Читать книгу "Рябиновый мед. Августина - Алина Знаменская"

Августина чуть приподняла лампу, не обращая внимания на выкрики, подошла к дежурной.

— Я просила Риту рассказать. Итак?

— Августина Тихоновна, это все Машка Збруева!

В ответ на это заявление из дальнего угла незамедлительно возразили. Маша Збруева — рыжая, веснушчатая, тощая — высунулась из-под одеяла:

— Я?! Чуть что, сразу Збруева!

— Это Машка весь вечер рассказывала страшное про мертвую девочку! Нарочно, чтобы все боялись! Я говорила — всем спать, а она не слушалась.

— Итак, Маша рассказывала страшную историю, — обобщила Августина. — Что же это за история?

Рыжая Маша вытаращила глаза и закатила их к потолку.

— Только покороче, Збруева, — попросила Августина.

— Когда-то давно в замке жила больная девочка… Она ходила по галерее, играла на пианино в верхнем холле…

«Когда-то давно… — усмехнулась про себя Августина. — Кажется, что это было вчера. А ведь, в сущности, действительно давно. Тогда мне было шестнадцать, а теперь тридцать четыре. Как и тогда, у меня нет своего дома. Только тогда имелись еще иллюзии и надежды, а теперь — ни того ни другого. А оказывается, человеку необходимы иллюзии. И уж конечно, надежды на счастье».

— Ну а дальше?

— И вдруг она умерла! — выпалила Збруева, сделав страшные глаза. Соседка вжалась в кровать и с головой накрылась одеялом,

— Вот как? Ну и что? — спокойно поинтересовалась Августина.

— Как — ну и что? — искренне удивилась Машка. — Была революция, и замок у ее родителей отняли. Теперь здесь живем мы. Мертвой девочке это не нравится! Каждую ночь она выходит из башни…

— А может, из подвала! — живо перебила рассказчицу Рита Землянская. Ей стало обидно, что все снова слушают выскочку Машку. — Ты что, сама видела?

— Видела! — со взглядом фанатика выпалила Машка. — Вот те крест, видела!

— Крестится, крестится! — засмеялась Рита, показывая пальцем на Збруеву. — А еще пионерка!

Августина поморщилась, опустила лампу.

— Рита, некрасиво показывать пальцем, — бросила дежурной и снова повернулась к рассказчице: — А кто тебе рассказал про мертвую девочку?

Машка упала на подушку и натянула простыню до подбородка. Она явно не желала выдавать кого-то.

— Да старшие девчонки ей рассказали! — доложила Рита. — У нас все знают про это привидение!

— Вот если бы вы спали ночами, а не страшные истории сочиняли, было бы больше пользы, — строго сказала Августина. — Сейчас всем спать. Я буду в коридоре и прослежу, чтобы никаких привидений не появилось.

Августина напоследок прошла меж коек воспитанниц, поправляя одеяла. Невольно пришла мысль о том, что дети эти чем-то похожи на них, детей начала века. Те же игры в привидения, ужасы и разговоры по ночам. И все же они другие. Непоправимо другие. У этого поколения детей иные лица. В них нет той доверчивости и мечтательности, и еще — на лицах этих детей печать сиротства. Она сквозит даже в самых красивых лицах. Читается в глазах, в осанке, в жестах — во всем. И они, педагоги, ничего с этим поделать не могут. Для них стало главным — накормить детей. Забота о хлебе насущном для «Красных зорь» — главное. Преподаватели с ребятами и рыбу ловят, и по грибы ходят, и ягоды на зиму запасают. Фактически это детское государство, нацеленное на самовыживание.

Августина покинула комнату средних девочек и заглянула к малышам. Там почти все спали. Только с краю, у двери, ворочался тот самый большеглазый мальчик Костя.

— Спи, — тихо посоветовала воспитательница, опуская руку ему на плечо. — Привидений не бывает.

— Бывает, — громким шепотом возразил он. — Я сам видел!

— Сам? Какое же оно?

— Чуть пониже вас ростом, — деловито примерился мальчик. — Белое и костлявое. Так и гремело костищами-то!

— Ах, Костя, Костя! Ну почему оно мне-то не показывается?

— Наверное, оно детей больше любит…

— И ты его боишься?

— Не-а…

— Тогда спи.

«И малыши не такие, — с грустью и даже с какой-то непонятной обидой подумала Августина. — Попадают к нам запущенные, голодные, вшивые, пугливые, с рахитичными животами. И прежде чем их тела и лица приобретут нормальный вид, дети успевают подрасти и перейти в среднюю группу. К тому времени их взгляд напрочь утрачивает доверчивость. В нем недостает наивности, которая придает ребенку столько привлекательности. А может, это и правильно? Зачем нужна наивность, если ей суждено столкнуться с действительностью…»

Августина прикрыла дверь спальни малышей и направилась в холл, где и надлежало находиться дежурному воспитателю, когда услышала торопливые шаги в правом крыле. Кто-то направлялся в спальни со стороны лестниц. Уборные находились в конце каждого крыла, и для того, чтобы попасть туда, не было нужды ходить на другой этаж.

Августина прибавила огня в лампе.

— Кто здесь? — крикнула она.

Шаги на секунду замерли, а потом возобновились. Человек побежал. Повинуясь внезапному порыву, Августина сорвалась с места и ринулась вслед за бегущим. Она быстро миновала холл и бежала уже подлинному коридору правого крыла, когда убегающий от нее метнулся к дверям спальни. Сейчас влетит в комнату, юркнет в кровать и притворится спящим! Выясняй потом, кто и зачем ходит ночью по замку…

Однако беглянка, а это была именно беглянка — в сорочке до колен — торкнулась в двери и осталась на месте. Двери кто-то запер изнутри.

Когда воспитательница приблизилась, девочка оставалась стоять лицом к двери, прижавшись лбом к ее крашеному полотну.

— Варя?

Варя Коммунарова повернулась и прямо взглянула в глаза воспитательницы.

Лишь учащенное дыхание выдавало то, что она убегала. Во взгляде не было ни смущения, ни раскаяния. Только вызов да какое-то упрямое спокойствие. Августина почувствовала, как холодок пробежал по спине под этим почти враждебным взглядом.

— Варя, что ты делала на лестнице?

— Я ходила взглянуть… мне показалось, кто-то кричал… вы разве не слышали?

Августина внимательно наблюдала за воспитанницей. Надо же, она совсем не похожа на Соню! Нет, конечно же, в чертах лица есть повторение, но выражение глаз, образ совсем другой. Эта смесь сходства и непохожести всякий раз поражала Августину, когда она смотрела на дочь своей подруги.

— Но… зачем же ты тогда от меня убегала?

— Откуда же я знала, что это вы, Августина Тихоновна? Я думала, это оно…

— ?

— Привидение.

Варя старалась придать своему взгляду полагающуюся наивность, но она еще не знала, как выглядит такой взгляд со стороны. Августине стало неуютно под этим взглядом. Она ощущала беспомощность и начинала злиться. Варя стояла перед воспитательницей, прислонившись лопатками к двери, босой ногой трогала порог и, будто невзначай, при этом пару раз довольно громко стукнула в дверь пяткой. Волосы закрывали уши, спускались на шею — Варя пыталась отрастить косу.