Читать книгу "Восток - Запад. Звезды политического сыска. Истории, судьбы, версии - Эдуард Макаревич"

Озлобленность Д. Бедного характеризуется следующими его высказываниями в кругу близких ему лиц: «Я стал чужой, вышел в тираж. Эпоха Демьяна Бедного окончилась. Разве не видите, что у нас делается? Ведь срезается вся старая гвардия. Истребляются старые большевики. Уничтожают всех лучших из лучших. А кому нужно, в чьих интересах надо истребить все поколение Ленина? Вот и меня преследуют потому, что на мне ореол Октябрьской революции».

Д. Бедный систематически выражает свое озлобление против тт. Сталина, Молотова и других руководителей ВКП(б): «Зажим и террор в СССР таковы, что невозможны ни литература, ни наука, невозможно никакое свободное исследование. У нас нет не только истории, но даже и истории партии. Историю гражданской войны тоже надо выбросить в печку — писать нельзя. Оказывается, я шел с партией, 99,9 [процентов] которой шпионы и провокаторы. Сталин — ужасный человек и часто руководствуется личными счетами. Все великие вожди всегда создавали вокруг себя блестящие плеяды сподвижников. А кого создал Сталин? Всех истребил, никого нет, все уничтожены. Подобное было только при Иване Грозном».

Говоря о репрессиях, проводимых советской властью против врагов народа, Д. Бедный трактует эти репрессии как ничем не обоснованные. Он говорит, что в результате якобы получился полный развал Красной Армии: «Армия целиком разрушена, доверие и командование подорвано, воевать с такой армией невозможно. Я бы сам в этих условиях отдал половину Украины, чтобы только на нас не лезли. Уничтожен такой талантливый стратег, как Тухачевский. Может ли армия верить своим командирам, если они один за другим объявляются изменниками? Что такое Ворошилов? Его интересует только собственная карьера».

Д. Бедный в резко антисоветском духе высказывался о Конституции СССР, называя ее фикцией: «Выборов у нас, по существу, не было. Сталин обещал свободные выборы с агитацией, с предвыборной борьбой. А на самом деле сверху поназначали кандидатов, да и все. Какое же отличие от того, что было?»

В отношении социалистической реконструкции сельского хозяйства Д. Бедный также высказывал контрреволюционные суждения: «Каждый мужик хочет расти в кулака, и я считаю, что для нас исключительно важно иметь энергичного трудоемкого крестьянина. Именно он — настоящая опора, именно он обеспечивает хлебом. А теперь всех бывших кулаков, вернувшихся из ссылки, либо ликвидируют, либо высылают опять... Но крестьяне ничего не боятся, потому что они считают, что все равно: что в тюрьме, что в колхозе».

После решения КПК об исключении его из партии Д. Бедный находится в еще более озлобленном состоянии. Он издевается над постановлением КПК: «Сначала меня удешевили — объявили, что я морально разложился, а потом заявят, что я турецкий шпион».

Несколько раз Д. Бедный говорил о своем намерении покончить самоубийством.

Помощник нач[альника] 4 отдела 1 упр[авления] НКВД капитан государственной] безопасности

В. Остроумов

(ЦА ФСБ РФ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 262. Л. 57-60. Подлинник. Машинопись).

СПРАВКА ГУГБ НКВД СССР ДЛЯ И. В.СТАЛИНА

О ПОЭТЕ М. А. СВЕТЛОВЕ

[Не позднее 13 сентября 1938 г.]

Светлов (Шейнсман) Михаил Аркадьевич, 1903 года рождения, исключен из ВЛКСМ как активный троцкист. Адрес: пр. МХАТ, дом №2.

Светлов в 1927 году входил в троцкистскую группу М. Голодного Уткина — Меклера, вместе с которыми выпустил нелегальную троцкистскую газету «Коммунист», приуроченную к 7 ноября 1927 года. В этой газете были напечатаны контрреволюционные стихи Светлова «Баллада о свистунах» и друг[ие].

Нелегальная типография, где была отпечатана эта газета, была организована на квартире у Светлова. Вместе с Дементьевым и М. Голодным в период 1927-1928 гг. Светлов ездил в Харьков на организацию вечеров, сбор с которых шел на нужды троцкистского нелегального Красного Креста. Свои троцкистские связи М. Светлов сохранял и в дальнейшем. В 1933 году Светлов, используя свои связи с предательскими элементами из работников ОГПУ, содействовал улучшению положения находившегося в ссылке троцкиста-террориста Меклера и продолжал встречаться с ним после освобождения Меклера из ссылки.

Помимо этого зафиксированы связи Светлова с троцкистами: Борисовым, Абрамским, Ахматовым, Ножницким, Мирошниковым и друг[ими].

Семьям арестованных троцкистов Светлов оказывал материальную поддержку.

Участие Светлова в троцкистской организации подтверждается также показаниями террориста Шора.

В литературной среде Светлов систематически ведет антисоветскую агитацию.

В 1934 году по поводу съезда советских писателей Светлов говорил: «Чепуха, ерунда. Созовут со всех концов Союза сотню-другую идиотов и начнут тягучую бузу. Им будут говорить рыбьи слова, а они хлопать. Ничего свежего от будущего союза, кроме пошлой официальщины, ждать нечего».

В 1935 году, на бюро секции Союза сов[етских] писателей при обсуждении кандидатур писателей на поездку за границу Светлов выступил с озлобленной антисоветской речью, доказывая, что в СССР «хотя и объявлена демократия, а никакой демократии нет, всюду назначенство» и т. д.

В декабре 1936 г. Светлов распространил антисоветское четверостишие по поводу приезда в СССР писателя Лиона Фейхтвангера.

Антисоветские настроения М. Светлова резко обострились за последний год.

По поводу репрессий в отношении врагов народа Светлов говорил: «Что творится? Ведь всех берут, буквально всех. Делается что-то страшное. Аресты приняли гиперболические размеры. Наркомы и зам[естители] наркомов переселились на Лубянку. Но что смешно и трагично — это то, что мы ходим среди этих событий, ровно ничего не понимая. Зачем это, к чему? Чего они так испугались? Ведь никто не может ответить на этот вопрос. Я только понимаю, что произошла смена эпохи, что мы уже живем в новой эпохе, что мы лишь жалкие остатки той умершей эпохи, что прежней партии уже нет, есть новая партия с новыми людьми. Нас сменили. Но что это за новая эпоха, для чего нас сменили, и кто те, кто нам на смену пришли, я ей-ей не знаю и не понимаю».

В антисоветском духе Светлов высказывался и о процессе над участниками правотроцкистского блока: «Это не процесс, а организованные убийства, а чего, впрочем, можно от них ожидать? Коммунистической партии уже нет, она переродилась, ничего общего с пролетариатом она не имеет. Почему мы провалились? Зиновьев и Каменев со своей теорией двурушничества запутались, ведь был момент, когда можно было выступать в открытую».

Приводим высказывания Светлова, относящиеся к концу июля с. г.: «Красную книжечку коммуниста, партбилет, превратили в хлебную карточку. Ведь человек шел в партию идейно, ради идеи. А теперь он остается в партии ради хлеба. Мне говорят прекрасные члены партии с 1919 года, что они не хотят быть в партии, что они тяготятся, что пребывание в партии превратилось в тягость, что там все ложь, лицемерие и ненависть друг к другу, но уйти из партии нельзя. Тот, кто вернет партбилет, лишает себя хлеба, свободы, всего. Почему это так, я не понимаю и не знаю, чего добивается Сталин».