясь к столику с напитками. Он налил себе шотландского виски с содовой.

– Да.

Голос Мелиссы был сухим. Утром она получила по почте те же документы о разводе, что и Риф, и предполагала, что он может приехать. У нее было достаточно времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что они больше не муж и жена. Мелисса думала, что она уже смирилась с этим. Но, получив официальные бумаги, была очень расстроена, и это чувство оказалось для нее неожиданным.

Риф бросил в бокал несколько кусочков льда. Было время, когда его раздражали все подружки Мелиссы. Сейчас же он только с усмешкой сказал:

– Что затевает Жюльенна на этот раз? Все еще путается с Дерри?

Мелисса почувствовала, что ее нервное напряжение ослабевает.

– Да, – ответила она, улыбнувшись. – Когда я видела его в последний раз, он заявил, что собирается сделать ей предложение.

При одной только мысли, что такой закоренелый холостяк, как Дерри, может всерьез подумывать о женитьбе, улыбка Рифа сделалась еще шире.

– По-моему, у него никаких шансов. Жюльенна сейчас прекрасно себя чувствует, ее все вполне устраивает.

Легкая улыбка, появившаяся было на лице Мелиссы, исчезла. Риф всегда произносил имя Жюльенны без какого бы то ни было неодобрения – и это при том, что Жюльенна была исключительно порочной женщиной. А когда она, Мелисса, повела себя подобным образом, Риф был далек от терпимости. Он просто перестал с ней спать. Она сдержанно произнесла:

– Ледшэмы так устроились в браке, что никакой адюльтер ему не страшен. Странно, что у нас все было по-другому.

Риф ощутил привычную тяжесть, точно что-то давило ему на плечи.

«Потому что ты не Жюльенна, – хотел было сказать он. – Потому что твои измены не имели ничего общего с ее сексуальной щедростью. Потому что ты совершенно не думала о моей попранной гордости. Ты вообще никого не любила, кроме самой себя...» Вместо этого он сказал:

– Потому что мы с тобой не Жюльенна с Ронни. Когда они поженились, то с самого начала было очевидно: супружеская верность в тягость и тому и другому. А мне нужно, чтобы жена оставалась мне верной. Так было, так остается ныне.

– А что, Элизабет верна тебе?

– Да. – В его голосе не было ни капли сомнения, но не было и желания уйти от этой темы.