Читать книгу "Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон"

Другой особенностью Чикаго во времена Сухого закона, отличавшей его от других крупных городов, было широкое распространение пива. Продажа пива подразумевала широкомасштабную коррупцию. Пивоварню просто так не спрятать, поэтому производство и продажа пива без привлечения внимания властей требовали больших взяток, и вряд ли бы во всем городе нашелся хотя бы один человек в форме, который не получал свою выгоду от таких подпольных операций. Ежедневно штаб-квартиру Аль Капоне в отеле «Метрополь» посещало большое количество полицейских и чиновников, получавших свои вознаграждения и инструкции. Полиция Чикаго, по сути, стала его личной армией. Одному богу известно, как бы со всем этим разбирался Кенсо Маунтин Лэндис, останься он на должности федерального судьи.

Для некоторых граждан Сухой закон стал величайшим подарком, который когда-либо предоставляло им правительство. Себестоимость бочонка пива составляла 4 доллара, а продавали его за 55 долларов. Себестоимость ящика крепких напитков составляла 20 долларов, а приносил он 90 долларов, причем не облагаемых налогами. По некоторым оценкам, в 1927 году выручка организации Капоне – которая, как ни странно, не имела названия – составила 105 миллионов долларов. Масштаб его операций позволяет по праву назвать его одним из самых удачливых бизнесменов в истории Америки.

Многие, похоже, не имели ничего против того, чтобы считать его значимой общественной фигурой. Когда в 1927 году студентам из Северо-Западной школы журналистики Медилла в Чикаго (названной в честь деда Роберта Маккормика) предложили составить список десяти самых выдающихся людей мира, они выбрали Чарльза Линдберга, Ричарда Бэрда, Бенито Муссолини, Генри Форда, Герберта Гувера, Альберта Эйнштейна, Махатму Ганди, Джорджа Бернарда Шоу, игрока в гольф Бобби Джонса и Аль Капоне.

Для самого Аль Капоне 1927-й выдался на удивление замечательным годом. Деньги текли рекой, банды Чикаго в основном соблюдали перемирие, и никто не сомневался в его могуществе. Когда началась нанесшая большой ущерб забастовка разносчиков газет, владельцы газет обратились за помощью в первую очередь к Аль Капоне, а не к «Большому Биллу» Томпсону. После того как Аль Капоне договорился с бастующими, владельцы газет пригласили его на встречу под председательством Роберта Маккормика, на которой выразили ему свою благодарность.

«Маккормик хотел мне заплатить, но я посоветовал ему отдать эти деньги в больницу», – вспоминал позже Аль Капоне. В изложении Маккормика было все совсем по-другому. «Я прибыл на встречу издателей поздно. Вошел Капоне со своими головорезами. Я приказал их выставить», – писал он кратко в своих воспоминаниях. Как бы то ни было, но забастовка прекратилась, и с тех пор газеты старались упоминать имя Аль Капоне только в положительном тоне.

В 1927 году Аль Капоне, без сомнения, был самым известным гангстером мира. Через пару недель на стадионе «Солджер-Филд» в Чикаго собралось около 150 тысяч человек, чтобы посмотреть на матч-реванш между Демпси и Танни. Посмотреть этот матч пришли многие знаменитости, но все вытягивали шеи в поисках Аль Капоне. Казалось, ничто не могло свергнуть с пьедестала этого молодого человека. Никто не предвидел, что скоро он покинет Чикаго, а его империя рассыплется в прах.

30

Этот год выдался необыкновенно удачным и для Лу Герига, который, как всегда, сохранял внешне спокойствие. К началу второй недели сентября у него в активе было 45 хоум-ранов, 161 приведенное очко и средний показатель отбиваний.389. Как пишет Джонатан Эйг, автор его биографии «Самый счастливый человек», Гериг мог бы остановиться и на этом, за месяц до окончания сезона, и все равно этот сезон вышел бы для него одним из самых лучших. По сути, он почти и остановился.

У его матери воспалился зоб, и ей необходима была операция. Гериг не находил себе места от беспокойства. «Я так волнуюсь за маму, что ничего не вижу вокруг», – признался он товарищу по команде.

«Все его мысли были заняты только матерью, – писал позже спортивный комментатор Фред Либ. – Как только заканчивалась игра, он тут же устремлялся в больницу и сидел возле ее кровати». В том сезоне Гериг сделал еще два хоум-рана, но игра для него отошла на второй план. Он не мог думать ни о чем другом, кроме как о своей дорогой матери.

Тем временем Бейб Рут принялся отбивать одни мячи за другими, словно на тренировке по гольфу. Со 2 по 29 сентября он выполнил 17 хоум-ранов, чего раньше никому не удавалось сделать за один месяц.

Казалось, «Янкиз» уже просто не могут ошибаться. 10 сентября они одержали двадцать первую победу подряд над командой из Сент-Луиса, что тоже было рекордом для сезона. 16 сентября Уилси Мур – настолько плохой отбивающий, что игроки специально выходили из раздевалки, а торговцы отворачивались от покупателей, чтобы посмотреть, как он впустую размахивает битой, – каким-то чудесным образом вдруг научился попадать по мячу и однажды запустил его через правую стену поля, сделав хоум-ран, отчего у Бейба Рута чуть не случился сердечный приступ. Однажды Мур отбил семь подач подряд, доведя свой счет до 18:7 в игре, в которой «Янкиз» победили «Уайт Сокс» со счетом 7:2.

В общем запале «Янкиз» как-то незаметно завоевали вымпел. Они занимали первое место каждый день сезона – тоже впервые в истории. Их положение было настолько прочным, что они могли бы проиграть все 15 оставшихся игр, а их конкуренты выиграть 17 игр, и все равно «Янкиз» остались бы на вершине. В действительности они выиграли 12 из оставшихся 15 игр, даже несмотря на то, что им это было не нужно. Они просто не могли сдержаться.

Рут волшебным образом сохранял невозмутимость. 16 сентября его вызвали в суд на Манхэттене и предъявили обвинение в нападении на инвалида. Предполагаемая жертва, Бернард Неймеер, заявил, что вечером 4 июля он прогуливался у отеля «Ансония», когда к нему подошел мужчина в сопровождении двух женщин, сделал ему замечание за неподобающее высказывание и ударил в лицо. Неймеер утверждал, что не узнал нападавшего, но один из очевидцев сказал, что это был Бейб Рут. Рут в свою защиту сказал, что он в это время обедал с друзьями и предъявил двух свидетелей. На суде Неймеер вел себя немного странно, словно слегка сумасшедший. Журнал «Тайм» писал, что он «вскакивал с места и размахивал блокнотом, в который время от времени что-то записывал по мере слушания дела. Охранник часто просил его вести себя потише». Судья отклонил иск под всеобщие аплодисменты. Рут раздал автографы, а потом отправился на стадион, где сделал очередной, пятьдесят третий хоум-ран.

Два дня спустя, в двойной игре с «Уайт Сокс», в пятом иннинге он выбил пятьдесят четвертый хоум-ран. Еще через три дня, 21 сентября, Рут вышел на площадку в конце девятого иннинга в игре против «Тигров» из Детройта. На базах никого не было, и «Тигры» лидировали со счетом 6:0, так что Сэму Гибсону, подающему, не обязательно было стараться сделать результативный бросок. Он и не постарался, но Рут все же отбил мяч, который улетел на трибуны с правой стороны и принес ему пятьдесят пятый хоум-ран. Новый рекорд казался уже не таким уж невероятным.

На следующий день Рут выбил один из самых великолепных хоум-ранов за весь сезон. В конце девятого иннинга, когда Марк Кениг стоял на третьей базе и «Янкиз» отставали со счетом 7:6, Рут встал на площадку и отбил мяч на открытые трибуны с правой стороны поля, что принесло команде победу со счетом 8:7. Пока Рут неспешно пробегал через базы вместе с битой, как он это часто делал, чтобы никто не постарался присвоить ее себе, к нему подбежал мальчишка лет десяти, вцепился в биту обеими руками, и Руту пришлось буквально нести его за собой и на скамейку. У прохода его окружили многочисленные ликующие поклонники, и он скрылся из виду. Это была сто пятая победа «Янкиз» в сезоне и рекорд Американской лиги по числу побед в сезоне.