Читать книгу "Скелеты в шкафу - Ольга Болдырева"

Юльтиниэль повела плечами, словно бы говоря, что не хочет понимать боль и одиночество творца, но, помолчав еще минуту, кивнула, что не станет винить Убийцу.

Поразмыслил о минусах любопытства, я все-таки спросил:

— А что у вас с Крисом? Неужели все-таки решили пожениться? — Конечно, хотелось, чтобы дочка покачала головой и опровергла доползающие до меня слухи. Против всех логических доводов, я продолжал считать ее слишком маленькой и отпускать во взрослую жизнь не желал. Обойдутся!

Но, увы, Юля меня огорчила.

— Я извинилась за свой побег. Поняла, что из-за своей глупости могу потерять его… И Крис меня простил. Очень рада, что смогла себя пересилить! Пап, знаешь, а ведь Талли из-за меня умер! — неожиданно призналась дочка с такой горечью, что я даже на месте подпрыгнул. — Он, когда собирался Альгу увести, мне сказал о смертной болезни… У нас ведь… ну ты помнишь? А когда я ему сказала, что не могу, он заболел, — сумбурно закончила Юльтиниэль, видимо пожалев, что так неожиданно разоткровенничалась.

— Вряд ли тебя это успокоит, но судьба в любом случае взяла бы свое. Иначе ты бы не сохранила наше время. Не грусти, все ведь хорошо? И да, Юля… — Дочка подняла на меня взгляд. — Боюсь, моя просьба окажется неприятной, но тебе стоит поговорить с Хель. Она наверняка ждет, когда же ее позовешь.

— И что я ей скажу?

— Что угодно, тут важно то, что она скажет тебе. Скорее всего, Хель не откажется красочно расписать тебе жизнь в других реальностях, объяснить, какая в тебе спит великая сила, обрисовать открывающиеся возможности и перспективы. И конечно, после всего этого предложит уйти с ней в мир творцов.

— Я откажусь, — уверенно заявила дочка, и я не сдержал улыбки.

Что ж, по крайней мере, этот раунд Убийца явно проиграла.

— Тогда скажи ей об этом лично, — попросил я Юльтиниэль, и она решительно кивнула, сразу начав думать над тем, что хочет сказать своей матери.

Все у нас — Ритов — не как у нормальных людей. Зато жить интересно!

ЭПИЛОГ

В жизни всякое случается, но с годами все реже.

NN

— В моем мире это называется дежавю, — усмехнулась Хель.

Пусть на этот раз мы разговаривали не на балконе моего столичного дома, а в родовом замке Ритов, ситуация все равно оставалась до абсурда знакомой. Творец откинулась на спинку кресла, обитую плотным мягким бархатом, смешно поджала ноги: на небольшом сиденье, ограниченном высокими подлокотниками, женщина сложила их немыслимым образом, словно отдельные части, не прилагающиеся к ее телу. Темные, глубоко запавшие глаза, казалось, хотели достать до моей души — так пристально смотрела на меня Убийца.

— Ты что-то хотела обсудить? — устало уточнил я.

Больше всего прочего сейчас я желал зажмуриться и исчезнуть из реальности на несколько дней или даже лет, не думая о проблемах, планах, делах, долгах, творцах, детях, даже друзьях. А появившаяся, как всегда, «кстати» Хель только напоминала о том, что такой подарок судьбы на этом свете, простите за каламбур, мне не светит ну никак.

— Я не смогу помочь тебе, когда Алив придет требовать долг. Она ни за какие сокровища не откажется от данного тобой слова. Ты понимаешь?

— И не надо. Сомневаюсь, что от меня потребуется что-то ужасное, и я решусь просить помощи у тебя. Хватит. Одного раза оказалось вполне достаточно, — резко перебил я Хель, почему-то перестав воспринимать ее как весьма опасное существо, способное убить меня так же легко, как выпить чашку чая. Даже проще.

— Оррен, — тон Хель стал вкрадчивым, а в прищуре появилась нотка несвойственной ей лукавости, — неужели ты недоволен тем, что у тебя есть такая замечательная дочь? Ведь, если бы ты отказался от моей помощи тогда, в прошлом, девочка никогда не появилась на свет…

— Разве я сказал, что о чем-то жалею? Просто не хочу снова зависеть от тебя.

Вернул Убийце кривую улыбку и отвернулся к окну. Разговаривать с творцом о Юльтиниэль было… странно. Нет, вовсе не неприятно. Я всегда знал, что Хель рано или поздно обязательно захочет сменить роль наблюдателя, вспомнив о своей дочери. Единственно, чего я опасался. — Убийца заявит права на ребенка и уведет девочку в сумасшедший и жестокий мир творцов.

Как же я этого боялся!

Но Хель сделала предложение, и Юля дерзко отказала. Я не был посвящен в подробности их короткого, эмоционального разговора, но знал, что Убийцу послали в замысловатый поход по далеким лесам и горам, не позволив вставить оправдательного слова. Солнышко мое, когда хочет, так виртуозно хамит, что, как выяснилось, даже творцы теряются.

Оставался один важный вопрос: каким будет следующий шаг? Хель так легко не отступит. И сейчас я пытался понять, что мог упустить из вида. Какую-нибудь мелочь, которая теперь могла сыграть решающую роль.

Творец молчала. Я физически ощущал на себе ее внимательный взгляд. Что ж, придется начинать неприятный разговор первым.

— Я тронут твоей заботой, но уверен, что Алив не съест меня. Теперь, закончив со вступлением, ты можешь переходить к основной части, ради которой и решила обрадовать меня своим визитом.

Хель кивнула.

— Ты помнишь, почему я оставила девочку с тобой?

Хорошо, согласен. Пойдем издалека.

— Помню. — Я предложил творцу вина и несколько мгновений, пока наполнял бокалы дивным напитком из личных запасов, думал, как удобнее всего пересказать длинную речь Убийцы, которой она пыталась оправдать свое бегство. — Ты сказала, что твои сородичи сделают все, чтобы убить ребенка, и не желаешь, чтобы кто-либо знал о девочке. Что изменилось за эти годы?

Женщина посмаковала вино, словно тоже не знала, как ей лучше говорить… или врать. Потом пожала плечами — такое, по-человечески растерянное, движение неожиданно сразу примирило меня с любым ответом.

— Она выросла. И доказала, что не носит в себе мое безумие… что я не породила на свет чудовище… Поколение ведь этого больше всего боится. — Лицо Хель странно помертвело. Казалось, что в один миг ее тело пронзила немыслимая боль, но женщина не могла даже закричать. — Однажды, как ты выразился, сородичи уже убили моего сына до того, как он успел родиться. Мне этого хватило… Теперь, показав множественной вселенной своего ребенка — невероятно могущественного, я смогу многое изменить. А заодно доказать, что они все — тупицы.

— Значит, для тебя Юльтиниэль — только инструмент? — Почему-то удивления не было. Вот в любовь и проснувшиеся материнские чувства я бы точно не поверил.

— Конечно, для всех творцов дети — это оружие. Страшная мощь… Нас слишком многое сдерживает: условности, клятвы, предрассудки, усталость. А они — новое поколение — свободны от этого хлама. Девочка нужна мне, Оррен. Что она найдет в этом мире?

— Спокойствие, семью, любовь, дом, дружбу, — незамедлительно перечислил я.